Предсказание гадалки

— В какое платье?

— В то, что наденете на банкет в честь обручения.

— Я… я… Боюсь, что у меня нет подходящего… Я даже и не подумала…

— Сестра что-нибудь подберет для вас. У нее магазин женской одежды. Амина вам понравится, вот увидите.

Сэм был озадачен. Едва вступив на борт самолета, Клодия изменилась. У нее акрофобия, но похоже, она уже перестала бояться высоты. Они заняли свои места, и она расслабилась. Человек, который боится полета, не будет так себя вести. Может быть, она почувствовала облегчение, потому что закончена очень большая работа? Последние недели он загружал ее сверх всякой меры.

Она всегда много работала — так же, как и он. Но в этот раз они полностью погрузились в дела. Засиживались допоздна в офисе, заказывали сэндвичи и кофе и уходили, только поставив галочки против намеченных пунктов. После раздавался телефонный звонок, и юристы отца вносили изменения. Приходилось все начинать сначала. Сэм не представлял, что бы делал без Клодии.

Он наклонился над девушкой, чтобы посмотреть в иллюминатор. Нечаянно коснулся ее руки и вдохнул слабый аромат розы. На высоте тридцать тысяч футов — розы? Духи у Клодии?

Устроившись в кресле, он объяснил ей, где они летят. Внизу Гудзонов залив. Земля льда и снега. А приземлятся они в стране, где постоянно стоит жара. В стране, которая почти вся покрыта песком.

— А оазисы? — спросила она.

— Они просто зажаты песком. Родник, несколько домов и столько же пальм. Надеюсь, вы не разочаруетесь.

— Конечно, нет. Я уже видела снимки. Это так удивительно выглядит!

Сэм кивнул. Интересно, что она подумает, когда увидит Пальмерию — оазис, окаймленный пальмами ручей, журчащий около виллы во французском стиле, куда семья выезжает на отдых. Вероятно, этот дом поразит своей изолированностью Клодию так же, как когда-то поразил его мать.

Она достала новый фотоаппарат и сделала несколько видовых снимков. Затем развернула газету и принялась разгадывать кроссворд. Сэм заглянул ей через плечо.

— Правитель на Ближнем Востоке. Слово из четырех букв. Эмир, — быстро разгадал Сэм.

— Это вы? — Клодия вписала карандашом буквы.

— Нет, — покачал он головой. — Эмир — принц. Я только шейх. Я стою в очереди на положение правителя нашего племени, это примерно половина нашей страны. Но это после того, как умрет отец. А пока я просто загруженный работой служащий, который зависит от своей помощницы. Она выполняет всю трудную работу.

У Клодии вспыхнули щеки. Сэму нравилось, как она краснела, когда он ловил ее врасплох. Он старался удивить ее комплиментом, когда она меньше всего его ждала. Клодия была самой скромной женщиной из всех, кого он встречал. Интересно, есть ли в ней хоть капля тщеславия?

— Я не единственный, кто говорит вам комплименты, правда?

Правда в том, что он понятия не имеет, какую жизнь она ведет за стенами офиса. Может быть, такую же, как и он? Работа, еда, сон и снова работа.

— В моем вязальном кружке думают, что у меня хорошо получается, — с гордостью сообщила она.

— Правда? И что вы вяжете?

— Носки, шарфы, свитеры.

— Значит, в свободное время вы вяжете?

— У меня не так много свободного времени.

— Это моя вина. Я заставляю вас слишком много работать.

— Вы тоже работаете много. И, может быть, даже еще больше. Наверное, после…

— Наверное, после того как я женюсь, все изменится? Вы это хотели сказать?

Захары в аэропорту не было. Отец прислал за ним водителя, который служил семье уже много лет. Водитель Али слегка поклонился и сказал: «Добро пожаловать домой». Потом взял их багаж и отнес к машине.

Домой? Где у него дом? Здесь, в жаре и духоте? Или в Сан-Франциско, где ему приходилось часто укрываться одеялом, спасаясь от окутавшего город холодного сырого тумана? А может, у него вообще больше нет дома?

Накинув на плечи пиджак и закатав рукава рубашки, он последовал за Али на площадь, где их ждал лимузин.

Клодия, словно веером, обмахивалась таможенной декларацией. На ее лице выступили бисеринки пота.

— В лимузине есть кондиционер, — успокоил ее Сэм.

Через несколько минут они припарковались перед офисом. Сэм выскочил из машины, огляделся и прикрыл рукой глаза от беспощадного солнца. Со времени его последнего приезда здесь появилось еще больше небоскребов. Жужжание строительных кранов, лязг стальных ковшей и перестук молотов наполняли воздух — шла стройка, это означает прогресс в жизни страны.

Он покосился в сторону Клодии. Как эту картину воспринимает иностранка? Не испытала ли она уже шок от жары и шума? Если это и так, то виду не подает, держится спокойно. Она быстро прошла в прохладный холл здания компании аль-Хамри и проследовала за Сэмом к лифту. Будто каждый день бывала здесь.

Оставив Клодию с помощником отца, Сэм направился прямо в кабинет старшего аль-Хамри. Отец и сын обнялись.

— Отец, как ты себя чувствуешь?

Вид пожилого человека вызвал у Сэма тревогу. Тот постарел и выглядел усталым. И когда Сэм обнимал его, то удивился, какой он худой — нет, даже хрупкий! Что же произошло за те полгода, что прошли с момента их последней встречи в Гамбурге, где спускали на воду их новый контейнеровоз? Почему никто не сообщил ему, что отец неважно себя чувствует?

— Сейчас, когда ты здесь, прекрасно. — Абдул аль-Хамри улыбнулся. — Как ты долетел?

— Прекрасно, мы даже смогли немного поработать.

— Мы?

— Я привез свою помощницу, Клодию Бредфорд. Ее участие необходимо при переговорах.

— Кто это? — нахмурился старик.

Сэм озабоченно разглядывал отца. Он уже говорил ему о Клодии и предупреждал, что она прилетит на подписание документов. Неужели отец стал терять память?

— Эта девушка работает у меня два года. Как говорят, моя правая рука. Я полагаюсь на нее и полностью ей доверяю.

Отец неодобрительно покачал головой.

— Конечно, ты все еще убежден, что место женщины — в семье, — возразил Сэм, — но не в сегодняшнем мире. Посмотри на Амину, на то, как она управляет своим магазином.

— Знаю, знаю, что все изменилось. Но, по правде говоря, я бы предпочел, чтобы Амина вышла замуж и сидела дома. Но у нее свой ум. Как у тебя. Как у твоей матери. — Боже, помоги ей, — пробормотал Абдул аль-Хамри. — Страна быстро меняется. Но все ли перемены к лучшему? Что-то должно идти по-старому, чтобы жили традиции. В браке, в семье, — многозначительно добавил он. — Поэтому ты здесь. Разве не так?

— Конечно, — кивнул Сэм, напрягшись. Издалека, из Калифорнии, ему казалось, что это только помолвка, что женитьба произойдет очень не скоро. — Но отец говорил как о вполне реальной вещи именно о браке своего сына. Сэм не чувствовал себя готовым думать об этом. Пока еще нет. Теперь, когда он в Тэззатайне, мысль о том, чтобы жениться на незнакомке, вовсе не казалась ему столь уж привлекательной.

— Как Захара? — дипломатично спросил он.

— Не знаю. Я не видел ее. И ее отца тоже.

Сэм нахмурился. Что бы это значило?

— Какие-то проблемы? — спросил он.

Отец недовольно стрельнул в него взглядом.

— Уверен, что все в порядке.

После короткого разговора Сэм понял, что он и отец далеки от согласия. Они по-разному воспринимали роль женщины в их стране. Во время телефонных разговоров и отец, и сын никогда не затрагивали такие вопросы. И сейчас лучше говорить о бизнесе.

— Во всяком случае, контракт почти готов к подписанию, — сказал Абдул аль-Хамри. — Когда дела будут завершены, у твоей помощницы появится возможность развлечься. Заняться покупками или поиграть в гольф. Амина позаботится о ней, когда ты и я будем заняты. В бумаги следует внести кое-какие изменения. Речь идет только о церемонии подписания. И конечно, бал в честь помолвки. Ты не можешь себе представить, как это радует меня! Конечно, и Одалию тоже. Бен Абдул Одалия мой старый друг, второго такого нет в мире. Мы всегда надеялись… Хотя…

Сэм ждал. Но отец, погрузившись в свои мысли, молчал.