Блэкродские тайны (СИ)

========== Глава 1 ==========

Сколько я себя помню, огромный пышный дворец, описание подобных которому так часто встречаются в детских сказках, всегда стоял в нескольких милях от нашей деревни, скрытый от любопытных глаз тенью маленькой зелёной рощи. Однако прошло немало времени, прежде чем я стал видеть в этом строении, так не похожем на угрюмые сельские домики, что-то необычное. Лет в пять я спросил у отца, чей это замок. Отец мой, человек слабохарактерный и мягкосердечный, не стал мне перечить, выдумав целую историю, с принцем, принцессой и драконом, которую я уже, по прошествии стольких лет, вряд ли когда-нибудь вспомню. Вскоре выяснилось, что он её попросту придумал, так как никакого замка в глубине тихой рощи, по его убеждению, нет и никогда не было. Соседские мальчишки стали дружно смеяться надо мной, заявляя, что я гнусный лгунишка, придумывающий небылицы. Моя мачеха, в ответ на мой вопрос про замок, лишь отмахнулась, сказав, что у неё есть куча более важных дел, чем слушать выдумки глупого непослушного мальчишки. Два её самых важных дела в виде моих сводных сестрёнок-близняшек Мэри и Салли сидели тут же, радостно вопя в две абсолютно одинаковые беззубые глотки. Когда вернулся отец, я пристал с вопросами и к нему, и тут-то он и вынужден был признаться, что всё придумал, и никакого дворца вовсе нет. И всё же он был, и даже теперь, закрывая глаза, я порой вижу его высокие чёрные колоны у входа, резные ворота и ажурную калитку.

Я быстро убедился, что только я один со всей деревни видел дворец посреди маленькой рощи. Мне оставалось только строить тысячи разных предположений, почему он скрыт от всех глаз кроме моих. Мысль о том, что дворца действительно не существует просто не приходила мне в голову. И всё же, все отрицавшие наличие чего-либо необычного в тени вековых деревьев рощи, упорно отказывались туда ходить. Никому из местных жителей и в голову не приходило устроить там небольшой пикник, хотя место было как раз подходящее. Бекки Кларк, племянница мистера Кларка, местного священника, говорила, что когда-то давно на этом месте сжигали колдунов и потому оно проклято. Мои рассказы о замке вызывали в её набожной душе неистовый испуг. Заявив, что это всё козни дьявола, Бекки прервала со мной всякое общение и даже на улице, издали завидев меня, всегда поспешно переходила на другую сторону.

Зато её дядя, мистер Кларк, стал наведываться к нам чуть ли не каждые выходные. Искоса поглядывая на меня, он долго и пространно говорил о Боге, о необходимости противостоять грехам и о том, что дьявол только и ждёт, как бы опутать сетями неискушённую душу. Так продолжалось почти два месяца, пока в один прекрасный день он не завалился к нам в гостиную прямо посреди обеда и как-то особенно горячо стал говорить о необходимости борьбы с соблазнами. При этом он грозно взирал на меня с высоты своего исполинского (тогда все взрослые казались мне великанами) роста. Нет, я не был напуган, но был ужасно зол, потому что понимал, что все его слова адресованы ко мне и всё из-за этого загадочного невидимого всем кроме меня дома. Но мне оставалось лишь молча стоять и слушать, сжимая кулаки от ярости. И вдруг стакан с пуншем в сухой, покрытой глубокой сетью морщин руке мистера Кларка разлетелся вдребезги. Сёстры, напуганные громким звуком, принялись реветь, мачеха – суетливо вытирать салфеткой остатки пунша с костюма мистера Кларка, и только отец молча стоял в углу, не желая вмешиваться в эту кутерьму. Почему-то мистер Кларк был просто уверен, что в случившемся виноват именно я (и как оказалось позже, он был недалёк от истины) и потому обозвал меня маленьким бесёнком, пригрозив мне всеми девятью кругами ада, и, закончив свою пламенную речь, как ужаленный выскочил из нашего дома. Мне же пришлось в наказание несколько часов стоять в углу на горохе, мучаясь, как полагала моя мачеха, искренними угрызениями совести. Возможно, это было бы действительно так, если бы я понимал, за что именно меня наказывают. Отец тоже понимал, что моё наказание несправедливо, но так как он во всём потакал мачехе, он не заступился за меня. Именно тогда я в первый раз затаил обиду на него и впоследствии наши отношения с каждым годом только теряли сердечную привязанность.

Мистер Кларк бросил привычку наведываться к нам по выходным, но меня поджидала новая опасность – я пошёл в школу. Моя первая учительница, миссис Гаджери, вечно чем-то озабоченная, чувствительная тётушка средних лет, не имевшая никогда своих детей и мало смыслящая в их воспитании, в первый раз услышав мой рассказ о загадочном дворце, закатила настоящую истерику. В тот же вечер она пришла к нам домой и долго о чём-то говорила с мачехой. По рекомендации доброй и чуткой миссис Гаджери, я оказался в больнице, и теперь странного вида доктора, с одинаковыми неприятного вида ухмылочками, каждый день задавали мне вопросы про дворец и его окрестности, о моём детстве и отношениях с матерью, которую я не помнил, ведь она умерла, когда я был совсем крохой. Мне поставили диагноз (странное словечко, я плохо понимал, что оно значит, но очень им гордился) о каком-то сложнопроизносимом психическом расстройстве, и теперь все светила медицины в округе считали своим долгом приставать ко мне с глупыми вопросами. Наконец, из Лондона приехал профессор Дойлз, один из успешнейших психиатров того времени. Он предложил лечить меня электрошоком, который уже вовсю использовался в те дни в медицине. По правде сказать, это довольно неприятная штука, и, будь я обычным мальчиком, я бы наверняка остался бы полным идиотом после парочки сеансов. Но я был необычным, и потому почти не чувствовал ничего при очередном заряде. К тому времени, мне окончательно осточертели больничные стены, к тому же, я начал смекать, что ради того, чтобы меня оставили в покое, стоит, пожалуй, согласиться, что никакого здания в роще действительно не существует. После моего «прозрения» все единодушно признали профессора Дойлза «гением медицины, величайшим человеком нашего времени, имя которого золотыми буквами будет вписано в книгу истории рядом с Авиценной, Гиппократом и Пироговым». Мачеха и сёстры дружно рыдали в один голос, целуя руки «величайшего человека нашего времени» и горячо благодаря его за то, что он «вернул их мальчика к нормальной жизни». В нашей округе я стал знаменитостью, «излеченным новым прогрессивным способом мальчиком», а Дойлз вскоре получил какую-то важную правительственную награду и неплохое место в Королевском медицинском обществе. И никто не знал, что на самом деле, всё это – самая что ни на есть ложь, ибо дворец в зелёной роще никуда не исчезал, я по-прежнему видел его и, несмотря ни на что, был абсолютно уверен в его реальности. В конце концов, я решился на отчаянный шаг: перелезть через железную ограду и проникнуть внутрь. Несколько недель я тщательно разрабатывал свой план, и, когда с приготовлениями было покончено, в одну из тёплых июльских лунных ночей я лёгкой тенью выскользнул из дома и двинулся по направлению к роще. Я мог не бояться, что кто-то из домочадцев проснётся и заметит моё отсутствие – накануне я подлил в кисель снотворное, и теперь отец, мачеха и сёстры спали крепким сном, не в силах помешать моей затее. Чем ближе я подходил к месту моих извечных бед и моих тайных желаний, тем страшнее мне становилось. А что, если это действительно мираж, или, что ещё хуже, логово дьявола, заманивавшего меня в ловушку. Пару раз я был готов повернуть обратно, но усилием воли заставлял свою трусость умолкнуть.

Роща встретила меня тихим шелестением. Под ногами шуршали мыши, где-то в глубине ветвей ухали совы. Замирая от страха, я приблизился к заветным воротам. Теперь я мог, как следует, рассмотреть её и заметить кованную большую букву «Б» с завитушками, обрамлённую серебряной змеёй, которая украшала калитку. На моё удивление, она оказалась не заперта, а лишь чуть приоткрыта. В то время я ещё был совсем щуплым, поэтому легко пролез сквозь это небольшое отверстие, очутившись в большом саду, полном дивных цветов, некоторые из которых, как мне показалось, с любопытством подняли свои головки, вглядываясь в непрошеного гостя. К дому вела узкая, выложенная гладкими серебристыми камнями дорожка. Я остановился в нерешительности. В одном из узких окошек горел свет, но что-то подсказывало мне, что хозяева не будут рады моему неожиданному визиту. Но уходить мне не хотелось, и я ещё долго стоял в нерешительности, вдыхая ароматное благоухание незнакомых растений.