Роман с призраком (СИ)

Обхватив руками добычу, она заняла любимый стол у окна и погрузилась в чтение, по привычке запустив пальцы в волосы, трепля туго заплетённую с утра косу.

3.

Автор монографии начинал повествование с седой древности, рассказывая, что на территории современного графства Уилтшир люди жили ещё со времён Римской империи, а то и раньше. Подробные рассказы были проиллюстрированы старинными гравюрами, изображавшие прошлое наизусть знакомой Лиссе местности.

Высокий холм, возвышающийся над окрестными зелёными долинами, был облюбован издавна, поэтому ничего удивительного не было в том, что в двенадцатом веке там возвели аббатство Святого Августина, вокруг которого быстро выросла процветающая деревушка. Аббатство благоденствовало долгие годы, туда стекались странники, монахи вели обширное хозяйство.

Но амбиции Генриха Восьмого привели к тому, что обиталище было разрушено, а восемь самых отчаянных монахов — повешены на большом дубе на потеху ворон, потому как осмелились воспротивиться приказу короля, защищая от его войск высокие стены монастыря. Долго висели страшные обглоданные трупы, пугая округу, напоминая о том, чем грозит непослушание высочайшей воле.

Лисса с интересом поглощала новые подробности: некоторые детали были ей незнакомы, что, впрочем, не удивляло — ребёнку не стоило слышать подробностей ужасов минувших веков до поры до времени. Про повешенных монахов она слышала когда-то от старой нянюшки, та иногда ворчала о „восьми повешенных локоть к локтю на одном дереве“, но только теперь Лисса смогла понять, откуда взялась странная присказка.

Но вот, перевернув страницу с рисунком, изображающим живописные развалины, Лисса увидела знакомое имя, которое давно надеялась найти. Как правило, про Уинстон-Мэйнор говорили в свете позднейших перестроек в елизаветинские времена, а имя строителя первого здания на месте разрушенного монастыря не упоминалось. И вот наконец-то Лиссе попалось на глаза давно ожидаемое имя основателя, того, кто получил в дар земли от короля: сэр Себастьян Уинстон.

Со старинной чёрно-белой гравюры на девушку сурово взирал молодой вельможа, воин, одетый по моде того времени. Длинные волосы вились по плечам, черты лица поражали соразмерностью и внутренним благородством. К сожалению, отсутствие красок мешало полному восприятию образа, но и такая малость была подарком: наконец-то Лисса увидела того, кто составлял смысл её жизни уже долгие годы. Теперь она знала, как Себастьян выглядел при жизни, многие столетия тому назад. Богатое воображение дорисовало недостающие детали: высокий рост, меч на перевязи, сверкание глаз.

— Мисс Уинстон, вы пропустите обед, — раздался строгий голос за спиной.

— Миссис Лангвуд, могу я забрать эту книгу? — вздрогнув от неожиданного вторжения, поинтересовалась девушка, обернувшись. — Я не успела дочитать…

— Что вы! — возмутилась старая дама. — Вам вообще ещё рано читать подобные книги. Я сожалею, что пренебрегла обязанностями и оставила вас без присмотра. Я прошу немедленно вернуть том на место.

— Но, миссис Лангвуд, я хотела почитать про свой дом!

Лисса закусила губу: она понимала, что хранительница библиотеки права: книга была взята из секции, куда ей не разрешалось заходить.

— Нет, — непреклонно отрезала миссис Лангвуд. — И не спорьте со мной, данная монография слишком тяжела для понимания четырнадцатилетней девочки.

Тяжело вздохнув, Лисса поднялась со стула и направилась к полкам, чтобы под пристальным взглядом хранительницы вернуть книгу на место. Не удержавшись, она раскрыла ещё раз том на развороте с рисунком и кончиками пальцев задумчиво провела по шероховатой бумаге. Хотелось дочитать главу, но было очевидно: теперь миссис Лангвуд с неё не спустит глаз. Губ коснулась лукавая усмешка, и Лисса упрямо качнула головой из стороны в сторону, уверенная, что она найдёт выход.

***

Болезнь миссис Уинстон осложнилась, поэтому и пасхальные каникулы Лисса провела в школе, встретив своё пятнадцатилетие в гордом одиночестве. Она переживала за мать, но страх потерять не сильно терзал девушку, как бы кощунственно это ни звучало. Арабелла Уинстон была женщиной отстранённой и болезненной, постоянно мучилась мигренями, а с дочерью общалась крайне мало, передав девочку на руки нянькам, а потом — гувернанткам. Лисса никогда не видела от неё ни нежности, ни особого внимания.

Авантюра с книгой так и не принесла успеха: миссис Лангвуд смотрела за странной студенткой в оба глаза, подобно коршуну на охоте. В отчаянии Лисса перекопала всю доступную часть библиотеки пансиона — надо сказать, довольно обширной библиотеки, —, но кроме скупых данных и одного упоминания имени ничего больше о сэре Себастьяне Уинстоне не отыскала. Тайная вылазка посередь ночи, предпринятая на свой страх и риск, окончилась сокрушительным фиаско: вопреки обыкновению, дверь была заперта на ключ, словно хранительница подозревала возможность таких шагов Лиссы.

Если бы она смогла попасть домой! Тогда, помимо долгожданной встречи, можно было бы поползать по полкам библиотеки Уинстон-Мэйнора или даже забраться в кабинет отца, где тоже хранилось немало книг. Там наверняка должны были найтись серьёзные труды по истории дома, подобные изъятому миссис Лангвуд тому.

Лисса сдавала последние экзамены, когда приехал один из доверенных слуг с письмом отца, содержащим приказ немедленно ехать домой. В ходе серьёзного разговора со строгой директрисой пансиона, гнева которой побаивались все ученицы, девушка получила список литературы для самостоятельного изучения и предупреждение о необходимости по возвращении сдать пропущенные экзамены. Лисса отлично понимала: стряслось нечто серьёзное. Это было заметно и по взгляду директрисы, и по молчанию старого Билла, который приехал за ней в пансион.

Дом девушка застала в глубоком трауре. Стояла вязкая тишина, зеркала были завешаны тёмной тканью, немногочисленные слуги передвигались неслышными тенями. Стоило девочке войти в холл, как ей передали распоряжение отца прийти в его кабинет. Проходя по коридорам, она ловила на себе сочувствующие взгляды.

Сэр Артур Уинстон сидел в глубоком кресле за столом, в руках держа бокал с бренди, с отсутствующим взглядом глядя в стену перед собой. Он побледнел и похудел за несколько месяцев отсутствия Лиссы, выглядев теперь старше своих тридцати с небольшим.

— Алиссия, я рад, что ты здесь, — уронил он чуть слышно, заметив дочь. — Сядь.

Отец традиционно называл дочь полным именем, обычно вызывая недовольную гримаску, но на сей раз девушка сдержалась.

— Здравствуй, отец, — поздоровалась она, садясь на стул и старательно держа прямо спину.

— Я вызвал тебя домой, потому что вчера умерла твоя мать, — отстранённо сообщил сэр Артур. — Завтра приедут родственники, будут похороны. Я надеюсь, ты будешь вести себя соответственно моим ожиданиям. А сейчас оставь меня, обед принесут к тебе в комнату.

Лисса поднялась со стула и медленно вышла за дверь. Мысль о том, что её матери более нет на свете, была болезненна, но куда меньше, чем можно было предполагать в подобной ситуации. Вспомнилось, как её сокурснице осенью сообщили о смерти матери. Девушка билась в истерике, рыдала, по возвращении в пансион месяца два ходила призраком. Ничего подобного Лисса не испытала. Миссис Уинстон была слишком далека, чтобы её смерть причинила дочери много горя.

Лисса поднялась в комнату, поела, выслушала причитания экономки и нянюшки, так как обе женщины посчитали своим долгом особенно тщательно заботиться об осиротевшем ребёнке. Пришлось довольно долго дожидаться, пока в доме всё стихнет: слуги готовились к приезду родственников, наводя порядок в гостевых спальнях. Наконец опустилась долгожданная тишина, и Лисса, сняв туфли, босиком отправилась туда, куда стремилась попасть всё время отсутствия. Липкий страх сковывал движения. Она боялась, что зайдёт на чердак, а Себастьяна там не будет. Многое могло случиться за месяцы, прошедшие с последней встречи.