Домик на побережье

Он умолк. В памяти у него возникли другие воспоминания. Но тогда он был так молод и воспринимал все слишком остро. Сжав зубы, он выбросил эти мысли из головы.

– Я думала, ты поцеловал меня, потому что тебе было плохо и хотелось кого-то обнять. А уехала, потому что мне было стыдно оттого, что…

– Я поцеловал тебя, потому что мне давно этого хотелось, а в тот момент я просто не сумел удержаться. Единственное, о чем я жалею, – что не сказал тебе сразу о своих чувствах. Я ужасно скучал по тебе. Без тебя дом сделался пустым. Я работал день и ночь. Не обращал внимания на Стивена. Гнал от себя Петру. Это она посоветовала переехать в Лондон. И вскоре я так увлекся работой, что мысли о тебе отошли на второй план, а я был занят только тем, как сделать свою фирму одной из лучших в стране. Работа – хорошая замена любви, Триш. Я жил ради своего дела и даже не замечал, как мне тебя не хватает. Здесь мне нравится гораздо больше, правда.

Она поцеловала его руку, потом прижалась к его груди и обняла его.

– Я рада, что тебе нравится Брайхер.

– Я и не думал покидать остров дольше чем на один день. И буду счастлив вернуться сюда снова.

К удивлению Адама, она обвила руками его шею, радостно глядя в глаза.

– Не представляешь, как мне дороги твои слова, – прошептала она, целуя его в губы.

– А теперь ты расскажи мне, почему тебя так пугают мои визиты на материк? – спросил он, отстраняясь. – Неужели и дня не можешь прожить без того, чтобы не лицезреть мою противную физиономию?

– Конечно, дело не в этом. Это проклятие островитян. Встречаешь кого-то, и этот человек думает, что жизнь на острове ничем не отличается от того, к чему он привык, – просто больше воды. Но это не так. Все это не так. Все гораздо серьезнее, и мы с недоверием относимся к людям, утверждающим, что им по душе наш образ жизни.

– Мне нужна ты. Где ты живешь, не имеет значения, – осторожно заметил он.

– Имеет. Для меня было бы важнее, если бы ты прежде полюбил Брайхер, – со вздохом сказала она. – Взять хотя бы моего отца. Он тоже приехал с материка. Вечно сбегал куда-то, ездил к друзьям. На острове он чувствовал себя в западне. Однажды он позвонил и сказал, что встретил другую женщину в Плимуте и просит развод. Мама была в отчаянии.

Он погладил ее по щеке, чувствуя, как сердце сжимается от боли.

– И ты думаешь, что другие поступят так же?

– Я смотрю на вещи реально. И ничего я не думаю. Наша жизнь очень сильно отличается от твоей, и к ней нелегко привыкнуть.

– Я попробую, – отозвался он. – Я знаю, что ты никогда не уедешь отсюда. Так что придется мне привыкнуть. Я хочу доказать, что не боюсь испытаний.

Закрыв глаза, она облегченно вздохнула. Он поцеловал ее сомкнутые веки. Триш проговорила с печальной улыбкой:

– Как узнать, что человеку можно доверять?

– Понаблюдав за ним некоторое время, – ответил он. Это далось нелегко! Ему хотелось сказать: «В постели и позабыв все свои страхи!» Но не так он глуп. Адам нарочито зевнул. – Устал! Все этот морской воздух. Мне нужно немного поработать на компьютере, а потом пораньше лягу спать. Надеюсь, ты не против?

Триш пребывала в недоумении. Почему-то ее план соблазнить Адама потерпел провал. Начало вроде было удачным, но потом все пошло наперекосяк. Как только они оказались дома, он облегченно вздохнул и попросил разрешения сварить какао.

Какао! Она стоит посреди кухни в своем самом соблазнительном наряде, а он весело щебечет что-то о бодрящих прогулках на свежем воздухе или расспрашивает, чем отличаются мидии от устриц.

Сбросив свой сногсшибательный наряд, включавший также и ее самые симпатичные трусики, Триш тяжело опустилась на кровать. Все же следовало признать, что они немного продвинулись вперед. Он сказал, что намерен остаться. Но можно ли этому верить?

Она в сотый раз взбила подушку. Бесполезно. Все равно не уснуть. Нужно выпить какао.

При свете луны, проникавшем в комнату через распахнутое окно, она встала с постели. Увидев в зеркале отражение своего обнаженного тела, поразилась его необычайной чувственности. Губы ее раскрылись, груди набухли, и ей хотелось, чтобы Адам мог насладиться ею. Это желание читалось в каждом плавном изгибе ее тела и в том, как блестели ее глаза.

Негодуя на себя, она завернулась в старенький халатик и спустилась вниз. Но пить какао вдруг расхотелось. Понадобится хорошая физическая зарядка, чтобы унять бушевавшую в ней страсть.

Она распахнула дверь. Прохладный бриз обвевал ее тело. Триш босиком пробежала к берегу. Сбросила халат, глубоко вдохнула, прежде чем нырнуть в море.

Вода была ледяная. Ничуть не смутившись, она с радостным смехом перевернулась на спину и поплыла, восхищенно разглядывая огромный темный купол ночного неба и звезды, которые словно подмигивали ей.

– Господи, Триш! Что…

Триш резко обернулась.

– Адам! – испуганно вскрикнула она.

– Что ты здесь делаешь? – ошеломленно спросил он.

– Я… решила искупаться! – Вопрос показался ей несколько странным.

– Зачем?

– Неужели неясно? – сердито бросила она. – Я устала за тобой увиваться! Весь вечер пыталась соблазнить тебя, а ты ни в какую! Вот и решила немного охладиться. Понял?

– Тогда плыви сюда, русалка.

Нежно обняв ладонями его лицо, она поцеловала соленые от морской воды губы, затем жадно впилась в них. Их языки сплелись, подражая акту любви, и Триш позабыла обо всем.

– Адам, Адам! – отчаянно выдохнула она.

– В чем дело, любимая? – жарко прошептал он ей на ухо.

– Я не могу больше!

– Дорогая!

Он осторожно выпустил ее, ноги коснулись песчаного дна. Они вышли на берег и легли. Адам накрыл ее своим телом. И снова начал целовать, заставляя вскрикивать от неутоленной страсти.

– Адам! – С ее уст сорвался жалобный стон, который он тут же заглушил поцелуем. – Возьми меня, Адам! – яростно приказала она. Глаза ее сверкали. – Прямо сейчас!

Теплый ночной воздух успел обсушить их кожу. Чувствуя, что она любима и желанна, Триш изогнулась, каждым движением и блеском затуманенных глаз говоря ему: сейчас.

В тот миг, когда он овладел ею, нежно, но настойчиво, она вздрогнула и молча прижалась к нему. Она любила. Обожала. Боготворила. Всем своим разумом, душой и телом.

Вихрь ощущений захватил ее, поднимая на волну восторга, а затем низвергая в темную, бездонную, как морская пучина, пропасть.

– Дорогая. – Он лег рядом, положив голову на траву.

Она улыбнулась, не говоря ни слова, восхитительные ощущения переполняли ее. Счастье было столь огромно, что его просто невозможно было выразить словами.

– Пойдем, – сказал он наконец, пробуждая ее от дремы.

– Угу.

Он поднял ее, перенес в дом и уложил в постель. Затем она ощутила рядом с собой тепло его тела, и он натянул на нее простыню. Это было чудесно. Его любовь окружала ее.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

На рассвете Триш проснулась, чувствуя, как в душе нарастает тревога. Адам сидел на подоконнике, и что-то в его напряженной позе заставило ее сердце испуганно забиться. Она лихорадочно пыталась сообразить, в чем дело.

– Если ты не знаешь, как помягче сообщить мне, что решил уехать, – начала она с напускным безразличием, – можешь не волноваться. Собирай свои вещи, и, думаю, я все пойму.

Он вздрогнул, когда она заговорила, словно забыл о ее существовании.

– Я не собираюсь уезжать, – резко произнес он.

Сердце Триш замерло, затем забилось с бешеной скоростью. У нее словно камень с души свалился.

– Ты продрог, – проговорила она тоненьким голоском.

И, с горечью сознавая, как сильно его любит, Триш встала с постели, завернувшись в простыню, и подала ему синее махровое полотенце.

– Спасибо. – Поймав ее руку, он крепко сжал ее в ладони, но так и не взглянул на нее.

– Это правда, что ты беременна? – Когда она утвердительно кивнула, Адам покачнулся и схватился за спинку стула. – Наш ребенок. – Он провел дрожащей рукой по лицу.