Очаровательная плутовка

2

Алина даже застонала от нетерпения. Ведь в десять часов, как сказал Рууд Хуттман, Делагриве покидает свой пентхаус, а она до сих пор еще не там! Девушка не учла утренние дорожные пробки, а автобус, который должен был доставить ее от дома тети к обожаемому кумиру, безнадежно застрял на улице с односторонним движением. Где-то впереди произошла вполне безобидная авария, но мимо столкнувшихся автомобилей не могло проехать ни одно транспортное средство. Двинуться назад автобус также не мог, и ко всем прочим неприятностям водитель отказывался открыть двери.

— Здесь нет остановки, — заявил он со спокойствием стоика в ответ на громкие протесты запертых пассажиров. Алина тотчас возненавидела всех водителей автобусов города Брюсселя.

Она зафиксировала лицо упрямца на обороте проездного билета — снова для случая, если оно когда-нибудь понадобится злодею криминального комикса или шпионской истории, — и так сильно нажала на автоматические двери, что они распахнулись.

— Эй, нельзя! — возмущенно крикнул водитель.

— Тогда смотрите, как можно! — бросила Алина в ответ и во главе остальных пассажиров покинула автобус.

Когда же, пробежав по нескольким соседним улицам, стремясь максимально сократить путь, девушка достигла заветной цели, о возможности столкнуться с Маттеем Делагриве в подъезде, в лифте или на улице уже не могло быть и речи. Часы показывали около одиннадцати, Алина стояла перед его дверью и безрезультатно звонила. С унылым видом она повернулась к квартире Рууда Хуттмана, а тот уже, облокотясь о дверной косяк, кивал Алине.

— Вы не очень удивитесь, если я спрошу, как вы бегали. Но выглядите так, как будто за кем-то охотились.

— В вас погиб второй Шерлок Холмс. — Алина уже сама заняла место в единственном кресле, предварительно убрав с него книги.

— Должен признаться, что я всегда глотал романы о Шерлоке Холмсе, хотя и не стал бы упоминать их вместе с произведениями Шекспира. Чем вы все же недовольны?

Алина рассказала о неприятности с автобусом.

— Теперь я определенно не наберусь больше смелости звонить в двери господина Делагриве.

Старик оценил ее сегодняшний внешний вид одобрительным наклоном головы — темно-зеленая юбка, кофточка и косынка сиреневого цвета, а также жакет в шашечку в желтых и зеленых тонах и накидка из того же материала.

— В таком наряде вы можете звонить в любое время и в любую дверь, — уверил он ее. — Очень красиво.

— Я не выгляжу больше, как «мадам»?

— Нет и следа… и все же, — добавил Рууд Хуттман, подмигнув, — есть что-то от «мадам», которая оделась крайне прилично.

— Вы вызываете во мне еще больший страх, когда так говорите, — пожаловалась Алина и взглянула на экран телевизора, который работал без звука, и после нескольких минут узнала фильм, где играли звезды Джулия Эндрюс и Дэнни Массаи.

— Для успокоения нервов. — Рууд Хуттман придвинул девушке рюмку коньяка.

— Если я все чаще стану у вас успокаивать нервы, то скоро буду иметь серьезную проблему с алкоголем… — Она тряхнула головой. — В одиннадцать утра коньяк!

— Во-первых, сейчас уже половина двенадцатого, а во-вторых, вы не каждый день пытаетесь заманить в свои сети знаменитость. — Рууд внимательно посмотрел на нее. — Тем более вы еще не восстановили утраченное мужество.

— Во-первых!.. — Алина попыталась подражать его тону. — Во-первых, я хочу заманить в сети очень большую знаменитость, а во-вторых, теперь нужно еще раз напасть на дверь его квартиры, но не в том состоянии, в котором я сейчас нахожусь.

Рууд Хуттман удовлетворенно вздохнул, откинулся назад и сложил руки на животе.

— Если дело обстоит таким образом, то мне следовало бы рассказать еще кое-что, чтобы вы не выглядели как испуганный заяц и все же рискнули еще раз подойти к двери Маттея Делагриве. Несколько недель назад меня пригласили в издательство на прием для авторов, книготорговцев и критиков. Один из авторов был так навязчив, что потом мне стало противно, как с похмелья. Но доконала меня одна надоедливая, жаждущая приобщиться к профессиональным тайнам литературная дама. С тех пор у меня желчные колики. Забавная безобидная история.

Алина удивленно пожала плечами.

— Это что, должно меня развеселить? Я считаю печеночные колики какими угодно, но не забавными и безобидными.

— Я тоже! Развеселиться же вы должны потому, что эти колики испытываю я, а не вы. Просто, на мой взгляд, только еще одна попытка может успокоить ваши нервы.

Алина осушила рюмку и, засмеявшись, встала.

— Даже если у вас нет никаких печеночных колик?

Рууд Хуттман проводил ее до двери.

— Знаете, в моем возрасте столько жалоб на здоровье, что я даже не могу определить, откуда приходит чувство боли. — Он дружелюбно похлопал Алину по плечу. — Вперед — и удачи! Я буду ругать вас, чтобы вам повезло!

Алина кивнула, глубоко вздохнула и целеустремленно подошла к заветной двери, подняла руку к кнопке звонка — и снова пала духом, так как от волнения в ее организме пробудился давно знакомый феномен.

Рууд Хуттман удивленно посмотрел на Алину, когда она вернулась к нему.

— Не обманывают ли меня мои старые глаза: вы действительно не позвонили Делагриве?

— Да, не позвонила, — стыдливо ответила девушка. — Могу ли я…

— Еще коньяк? — Старик неодобрительно покачал головой. — Не хотите же вы броситься господину Делагриве в объятия или мертвецки пьяной ввалиться в его пентхаус?

—… воспользоваться вашей ванной? — стыдливо закончила Алина и прошмыгнула мимо лукаво улыбающегося старика.

— Еще раз удачи, — пожелал он, когда она снова покидала его жилище. — И если вы сейчас опять вернетесь, то я заставлю вас выпить целую бутылку коньяка.

— Но тогда я вряд ли буду способна что-нибудь объяснить господину Делагриве…

— Тогда вы уже больше не будете способны пойти на попятную. — Рууд Хуттман подождал, пока Алина не позвонила. Только потом прикрыл свою дверь, оставив небольшую щель, чтобы наблюдать за дальнейшим развитием событий.

Алина глубоко вздохнула, успокаивая свое бешено стучащее сердце, и уже хотела повторить звонок, как услышала шум за дверью и вслед за этим поворот ключа.

Дверь распахнулась — без дверной цепочки, — и перед ней предстал мужчина чуть выше нее ростом. Это без сомнения был Маттей Делагриве! Алина сразу узнала его по фото в газете, и ее сердце почти остановилось.

— Добрый день, что вы хотите? — спросил он.

Алина понимала: нужно что-то ответить, иначе он захлопнет перед ее носом дверь, и шанс будет упущен. Но ее потрясение было столь велико, что девушка только несколько раз пошевелила губами.

Ему было тридцать лет — это она знала из газет, но нечеткий моментальный снимок не мог передать красоту этого человека. У него были светлые густые волосы, темно-карие глаза, выражение которых было странно отсутствующим и почти мечтательным, красивый нос и чувственно-нежные губы. Еще Алина заметила славную улыбку, широкие плечи, стройную фигуру… Она почувствовала себя ребенком в супермаркете по продаже игрушек. Даже когда ей показалось, что уже все увидено, она открывала для себя что-то новое.

— Так что вы хотите? — в глухом мужественном голосе Маттея Делагриве прозвучало легкое нетерпение.

— Вы… вы… господин Делагриве?

— Нет, я его младшая сестра — раздраженно ответил он.

Алина судорожно сглотнула и разочарованно посмотрела на него.

— Мне жаль. На двери нет фамилии, и я могла…

Он стремительно поднял обе руки. Прекрасные узкие ладони с тонкими гибкими пальцами.

— Мне тоже жаль. Я как раз в этот момент порядочно разозлился, но причина только во мне и к вам это совершенно не относится. Мне действительно жаль. Который час?

— Двенадцать. — Алина, конечно, не имела представления, о чем он сожалеет и почему рассердился, но хотела видеть улыбку.

— Двенадцать часов? — Делагриве внезапно вскрикнул. — Теперь я знаю, кто вы. Входите, мадам…