На пороге любви

– Чем именно? На чем вы основываете свое суждение?

– О, – Клеон качнула головой, не в силах объяснить, – просто общее впечатление.

– Когда вы смотрите на платье, – сказал ей Франциз, – вы должны постараться понять принцип, на котором оно основано. Почему это соединено, присобрано или драпировано здесь, почему в этом месте ткань оставлена свободно, чтобы показать себя? Вы должны обратить внимание на аксессуары, прическу модели и на то, как все это сочетается с платьем. Почему на ней именно эта шляпка? Вы понимаете, что я пытаюсь сказать?

– Вы хотите сказать, что нельзя смотреть на одежду в отрыве от всего остального?

– Именно. Точно так же, как нельзя изолировать саму моду от того, что ее окружает. Дамская мода – всего лишь малая часть длительного процесса изменения фасонов. Другие источники влияния – моральный, социальный и политический климат времени – постоянно воздействуют на идеи людей, а те, в свою очередь, изменяют одежду, которую носят.

Клеон ухватилась за представившуюся возможность.

– Мистер Ферс, – обратилась она к нему, назвав знаменитого кутюрье его настоящим именем, однако он, похоже, не возражал, – я поняла, о чем вы говорили, но я не могу понять, почему бы вам не послушаться моего совета и не открыть бутик, как это делают многие другие кутюрье. Если вы, так же как и они, адаптируете свои модели для рынка готовой одежды, ваши вещи станут доступны для обычных людей, для тех, кто не в состоянии платить кутюрье. Это могло бы помочь вам и в финансовом отношении.

– Мисс Эстон! – Эллис Ферс оборвал ее на полуслове.

– Простите. – Она осмотрелась в поисках пальто. Чем скорее она сбежит от ледяного взгляда сына Франциза, тем лучше.

Но к ее удивлению, его отец не рассердился.

– Мисс Эстон. – Голос был спокоен, только глаза туманила грусть. – Я знаю, что вы пытаетесь сказать. Я и сам уверен, что мое ремесло уходит в небытие, как и другие великие ремесла. Я знаю, что дар творчества, которым я обладаю, довольно скоро перестанет цениться и станет бесполезным. Я также знаю, что времена меняются и что само время движется. – Он улыбнулся. – Как я могу не знать этого в моем возрасте? И совсем не нужно было появляться пылкой привлекательной юной женщине, чтобы сказать мне все это, хотя я уверен: вы были убеждены, что я так и просплю всю жизнь в башне из слоновой кости, если вы не придете разбудить меня.

– Извините, – снова сказала Клеон, чувствуя, что этого слова совершенно не достаточно, чтобы изгладить ее дерзость из памяти Франциза.

Дверь открылась.

– Эллис! – Аннабель украшала собой вход. Она была одета с тщательным совершенством и улыбалась улыбкой Моны Лизы. Солнечный свет из окон создавал вокруг нее какое-то неземное свечение. Она напряглась и как хищная птица бросилась вперед. Через несколько секунд руки Эллиса обнимали Аннабель.

– Эллис, – снова прошептала она, – Эллис, дорогой... – Аннабель сдержалась. Он наклонил голову и поцеловал ее в лоб.

Клеон стало не по себе от ревности и неприязни. «Все ясно, Эллис Ферс, – гневно думала она, – уклончив, как всегда. Никогда ничем не связывает себя. Всегда предпочитает компромиссы».

Ей следовало уйти. Поискав сумочку, она нашла ее.

Франциз подошел к Аннабель. Та машинально приняла позу модели и дала осмотреть свой костюм. Это был настоящий «Франциз», голубого цвета, безупречно сшитый от воротничка до бедер.

– Куда ты ведешь ее? – спросил Франциз сына.

Эллис назвал один из самых дорогих отелей Лондона. Неужели всего несколько часов назад он сидел рядом с ней, поедая бутерброды и запивая их кофе в полутьме бутика? Неужели он сказал, что ему там понравилось? Как, должно быть, потом он смеялся над этим со своей секретаршей!

– Превосходно, – сказал Франциз. – Там ее увидит максимальное число людей. Сядьте на видное место, моя дорогая Аннабель. И не крутитесь, как обычно.

Итак, она демонстрировала одежду Франциза даже в свободное время, действуя как передвижная реклама его творения.

– Вас подвезти, мисс Эстон? – спросил Эллис.

– Нет, спасибо, мистер Ферс. – Она заставила свое лицо быть таким же бесстрастным, как и его. – Я предпочитаю добираться автобусом.

Следующим утром Клеон отчиталась о достигнутых результатах своим коллегам. Ей казалось, что они воспрянут духом от ее рассказа, но они лишь покачивали головами.

– Ты не сможешь заставить их изменить свое мнение, Клеон, – сказал Рик. – Тебе лучше сдаться, как мы. Об этом говорилось и раньше, но ничего не вышло.

– Я не из тех, кто легко сдается, Рик. Если они вскоре не придут к нашему образу мышления, я возьму дело в свои руки, даже если мне будет грозить увольнение. Я предлагаю занять определенную позицию, а пока – давайте обсудим название нового журнала!

Все рассмеялись, но через некоторое время перед Клеон лежал список предлагаемых названий. Они пока остановились на «Разговоре о моде», и Рик пообещал сделать несколько эскизов для обложки первого выпуска. Он сказал, что на самом деле они строят воздушные замки, однако все почувствовали себя счастливее, когда выходили от Клеон.

Клеон размечталась о новом журнале, который уже начал приобретать форму в ее воображении. Она набросала кое-какие идеи для передовиц, продумала введение отдела косметики и решила, что даже рекламный материал необходимо пересмотреть.

Зазвонил телефон.

– Мисс Эстон? – Тон, как обычно, был строгим и деловым. – Вы заняты?

– Занята? – Он застал ее врасплох, и его голос, как всегда, ускорил биение пульса Клеон. – Я... ну, мы... Да, конечно, занята!

Ферс рассмеялся:

– На вас, несомненно, давит ответственность вашего положения. – Он, похоже, был в хорошем настроении. – Все высокопоставленные лица должны время от времени отдыхать. Вы заняты сегодня вечером?

У нее зародилось подозрение.

– А что?

– У меня свободный вечер. Мне хотелось бы пригласить вас куда-нибудь.

Значит, он собирается заполнить ею зияющий пробел в своем дневнике свиданий! «Он будет поить и кормить вас», – говорила Дженнис Смайт.

– Извините, но я занята. У меня... у меня свидание.

– О! – Последовала долгая пауза. – Неужели Айвор приехал?

– Айвор? Нет. Я... собираюсь на танцы.

– Могу я узнать, куда? И с кем? – Его голос звучал немного странно.

Клеон не ответила.

– Я сейчас поднимусь, – сказал он и бросил трубку.

Клеон сжимала и разжимала руки, мысленно считала этажи, которые проезжал Эллис. Почему она обязана обо всем докладывать ему? Почему ему позволено вторгаться в ее частную жизнь, когда он сам осадил ее за это?

Эллис вошел без стука. Теперь ее руки были так плотно сжаты, что она встревожилась, сможет ли разжать их.

– Вы не ответили на мой вопрос. Это утверждение было таким же холодным, как и его глаза.

– Я не обязана, – защищалась Клеон. – Моя личная жизнь – это мое личное дело.

– И какую «личную жизнь», – он преднамеренно подчеркнул эти слова, – вы ведете, что мне лучше об этом не знать?

Клеон опять замкнулась в молчании.

– Послушайте, мисс Эстон, я вывез вас в этот очень большой и порочный мир Лондона. – Ей послышались ехидные нотки в его голосе. – Поэтому я чувствую определенную ответственность за вас.

– Если вас беспокоит моя нравственность, то я сама в состоянии позаботиться о ней.

Эллис издал сердитый звук.

– Все, что я прошу, Клеон, – то, что он назвал ее по имени, поколебало ее решимость, – это ответ на вопросы «куда?» и «с кем?». Тогда я уйду.

Все еще не глядя на Ферса, Клеон рассказала ему, что где-то читала, что все хорошие модные репортеры должны посещать танцевальные залы, если хотят видеть настоящую современную моду. Поэтому, стараясь быть хорошим редактором журнала мод, она собралась это сделать. В газете она прочла, что сегодня вечером состоятся танцы.

– Именно туда я и собиралась, – закончила Клеон.

– Вы так преданы своей работе, что готовы работать сверхурочно. – Клеон подняла глаза и обнаружила, что Эллис улыбается. – Скоро вы потребуете двойное жалованье. – Он сел на стул для посетителей с видом человека, испытавшего облегчение.