И снова весна...

— И тебе удалось разуверить его? — осторожно спросил он.

— Да, я призналась, что не люблю его так, как он того заслуживает, а потому будет лучше, если я вернусь к тебе.

Эрнест явно был разочарован ее ответом.

— А ты сама видела этот рисунок Ватто? — неожиданно спросил он.

— Нет, никогда, но Кристофер лучше меня разбирается в старой живописи… — Марджори спохватилась, ведь она ни разу не произнесла имени художника в разговоре с Эрнестом. Так откуда он узнал, что неприятности Кристофера связаны с его рисунком? Похоже, ему известна вся эта запутанная история… — Это ты все подстроил? — резко спросила она.

Гриффит побледнел и опустил глаза.

— Позже я все тебе объясню. А сейчас у нас нет времени. Надо ехать, машина пришла, наши чемоданы уже в багажнике. — Он встал из-за стола и направился к двери. — Я жду тебя, — холодно сказал он и вышел в коридор.

Марджори ничего не оставалось, как взять свою сумочку и последовать за ним.

Весь путь до аэропорта Кеннеди она молчала. Теперь ее мучило только одно — вернуться к любимому и узнать наутро после ночи, полной любви и страсти, что именно он повинен в постигшей Кристофера беде! Как же ей с ним жить после этого?

Предположим, он хотел отомстить ей за побег из-под венца, но при чем здесь Кристофер? Марджори вспомнила, как ее друг на глазах превратился в немощного старика. Нет, она никогда не сможет простить Эрнесту такую подлость!

В салоне лайнера, принадлежавшего правлению акционерного общества, президентом которого являлся Эрнест Гриффит, было уютно. Как только самолет набрал высоту, к ним подошла официантка и предложила большой выбор всевозможных напитков. Марджори ограничилась бокалом ананасового сока.

— Здесь имеется спальня, можешь поспать. Боюсь, я не дал тебе выспаться ночью. — В голосе Эрнеста, тихом и мягком, прозвучали заискивающие нотки.

— Мне и здесь хорошо, — ледяным тоном ответила Марджори, взяла со столика журнал и уткнулась в него, не обращая внимания на Эрнеста.

Через час монотонного полета над Атлантикой журнал выскользнул из ее рук, голова откинулась на спинку сиденья и Марджори погрузилась в сон.

Проснувшись, она долго не могла понять, где находится, потому что лежала в нижнем белье на удобной постели под одеялом, а над ней склонялся Эрнест.

— Через двадцать минут пойдем на посадку, вставай и одевайся.

Свою одежду Марджори обнаружила на стуле. Мысль, что Эрнест раздевал ее спящую, почему-то смутила ее. Недовольная собой, она быстро оделась, причесалась и вышла в салон. На низком столике ее дожидался кофе, аромат которого приятно щекотал ноздри, несколько сандвичей с осетриной, переложенной листьями салата, и ваза с фруктами.

— У нас ровно десять минут, чтобы перекусить, — сообщил ей Эрнест.

Марджори хотела отказаться, но почувствовала, что здорово проголодалась, и быстро расправилась с ланчем. Надо было серьезно поговорить с Эрнестом, а не спать, с досадой подумала она. Теперь придется отложить разговор.

Самолет стал заходить на посадку, Эрнест пристегнул ремни ей и себе, искоса посмотрел на замкнутое лицо Марджори и отвернулся. Ей показалось, что он попытался скрыть улыбку. Интересно, что его так развеселило? Сама Марджори не видела в ближайшем будущем ничего веселого для себя. Собственно, вариантов было всего два: она едет с Гриффитом в его дом, где ее ожидает унизительная процедура возвращения беглянки в лоно семьи, члены которой наверняка ее люто возненавидели, или требует, чтобы он освободил ее от всех обязательств. Тогда она возвращается к родителям в Корнуолл, которые будут огорчены, узнав об ее очередном побеге накануне очередной свадьбы. Бедная мама! Сколько же огорчений доставила ей за свою жизнь непутевая дочь! Марджори тяжело вздохнула. Ей так захотелось снова оказаться в Корнуолле весной! Она поняла, что безумно соскучилась по родному краю, по родителям, Розитте, по своему старенькому замку. Глубоко задумавшись, Марджори не заметила, как приземлился самолет.

В лимузине, который ожидал их в аэропорту, Марджори решилась на прямой разговор с Эрнестом.

— Я понимаю, что мы заключили сделку, но после того… — Она осеклась, не зная, как вслух квалифицировать то, что натворил Эрнест. — Ну, ты знаешь, что я имею в виду. Короче, я хотела бы уехать в Корнуолл.

Эрнест молчал, и это придало ей решимости.

— Сегодня же, — добавила она.

Эрнест молчал. Марджори посмотрела на него. Впервые она видела у него такое каменное лицо, на котором не выражалось ничего. Ей стало страшно. Как он собирается поступить с ней? Что еще задумал, чтобы отомстить ей за уязвленное самолюбие? После истории с рисунком Ватто от него можно ожидать чего угодно.

— Хорошо, — вдруг произнес он. — Ты сегодня же отправишься к родителям. — Эрнест помолчал. — У меня к тебе только одна просьба. Заедем вначале ко мне домой.

— Мне не хотелось бы встречаться с твоими родными.

— Почему?

— Я боюсь. Они, должно быть, ненавидят и презирают меня.

— Тебе нечего бояться. Брат и сестра в отъезде. Кстати, у Пола новая подружка. С Клэр он расстался. А Ирен будет рада тебе. Она очень обрадовалась, когда узнала, что ты летишь со мной. Если хочешь, можешь расположиться в своих апартаментах, пока я съезжу на работу.

— Наверное, я сразу пойду к Ирен.

— Хорошо. Я скажу, чтобы твои вещи отнесли к тебе в спальню. — Лицо его продолжало сохранять каменное выражение, он явно избегал смотреть на нее.

Марджори почувствовала неясные угрызения совести. Но в чем она-то перед ним провинилась?

— Пойми, Эрнест, я не смогу жить с тобой после того, что ты сделал своему кузену. Кристофер ничем не заслужил такой жестокости с твоей стороны. Достаточно тех страданий, которые причинила ему я.

— Я все понял. Спать со мной ты можешь, а замуж выйти не можешь.

— Нельзя выйти замуж за человека, к которому не испытываешь доверия.

Марджори невольно отшатнулась, когда Эрнест обжег ее взглядом, в котором смешались боль и гнев. Быстро опустив глаза, он отвернулся к окну. И Марджори с облегчением перевела дыхание. Поведение Эрнеста озадачивало и пугало ее. Это был совсем не тот человек, который преследовал ее в Нью-Йорке.

Лимузин остановился возле особняка Гриффита. Странно было видеть все того же охранника в холле, который доброжелательно приветствовал их. Словно время остановилось или повернулось вспять. Все тот же лифт поднял их на третий уровень, где находились апартаменты Ирен. Эрнест выпустил Марджори из лифта и поехал выше.

Остановившись перед дверью в покои Ирен, Марджори поняла, что давно не испытывала такого чувства одиночества. У нее даже слезы выступили на глазах. Рассердившись на собственную слабость, она решительно нажала на кнопку звонка.

Дверь распахнулась мгновенно, словно Ирен дожидалась ее появления в прихожей, и Марджори сразу оказалась в теплых объятиях. Не надеявшаяся на такой прием, Марджори расплакалась, уткнувшись в шею высокой седовласой женщины. Ирен по-матерински гладила ей волосы и успокаивала, нашептывая ласковые слова.

— Прости меня, Ирен, я очень виновата перед тобой.

Марджори полезла в карман за платком. Когда она снова посмотрела на Ирен, то заметила, что и у нее глаза подозрительно блестят.

— Тебе не за что передо мной извиняться. Сейчас ты поймешь почему. В этой комнате дожидается одна женщина, которая тебе все объяснит.

Ирен подвела Марджори к гостиной и открыла перед ней дверь.

— Я буду ждать тебя у себя в спальне.

Марджори вошла в гостиную и, увидев Клэр, замерла.

— Не думай, что я мечтала о нашей встрече, — нервно заговорила Клэр с презрительной интонацией. — Это все Ирен затеяла. Я должна была улететь сегодня первым рейсом в Лос-Анджелес, но она настояла, чтобы я пришла сюда.

— Наверное, у нее были серьезные причины для этого.

— Да, она хочет, чтобы я рассказала тебе правду о том, что произошло между мной и Эрнестом…

— Я и сама догадалась, что ты лгала мне в тот вечер. Вас давно ничего не связывало к тому моменту.