Чтобы встретиться вновь…

Да уж! Софи уныло глядела на бесконечные просторы. Пыльная земля. Сухая трава. Восторгов Тима она разделить не могла. И дом Марка находится в таком безлюдном месте! Она рассчитывала, что поблизости есть хоть какая-нибудь деревня.

Подавив подступившую к горлу тошноту, Софи подошла к окну и, встав на цыпочки, заглянула внутрь. Но стекло закрывала старая тюлевая занавеска, и она разглядела только спинку кресла. Окно было со скользящей, поднимающейся вверх рамой. Чувствуя себя взломщиком, Софи попыталась открыть окно, но рама не поддалась.

Софи села на чемодан. Неужели она опять попала впросак и подтвердила свой «статус» семейной неудачницы?

Где среди этой бескрайней пустыни может находиться Марк? То, что у него сгон скота, она знала, но понятия не имела, какие еще заботы бывают у скотоводов.

Но если Марк на пастбище, то где же его сторож? Когда она говорила с ним по телефону, этот человек показался ей приветливым, у него был приятный шотландский акцент.

Дом, однако, не производил приятного впечатления. Веранда была подметена, но пол не покрашен, а папоротник в больших глиняных горшках завял. И вообще весь фасад нуждался в покраске. А сад был неухожен… Если это можно назвать садом — полоска хилых, заросших сорняками кустиков вокруг дома.

Софи посмотрела на часы и вздохнула. Только десять утра. Марк может отсутствовать целый день. А в Лондоне сейчас полночь. Неудивительно, что она чувствует себя такой измученной.

Оставив вещи у передней двери, Софи спустилась по ступенькам и заковыляла на высоких каблуках по жесткой траве. Собираясь к Марку, она хотела произвести на него хорошее впечатление и решила, что каблуки и костюм необходимы. Теперь же, проведя в пути двадцать шесть часов и преодолев двенадцать тысяч миль, она поняла, как нелепо выглядел ее наряд. Вот почему водитель почтового грузовика смотрел на нее с ухмылкой.

Софи обогнула дом и на заднем дворе под огромным навесом увидела тракторы. В доме была еще и задняя веранда, где в углу стояла стиральная машина. Через застекленную заднюю дверь Софи разглядела длинный коридор, а через одно из окон с незадернутой занавеской — старомодную кухню с антикварным буфетом и широким деревянным столом. Хотя обстановка была спартанской, в доме царила чистота и порядок. К большому коричневому чайнику на буфете был прислонен листок бумаги. Записка?

Она закусила губу. Ее тошнило все сильнее, и если ей не удастся попасть в дом, то она рискует потерять сознание.

Софи подергала ручку, толкнула дверь — все тщетно. В отчаянии она вытащила мобильник. Кому звонить? В Австралии она может позвонить только Марку, но его мобильный не отвечает.

Она одна. Одна во дворе этого огромного старого дома. И ее вот-вот стошнит. Ей необходимо любым способом попасть в дом. А Марку она все объяснит потом, когда он вернется.

Софи подошла к окну около задней двери и осторожно надавила на ставни. К ее величайшему изумлению, створка поддалась, и ей удалось просунуть руку в щель. Она изо всех сил тянула руку к ключу, торчавшему в замке двери с внутренней стороны. Ключ, как ни странно, легко повернулся, и дверь открылась. Софи вошла на кухню. Ей было немножко стыдно, но, по крайней мере, она сможет вскипятить воду и выпить чашку чая. Она надеялась, что Марк ее поймет и не осудит.

Солнце садилось, и его лучи бросали розовые отсветы на пожухлую траву. Марк галопом скакал к своей ферме, а два сторожевых пса вприпрыжку бежали рядом.

Прошедшие две недели выдались трудными. Марку казалось, что это были самые тяжелые дни в его жизни. Его постоянно одолевали заботы, волнения, а тут еще молодой табунщик напугал скот. Это произошло неделю назад темной ночью, когда на небе еще не появилась луна. Стоя около загона, парень зажег сигарету. Он не прикрыл шляпой горящую спичку, и скотина забеспокоилась. В одно мгновение страх охватил стадо, и все шесть сотен животных ринулись в разные стороны. Потребовалась почти неделя, чтобы их поймать. Марк нервничал — его поджимало время, так как банк требовал погашения первых платежей по кредиту, который он взял на покупку фермы. Ему было совершенно необходимо поскорее перегнать скот на место.

И все это время, несмотря на усталость, он не переставал думать о Софи и о своем обещании позвонить ей. Он сильно переживал и вымещал раздражение на табунщиках. Поэтому в конце концов уговорил их вернуться в Вандабиллу, чтобы отдохнуть несколько дней. На перекрестке дорог Марк расстался с ними и поскакал дальше один, поглощенный своими мыслями.

И вот он почти дома. Ему предстоит важный телефонный разговор. Возможно, самый важный в его жизни.

Наконец на горизонте показалась ферма. Хорошо возвращаться домой, особенно после трех недель, проведенных в седле, когда спишь на голой земле, моешься, выливая на себя ведро воды, а одежду стираешь в ручье. Теперь ему не терпелось сделать три вещи: принять ванну, затем надеть чистое белье и лечь под свежие простыни.

Он сбросил сапоги на заднем крыльце и оставил их на ступенях. Свою поклажу он сложил на пол веранды около стиральной машины, стянул пыльную рубашку и бросил ее там же. Посмотрев на джинсы, он увидел засохшую грязь на штанинах. Да, лучше раздеться здесь и сразу пойти в ванную.

Марк предвкушал, как сейчас погрузится в горячую, пенистую воду и расслабится. А потом отыщет своего пожилого сторожа с непочтительным прозвищем Хаггис [3]. Они откроют парочку банок с холодным пивом, и Марк расскажет ему, как проходил сгон скота.

А после обеда он позвонит Софи. При мысли о ней снова кольнуло сердце. Он уже тысячу раз мысленно повторил то, что собирался ей сказать, но от этих бесконечных репетиций легче не становилось. Самое неприятное — вначале он должен позвонить Тиму, чтобы узнать номер телефона Софи. Можно себе представить, как разыграется любопытство у Эммы!

Черт!

Марк подошел к двери ванной и нахмурился — дверь была заперта, а изнутри доносился плеск воды.

— Хаггис, это ты? — крикнул он. — Поторопись, старина.

Он услыхал испуганное «Ой!», громкий всплеск воды и кашель, словно кто-то захлебнулся. За дверью что-то кричали, и, хотя слов было не разобрать, Марк понял, что в его ванной — женщина.

— Кто здесь? — в полном недоумении прокричал в свою очередь Марк.

Софи, задыхаясь, поспешно вылезла из скользкой ванны. Почти весь день она проспала, а когда проснулась, то почувствовала себя намного лучше и не смогла отказаться от удовольствия полежать в теплой ванне с лавандовым маслом, которое обнаружила в стенном шкафчике.

Она сорвала с крючка большое желтое полотенце.

— Марк, это я! Софи Фелшем.

— Софи?! Когда ты приехала?

О господи. Какой у него сердитый голос! Она столько раз представляла себе, как они с Марком встретятся в Австралии, и вот дождалась!

Софи обмоталась полотенцем и трясущимися пальцами завязала концы в узел.

— Марк, прости! В доме никого не было, и я не знала, что мне делать.

Ответа из-за двери не последовало, и Софи пришла в отчаяние.

— Я приехала, чтобы повидаться с тобой. Чтобы мы могли поговорить.

Глупо общаться через запертую дверь, и Софи открыла ее.

О боже! У нее остановилось сердце. Марк был… совершенно голый.

— Я… прости, — запинаясь, проговорила Софи. — Я не знала…

Потрясенный Марк застыл на месте. Затем краска залила ему щеки.

Софи вскрикнула и снова захлопнула дверь. Она прислонилась к стене и сползла вниз — ноги ее не держали. В глазах Марка она не увидела ни капли радости.

И кто в этом виноват? Она была готова провалиться сквозь землю. Зачем только она приехала? Ни разу в жизни она не испытывала подобного позора. Софи съежилась от страха, но тем не менее не могла не думать о том, как сказочно хорош Марк. За те доли секунды, что он стоял перед ней обнаженный, она успела увидеть — хотя и пыталась отвести взгляд — упругие мускулы на груди, немыслимо широкие плечи, твердые мышцы бедер… всю его потрясающе красивую, мужественную фигуру. Но в то же время он выглядел немного по-другому, чем на свадьбе. Небритые щеки, покрытые темным загаром руки… На волосах и лице — толстый слой рыжей пыли. Но новый Марк нравился ей даже больше.