Gundabad (СИ)

========== Gundabad ==========

Two Steps From Hell – Love & Loss

Орки Гундабада воинственно кричали и скалились, выстроившись в неровные шеренги у ворот своей крепости. Одетые в грязные шкуры и набедренные повязки, размахивающие над головами кистенями и боевыми топорами, они казались диким зверьем, резко контрастировавшим со спускавшейся с холма к подножию горы армией синдар и лесных эльфов, закованной в сверкающие на солнце серебристые доспехи. Варги рычали, встряхивались, готовые броситься на врагов в любой миг, царапали когтями темную каменистую землю, нетерпеливо переступая по ней широкими лапами и пытаясь напугать лошадей. Но эльфийские кони лишь изредка всхрапывали и продолжали идти вперед, не смея остановиться без позволения всадников.

Эльфы остановились по взмаху руки в латной перчатке, когда до орочьей орды оставалось всего несколько сотен ярдов. Защитники Гундабада не двинулись с места и завыли, зарычали и захрипели с новой силой, бряцая заржавевшим без должного ухода оружием и скрывая за громкими криками свой страх. Будь они поумнее, закрылись бы за стенами крепости, но жажда эльфийской крови была сильнее и без того негромкого голоса их разумов, сильнее боязни умереть, и орки высыпали из ворот, едва завидев вдалеке сверкающую сталь доспехов и развевающиеся на ветру знамена короля Эрин Галена.

Сам король смотрел на врагов с презрением, на мгновение проскользнувшим в светло-серых глазах. Красивое же бледное лицо осталось непроницаемым и обманчиво равнодушным к происходящему. Королева остановила белую, как молоко, лошадь рядом с мужем, почти касаясь бедром его ноги. Посеребренная чешуя ее доспехов сверкала так, что резала оркам глаза, а густые белокурые волосы были заплетены в косу, перекинутую через плечо и доходившую почти до колена. Эльмирэ была прекрасна как в шелковом платье, богато расшитом серебром и лунными камнями, так и в выкованной лучшими синдарскими кузнецами стальной броне, не скрывавшей плавных линий ее гибкого тела. Мимолетом подаренный королю взгляд серебристых, как две звезды, глаз был нежен и решителен одновременно. И вызвал в нем ответный порыв, согревающий грудь изнутри таким неуместным на поле боя теплом.

Орки разразились издевательским смехом и бранью, заметив различия между стройными фигурами всадников. Женщины синдар часто сражались наравне с мужчинами, не желая оставлять мужей и отцов одних на поле боя, и ничуть не уступали им в мастерстве владения клинком. Поэтому орочьи выкрики вызвали у прекрасных воительниц лишь усмешки, скрытые за опущенными забралами шлемов. Пусть смеются, пока могут. Никаким их словам не сравниться по остроте с эльфийскими клинками, срубившими немало вражеских голов.

По нестройным рядам защитников Гундабада побежала дрожь, волной пойдя от задних рядов к передним, передавая им приказ из крепости. Варги подобрались, оскалив острые желтоватые клыки. И сорвались с места сворой бешеных псов, с воем понесшись огромными скачками навстречу вражеской армии. Трандуил опустил забрало шлема.

Эльфийские кони с ржанием бросились навстречу, рой оперенных белыми перьями стрел взвился в воздух, проделав первые бреши в орочьих рядах. Скимитары обнажились синхронным, отточенным годами тренировок движением и обрушились на головы врагов, срубая их изогнутыми, остро заточенными лезвиями. Передние ряды обеих армий завязли, столкнувшись, эльфийская сталь схлестнулась с орочьей, высекая искры и скалывая края лезвий при стремительных ударах. Варги бросались на лошадей, вгрызаясь в пластины доспехов, защищавших их шеи, валили на землю и разрывали клыками беззащитную плоть. Кривые ятаганы свирепо рубили блестящую сталь, раскрученные над головами кистени рассекали воздух и обрушивались на эльфийские шлемы, безжалостно вбивали в каменистую землю поверженных, истекающих кровью врагов.

Королевскому жеребцу раскроили череп ударом булавы, и конь повалился вперед, подергивая ногами в предсмертной агонии. Трандуил спрыгнул с седла, перекатившись по земле и вскочив на ноги быстрее, чем орк успел занести оружие во второй раз. Длинная светлая коса хлестнула противника по лицу во время разворота, тяжелое стальное кольцо на ее конце ударило по белесым, лишенным зрачков глазам, и орк с воем отшатнулся, слепо взмахнув булавой. Испачканное черной кровью лезвие королевского клинка разрезало воздух и плоть, заканчивая движение и отсекая голову растерявшегося врага. Тело простояло еще несколько мгновений и рухнуло с бряцаньем металла, почти неслышным среди какофонии криков и звона мечей. А из-за его спины уже бросился, взмахнув кистенем, новый противник. Трандуил уклонился, скользнув в сторону стремительной вспышкой серебра и стали, и рубанул наотмашь, раскроив орка от плеча до пояса. Черная кровь выплеснулась на каменистую землю, растекаясь неровной лужей вокруг рухнувшего тела.

Лошадь королевы убили зазубренной стрелой, вонзившейся ей в глаз. Эльмирэ не глядя прыгнула из седла куда-то в сторону, оказавшись на ногах раньше, чем животное рухнуло на землю, и приняла удар орочьего ятагана на одно из узких обоюдоострых лезвий своей двухклинковой глефы. Отскочила назад, раскручивая оружие в руках, и вонзила второе лезвие противнику в грудь, с чавкающим звуком распоров толстую сероватую кожу.

Варги с воем и рычанием метались среди сражающихся, набрасываясь на эльфов, встречавших их ударами скимитаров и свистом боевых бумерангов. Орки пятились, шаг за шагом отступали к воротам крепости, теснимые неумолимой волной из стали и серебра. Сверху летели черные стрелы с зазубренными, пропитанными ядом наконечниками, лучники Гундабада стреляли по всем без разбору, но чаще поражали своих лишенных доспехов сородичей, чем закованных в броню с ног до головы эльфов. Те отвечали им роем собственных стрел, бивших без промаха и долетавших до самых высоких бойниц. Трандуил потерял жену в толпе сражающихся, не видя сквозь узкую прорезь забрала ничего, кроме орочьих оскалов и брызжущей черной крови.

Одна из стрел ударила королеву в плечо, пробив стальную чешую доспеха. Эльмирэ успела отразить удар кривого орочьего ятагана, измазанного красной эльфийской кровью, и пошатнулась, почувствовав холодный, растекающийся по венам яд. Словно руку пронзило назгульским клинком. Перед глазами поплыло, всего на мгновение, но этого было достаточно, чтобы она едва не пропустила удар тяжелой булавы, в последнюю секунду отскочив в сторону. Разве оркам под силу такое колдовство, способное затуманить разум даже эльфам? Кто стоит за вырвавшимися из Гундабада ордами, копившими силы тайно и напавшими внезапно, без предупреждения и во дни, казалось бы, мира? Кто… смотрит мертвым взглядом из-под низко надвинутого капюшона, восседая на разрушенном троне Ангмарского Королевства, раскинувшегося в горах севернее Гундабада?

Ее первым порывом было броситься к мужу, отыскать его среди сражающихся и защитить от чужого колдовства. Даже если ему и не нужна ее защита. Хотя бы просто оказаться рядом с ним. Увидеть светло-серые, как расплавленное серебро, глаза и призрачную тень ожогов от драконьего пламени на бледном лице. Но огромный, черный как уголь орк вырос прямо перед ней, взмахнув топором, и удар пришелся не на одно из лезвий, с трудом, но сумевшее бы выдержать его, а на деревянное древко между клинками и тонкими пальцами в стальных перчатках. Оружие переломилось пополам, Эльмирэ отшатнулась, перехватывая обломки рукояти, но не успела, и второй удар разрубил сверкающую чешую на ее груди. Кровь хлынула из-под панциря, брызнула изо рта при выдохе, королева оступилась и упала, выпустив из пальцев разрубленную на две половины глефу. Орк с яростным рыком занес топор вновь, чтобы добить, и длинная эльфийская стрела вонзилась ему между глаз.

***

Трандуил нашел жену лишь на закате. Когда бой уже закончился, орочья крепость дымилась, а эльфы искали на усеянном мертвыми плоскогорье немногих живых. Короля шатало от бродившего в крови яда орочьих стрел, одна вонзилась ему под ключицей, а вторая пробила доспех на бедре, заставляя прихрамывать на левую ногу. Чужое колдовство отчаянно пыталось сломить, подчинить себе и убить, но оказалось недостаточно сильно, чтобы справиться с существом куда более старым, чем тот, кто эти чары наслал. Лишь застилало глаза расплывчатой дымкой. Но хриплый, отчаянный окрик – одно-единственное слово «Королева», ставшее вдруг таким страшным – заставил забыть о боли и головокружении и броситься к ней, сломя голову. Чтобы понять, бросив всего один отчаянный взгляд на залитую кровью чешую доспеха, что жена умирает.