Цветок пустыни

Говоря все это, Крис с отчаянием гипнотизировал взглядом Бет, которая сидела скромно опустив голову, и Лиз стало жалко его.

— Ин-Таж — это пост где-то на середине пути? — уточнила она. — Примерно в двадцати пяти километрах отсюда? Крис, а может, я могла бы доставить тебя туда на «лендровере»? Ведь иногда мне здесь приходится водить машину, и сегодня она не нужна папе. Так что если это поможет...

— Конечно, поможет!

Исполненная искренней благодарности улыбка Криса лучше всяких слов сказала Лиз, что он думает о ее предложении, и поэтому она даже не стала обращать внимания на его колебания, следует ли ему просить ее об этой поездке, поскольку возращаться-то ей придется одной.

— Ерунда. Я уже ездила по этой дороге ранее. — Лиз решительно отмела подобные доводы. — Дорога как дорога. Во-первых, прямая, а во-вторых, на ней довольно оживленное движение. Как говорит папа, в феч-феч на ней тоже никогда не попадешь, так что на обратный путь у меня уйдет не более трех четвертей часа. Значит, вся дорога туда и обратно займет не более двух часов. Единственная проблема заключается в том — Лиз посмотрела на свои часы, — что я не знаю, когда папа вернется, а к тому времени мне хотелось бы быть дома.

— Ну, если у тебя нет иного повода для беспокойства, — предложила свои услуги Бет, — может быть, вы разрешите мне остаться здесь до того времени, когда он придет? Или когда вернешься ты, если это случится раньше.

— О-о, Бет, ты не откажешь в этой любезности? — С этими словами Крис широко улыбнулся девушке, как если бы, подумала Лиз, просил у нее прощения за то, что всего несколькими минутами раньше мечтал лишь об одном: чтобы ее унесло на край света. Со своей стороны, Лиз была рада, что Крис рассматривал предложение Бет как услугу, оказываемую ему лично, поскольку сама она не могла просить соперницу о каком-то одолжении, это было выше ее сил. Она предоставила в распоряжение Бет журналы, что прибыли с утренней почтой из Англии, и вместе с Крисом вскоре отправилась в путь.

После полудня жара стала еще более тягостной, а небо еще более зловещим. В Англии подобная погода являлась предзнаменованием близкой грозы, и Лиз спросила у своего спутника, не означает ли все это приближение дождя.

— Такие удачи здесь не выпадают. Гораздо более вероятно, что это надвигается самум — песчаная буря с ветром, и она разразится здесь завтра или послезавтра. Тебе еще не доводилось познакомиться с одной из самых ярких наших достопримечательностей, а?

— Звучит довольно мрачно. А сколько они продолжаются? — спросила Лиз.

— Обычно два или три дня, иногда бывает и дольше, а иногда по какому-то капризу природы возникает ураган чудовищной силы, который длится всего четверть часа. В течение двадцати четырех часов температура, как это происходит сейчас, все время растет и растет, а затем начинает дуть ветер. Он буквально сбивает с ног, а пыль такая, что не видно ничего на расстоянии в метр. Удовольствие то еще, поверь мне! Но может быть, нам повезет и этот самум пройдет стороной. Видишь, солнце пытается пробиться сквозь тучи, это добрая примета.

Однако солнце пробилось сквозь пелену пыли не более чем на десять секунд, и Крис, который предложил вести машину по дороге к Ин-Тажу, утопил педаль газа в пол.

— Нет, сегодня бури не должно быть, — рассуждал он вслух. — Но все равно, Лиз, ты не медли по дороге домой, ладно? И обещай позвонить мне на буровой участок в ту же минуту, как только приедешь.

Лиз пообещала, и Крис с любовью улыбнулся ей.

— Милая Лиз, — сказал он, — это просто прекрасно — чувствовать тебя рядом даже здесь, и даже в этот томительный и тревожный миг. И когда я в следующий раз приеду, но уже в отпуск, ты ведь не станешь встречаться со мной как бы по графику, составленному так, чтобы до минимума сократить время, которое ты готова уделить мне?

— Конечно не стану. Но, Крис...

— Я знаю. — И с этими словами он печально кивнул головой. — Тогда я просто потерял контроль над собой. Но подобное больше не повторится, если только у тебя самой не появится ответного чувства.

— Но боже мой, Крис, ведь я пытаюсь втолковать тебе, что этого не будет!

— А я говорю, что, если бы я воспринял твой ответ как окончательный, я бы тогда не должен был называть себя мужчиной! — парировал он ее реплику. — Нет, но если ты по-прежнему влюблена в того парня, что остался в Англии, тут я, конечно, могу оказаться третьим лишним. Но ведь это же не так, верно, Лиз?

— Да нет же!

И чтобы не отвечать на вопрос «И ни в кого другого?», который, как она чувствовала, вот-вот будет задан, Лиз несколько неуверенно спросила:

— После того вечера мне приходило в голову, а сам-то ты уверен в том, что расстался со своей любовью к Дженни?

Крис искоса посмотрел на нее:

— А ты не ревнуешь меня к Дженни? Это не потому ли...

— Нет. Только когда ты объяснялся мне в своих чувствах, ты сравнивал меня с ней, и я подумала, что, возможно, на самом-то деле ты не забыл ее, даже и не догадываясь об этом. — В отчаянии Лиз сказала ему: — Господи, Крис... — и продолжила: — Ну послушай, неужели мы не можем, ну хотя бы на какое-то время, продолжить наши отношения на том условии, что мы друзья, и как друзья мы оба испытываем симпатию друг к другу, но ничего более? Потому что, хоть я и не влюблена в тебя, ты мне очень нравишься. И я думаю, ты бы догадался, если бы я искала предлог ради самого предлога?

— Конечно, догадался бы! — согласился он. — Ты не любишь раздавать поцелуи направо и налево, и это вполне устраивает меня. — Крис легонько коснулся девушки. — Договорились, Лиз. До тех пор, пока у меня есть возможность ждать и надеяться, я могу вести себя хорошо, так что считай, что мы договорились. Когда сможем, мы будем встречаться и проводить вместе время, тогда как под запретом окажется все то, что относится к любви, я правильно понял?

Лиз кивнула в знак согласия:

— Ты очень щедр, Крис.

При этих словах оба они рассмеялись и на этом прекратили обсуждение темы.

Крис первым нарушил установившееся молчание:

— Лиз, а тебе и в самом деле нравится Бет Карлайен? — спросил он.

— Бет Карлайен? А что, тебе она не нравится? — уклонилась от ответа Лиз.

— Ну, — он неловко рассмеялся, — учитывая пару услуг, оказанных мне ею сегодня, то, что я сейчас скажу, будет напоминать изучение зубов дареного коня. Но я никак не могу избавиться от ощущения, что если она делает что-то для кого-либо, так это скорее по воле случая, нежели по доброму умыслу, и что она далеко не так наивна и бесхитростна, как хочет выглядеть.

— Однако не слишком ли трудно постоянно носить маску кротости, в то время как на самом деле ты таковым вовсе не являешься? — прошептала Лиз.

— Не знаю. Если ты решаешь, что такая роль подходит тебе, возможно, тебе удастся сжиться с ней, как сживается актер с ролью в хорошей пьесе. Но этим приемом можно пользоваться даже и не вживаясь в образ, в особенности если ты принадлежишь к эгоцентричному типу людей, к которым, как я подозреваю, относится и юная Бет. Спрятавшись за подобной маской, она может все время оберегать свои собственные интересы лучше, чем кто-либо другой. Да что там говорить, по моему мнению, защита личных интересов может принимать самые разные формы, и Бет выбрала для этой цели конкретный образ, говорящий: «Я — маленькая, слабая и беззащитная».

— Но зачем и от кого следует ей защищаться?

— Трудно сказать. Но, как мне кажется, у каждого из нас бывают случаи, когда мы так или иначе нуждаемся в защите. Может быть, ее средства защиты необходимы ей из опасения, что Йейт может обратить свое внимание не только на нее, а на кого-то еще или же кто-то еще может обратить внимание на него. И если нечто подобное произойдет или же если у Бет хотя бы возникнут опасения, что оно может произойти, по моему разумению, она даже и не подумает уступить сопернице. Но, Лиз, мне не следует настраивать тебя против нее, коль скоро она тебе нравится.

— Да нет, все в порядке. В некотором роде нас с ней как бы сблизило то обстоятельство, что среди молодежи Тасгалы мы были единственными людьми, не занятыми никакой работой. Но я не могу сказать, что она нравится мне. Миссис Карлайен, на мой взгляд, гораздо приятнее.