Обреченная быть счастливой (СИ)

- В следующий раз вы будете наказаны, Лебедева! - рявкнул Жаров и исчез в кабинете, а стервочка-Жанна с улыбкой победителя направилась к своему столу.

- Ну и противная же ты, Жанна, - ничего не выражающим голосом сказала я и уставилась в пустоту.

День был до того неудачный, что я делала опечатку за опечаткой, и мне то и дело возвращали на переделку документы, даже Олег Валерьевич с тревогой поглядывал на меня. А как Жанна старалась достать меня: то она промурлычет, что-то Жарову по селектору, то расскажет мне, как бы невзначай, какой он замечательный. Я старалась не смотреть на нее и не слушать, но ее ядовитые шпильки в мой адрес долетали до меня, пробивая мое, с трудом восстановленное, равновесие. Видимо, этого ей было мало, она, покачивая своими сногсшибательными бедрами, прошествовала ко мне и, облокотившись на мой стол руками, прошептала так тихо, что только мне было слышно.

- Ну что. Лебедева, неужели ты думала, что такая дешевая шлюшка как ты сможет заполучить его?

- Куда уж мне до такой профессионалки как ты, - огрызнулась я и попала точно в цель, Жанна разъярилась.

- Ты всерьез решила, что он женится на такой как ты, да еще с ублюдком на руках.

Когда меня оскорбляют, то это такое дело, но когда затрагивают мою обожаемую Тори, пощады не ждите! И тут со всей силой я залепила ей такую пощечину, от которой она пошатнулась, но тут же разрыдалась, и к моему ужасу побежала прямо в объятия к Жарову. Воистину Федя появляется в самые ненужные моменты.

- Лебедева! - рявкнул мой грозный босс, так что стены задрожали. - Я жду ваших объяснений и извинений перед Жанной.

Я молчала не в силах наблюдать, как он утешает «несчастную» жертву насилия, а та, словно лиана, обвилась вокруг него с язвительной улыбочкой.

- Я жду!

- Вы не дождетесь от меня объяснений, а что касается извинений, то мне не за что извинятся! Если бы все можно было вернуть, то я бы сделала все так же! - гордо ответил бунтарь внутри меня.

- Даю вам время до вечера. Жанночка пойдем приложим лед к твоему лицу, - и он увел ее, заботливо поддерживая, словно, тяжело больную.

Это был удар ниже пояса, и Федька нанес его так, что сил бороться и доказывать ему что-то, просто не было. Мы были знакомы с детства, и он знал, что я ни разу в жизни не подняла ни на кого руку, а он предположил самое худшее и заранее вынес свой приговор – виновна!

Я больше не могу работать с ним, каждый день находиться на вытянутой руке от него и не иметь право прикоснуться, разгладить складочку между его бровями, когда он напряжен. Это стало мукой, а сегодняшнее представление, устроенное Жанной, доказало, что Жаров ко мне равнодушен. На мне, наверное, какое-то проклятие лежит: двое мужчин, один - нещадно бил, а второй - просто не любит. Видно, я была рождена не под счастливой звездой.

У меня туман стоял перед глазами, когда я постучалась к Олегу в кабинет.

- Олег Валерьевич, можно войти, - мой голос звучал глухо.

- Лиличка, заходи, я тоже хотел с тобой поговорить, а что у тебя?

Я протянула ему заявление об увольнении. Он пробежался по нему глазами и, не веря, посмотрел мне в лицо.

- Ты хочешь уволиться? Но ты ведь всего месяц работаешь. А какая причина?

- Там указано.

- По личным обстоятельствам, по каким таким обстоятельствам?

И тут моя плотина слез прорвалась и я зарыдала, громко всхлипывая. Бедный Олежек подскочил со стула, не зная, что делать, начал наливать воду в стакан, но его руки так дрожали, что он оставил эту затею.

- А я ведь даже не успела поздравить вас с рождением сына, - зарыдала я еще пуще, - и все этот Жаров, черт его возьми.

- Он тебя обидел? - забеспокоился Олег.

- Нет.

- Может, оскорбил как-то?

- Нет.

- Тогда я ничего не понимаю, - директор по кадрам как подкошенный упал на свой стул. - Давай мы успокоимся, и ты мне все расскажешь?

Я выпила стакан воды и почувствовала себя немного лучше.

- Давай сначала, - потребовал Олег Валерьевич.

- Я уже успокоилась, правда, извините, мне так неловко, - когда слезы застилали глаза было проще, а сейчас краска стыда стала заливать мне лицо. - Вы подумали, что я истеричка, да?

- Ничего подобного, ты действительно хочешь уволиться?

- Да. Я устала от неприязни Федора Андреевича, от его постоянных нападок. Я каждый день возвращаюсь домой как выжатый лимон.

- Ты действительно неважно выглядишь. Но не руби с плеча, давай поступим так: ты возьмешь несколько дней отпуска, хорошенько отдохнешь, подумаешь. Ты ведь понимаешь, что должна еще две недели отработать, и когда выйдешь на работу, тогда и скажешь свое решение. Если ты передумаешь, мы просто порвем это злосчастное заявление, договорились?

- Спасибо, я действительно нуждаюсь в отдыхе, но вряд ли что-то изменит мое решение.

- Кто знает, а сейчас я тебя отпускаю домой, сегодня среда, увидимся ну, скажем в понедельник, хорошо? – я кивнула, - вот и отлично, уж очень не хочется терять хороших сотрудников.

Было всего два часа дня, когда я добрела домой. Тори нужно было забирать в шесть, поэтому я свалилась на диван и дала волю слезам. Я понимала, что теперь мы уже и в Киеве не можем жить, было такое ощущение, что нам вообще нигде не было места, через две недели нам снова придется отправляться в путь. Ох, как же это все осточертело.

С трудом заставив себя подняться с дивана, на котором пролежала два часа плашмя, я доковыляла на кухню и выпила крепкий кофе. Он привел меня в чувство, но не настолько, чтобы жизнь стала прекрасной. Возвращаясь из садика, Тори скакала вокруг меня как зайчик, рассказывая о своих проделках и друзьях. Вот бы мне быть столь беззаботной и энергичной!

Я понимала, что скоро мне придется искать новое жилье или вообще переехать в другой город, где все повторится сначала. Так почему же мы нигде не можем найти кусочек, совсем маленький, самого обычного счастья, почему моя девочка должна кочевать с места на место, меняя друзей, привычную обстановку и людей, которых она успевает полюбить? Вот и сейчас, если мы уедем из города, для нее будут потеряны тетя Марина, дядя Олег и, конечно же, обожаемый дядя Федя.

Мне вспомнилась песня Алены Винницкой про луну: она всю жизнь плывет по небу одна и ожидает чуда. Так и мы с Тори, словно эта луна, одинокие в этом мире, все время ждем, что нам улыбнется судьба и укроет своей благосклонностью, продолжая бесконечный путь.

Тяжелее всего для меня было снова терять Федю, но уже не как друга, а как возлюбленного, желанного мужчину. Видно на мне такая карма лежит - без счастья, без любви прожить эту бессмысленную жизнь. Однако одно я знала точно: моя дочь будет счастлива! Я сделаю для этого все возможное.