Три недели в Париже

Александра взяла из рук матери чашку, поставила ее на низкий антикварный столик и откинулась на диванные подушки венецианского бархата.

— Вчера я получила приглашение на званый вечер в Париже. От Ани. Ей будет восемьдесят пять.

На лице Дианы появилась широкая улыбка.

— Боже правый! Неужели? Она просто чудо, эта женщина. Какая приятная поездка. Когда состоится вечер?

— Второго июня. Но, мам, я не уверена, что поеду.

— Почему? — изумилась Диана. — Ты всегда была любимицей Ани. Она выделяла тебя из… — Диана не закончила фразы. — Ну, разумеется! Мне все ясно. Ты не хочешь встречаться с другими тремя. Я тебя не осуждаю. Они оказались довольно коварными, эти женщины.

Александра вдруг поняла, что она даже не вспомнила о трех своих близких подругах, впоследствии ставших ее врагами. Ее мысли были заняты Томом Коннерсом, но теперь придется включить в уравнение и бывших подруг. Мать права: это прекрасный предлог не поехать в Париж. Они, конечно, будут на вечере. Аня не могла их не пригласить.

— Да, мам. У меня нет ни малейшего желания встречаться с ними, — сказала Александра. — Но я не хочу ехать в Париж не из-за них, а из-за Тома Коннерса.

— Том Коннерс… Француз, с которым ты нас познакомила несколько лет назад?

— Да. Но только Том наполовину француз, наполовину американец. Его отец-американец приехал в Париж в начале пятидесятых, женился на француженке и остался там.

— Он адвокат, я точно помню, и очень хорош собой. Но я не знала, что между вами было что-то серьезное. Я полагала, что это, так сказать, мимолетное увлечение.

— На самом деле наши отношения продолжались два года.

— Ясно. И ты до сих пор каким-то образом связана с Томом Коннерсом. Это ты хотела сказать?

— Нет. Да. Нет… Послушай, мам, мы с ним больше не видимся и не поддерживаем связи. Он никогда мне не звонит, но он… как бы это сказать… внутри меня, в моих мыслях… — Александра запнулась и беспомощно посмотрела на мать.

— А почему ты порвала с ним? — спросила Диана.

— Я не рвала с ним. Это сделал он. Три года назад.

— Но почему? — допытывалась ее мать.

— Потому что я хотела, чтобы он женился на мне, а он не мог этого сделать.

— Он женат?

— Нет. Сейчас не женат и тогда не был.

— Что-то я не понимаю, дорогая, — пробормотала Диана.

— Том женился очень молодым, — начала Александра очень тихо, — на подруге своего детства Жюльетте. У них была маленькая дочь Мари-Лор, и, судя по тому, что он мне говорил, они были идеальной парой — очень красивой и счастливой. А потом произошел несчастный случай. — Александра сделала паузу и, набрав в легкие побольше воздуху, продолжила: — В июле восемьдесят пятого они поехали в Афины. В отпуск. В конце отпуска Тому понадобилось встретиться с клиентом, у которого там был летний дом. Он обещал Жюльетте перекусить с ней и Мари-Лор в их любимом кафе, но Тома задержали дела, и он опоздал. Когда он появился на площади, где находилось кафе, там творилось нечто невообразимое. Она была забита машинами полиции и «скорой помощи», все было залито кровью. Всего за несколько минут до того перед кафе взорвался туристический автобус, в который террористы подложили бомбу.

Глубоко вздохнув, Александра заговорила снова:

— Можешь себе представить, в каком ужасном состоянии находился Том, когда стал искать жену и дочь. В конце концов он нашел их под обломками. На них обрушился потолок кафе. Обе были мертвы. — Александра заморгала и проговорила еле слышно: — Он так и не оправился от того… кошмара.

Диана со слезами на глазах смотрела на дочь.

— Какая страшная история! Какая трагедия… для них, для него… — Она уселась на диван рядом с дочерью и крепко ее обняла: — О, дорогая, ты все еще любишь его.

— Ты думаешь? Я в этом не уверена, мама, но понимаю, что с Томом у меня нет будущего. Он никогда не женится ни на мне, ни на ком-нибудь еще. Понимаешь, он просто не в силах их забыть.

— Или не позволяет себе забыть.

— Возможно, ты права. Но после нашего разрыва я поняла, что моя жизнь в моих руках. Я не могу потратить ее на мечты о Томе.

Диана кивнула:

— Кстати, сколько ему лет?

— Сорок два.

— Но ты хотя бы немного любишь Джека Уилтона?

— Да, по-своему люблю.

— Не так, как любишь Тома?

— Нет.

— Но ты все-таки можешь жить с Джеком?

— Он хочет на мне жениться.

— А ты согласна выйти за него? — спросила Диана.

Александра прижалась к матери и заплакала.

— Я думала, что могу, мам, правда, думала. Но теперь не знаю. То письмо привело меня в полное смятение.

Через некоторое время Диана осторожно произнесла:

— Ты должна забыть Тома. Ты и сама это знаешь. Этот человек не для тебя. То, что случилось с его женой и дочерью, невыносимо. Но если он за столько лет не оправился…

— Три года назад еще не оправился, но неизвестно, что происходит сейчас.

— …то не оправится никогда, — продолжила Диана твердо. — Ты можешь прожить прекрасную жизнь с Джеком. Именно это ты и должна сделать. — Диана замолчала, крепче обняла дочь и прошептала: — Знаешь, любовь бывает разная. И порой самая страстная любовь не становится любовью всей жизни. Возможно, она становится ею… когда кончается. — Диана вздохнула: — Я не советую тебе ехать в Париж. Встреча с Томом лишь разбередит старые раны.

— Наверное, ты права. Но Аня огорчится, если я не приеду.

После короткой паузы Диана воскликнула:

— Есть выход! Ты можешь поехать с Джеком. Ты не станешь встречаться с Томом, если с тобой будет другой мужчина.

— Приглашение только на мое имя.

— Но тебе-то она не откажет… особенно если скажешь, что приехала… с женихом.

— Я не могу за нее решать. Я должна все обдумать, мам, все, что ты мне сказала.

Приглашение стояло на каминной полке рядом с часами. Придя домой, Александра первым делом взяла его и прочла еще раз.

В левом нижнем углу был указан срок, до которого полагалось известить о своем приезде: «1 апреля 2001 г.». К приглашению была приложена почтовая карточка для ответа и конверт.

Итак, до принятия решения у нее еще оставалась часть февраля и почти весь март. В глубине души ей хотелось отпраздновать этот день рождения с Аней, необыкновенной женщиной, оказавшей огромное влияние на всю ее жизнь. Но этому мешала нерешенная проблема с Томом Коннерсом, а также с ее бывшими подругами — Джессикой, Кей и Марией. Первого апреля, подумала она. Своеобразная годовщина. Первого апреля она познакомилась с Томом Коннерсом. В 1996-м. Ей было тогда двадцать пять, ему — тридцать семь.

Первый апрель, никому не верь, подумала она, горько усмехнувшись.

Положив приглашение обратно на камин, Александра опустилась на колени, зажгла спичку, поднесла ее к лежавшим на решетке бумаге и щепкам. Через несколько минут огонь охватил поленья, пляшущие языки племени потянулись к дымоходу. Она уселась на диван и стала глядеть в огонь. Самые яркие из нахлынувших воспоминаний были о Томе. Их познакомил Ники Седжуик, племянник Ани. Том приехал на студию в Биянкуре встретиться со своим клиентом Жаком Дюраном, снимавшим франко-американский фильм. Ники делал для него декорации и по совету Ани взял себе в помощники Александру.

С фильмом пришлось повозиться. Это была историческая лента о Наполеоне и Жозефине, и Ники требовал полной достоверности в деталях. Он был в восторге от ее работы, и потом Александра принимала участие почти во всех его проектах.

В день, когда Том Коннерс пришел на студию, съемки проходили удачно. После их окончания Жак Дюран с Томом пригласили Ники Седжуика с Александрой пообедать.

Том ухаживал за ней с такой галантностью, что она влюбилась в него еще до конца обеда. Когда он вечером повез ее домой на своей машине, она оказалась в его объятиях.

То, что случилось между ними, он назвал coup de foudre — гром среди ясного неба, любовь с первого взгляда.

Но под маской любезности скрывался человек с тяжелым характером, человек, отягощенный мучительными воспоминаниями. Ники пытался отговорить ее от романа с Томом. Однажды он сказал: «Вероятно, женщины находят привлекательным его мрачный байронический характер. Но Том волочит за собой тяжкую ношу, ношу отрицательных эмоций. Так что берегись. Он опасный человек».