Лицом к лицу

— Продолжай, — негромко попросил Эдвард.

— А то, что я испытываю к тебе… — Ее голос упал, и она устало опустила плечи. — Это совсем другое. Я не знаю тебя и не уверена, что могу доверять.

— Если ты опасаешься, что я наброшусь на тебя, можешь расслабиться. Я никогда не действую подобным образом, — надменно проговорил Эдвард.

Ванесса поджала губы, а потом спокойно, но с явным презрением в голосе сказала:

— Я не это имела в виду, а то, что ты относишься ко всему очень поверхностно.

— Вчера вечером у меня сложилось совсем другое впечатление, — парировал он.

Она резким движением отодвинула стул и встала.

— Иди ты к черту, Эдвард Мэддокс! И не надейся, что я буду мыть посуду!

Следующие несколько дней прошли довольно спокойно. Между Эдвардом и Ванессой установилось своего рода вооруженное перемирие. Они почти не разговаривали, даже когда встречались за обедом или ужином. Каждый занимался своим делом; кроме того, Ванесса по-прежнему готовила еду, но Эдвард редко приходил к установленному часу, поэтому она ела в одиночестве, оставляя его порцию на плите.

Это продолжалось до тех пор, пока однажды после обеда на биостанцию не прискакал на лошади мальчишка-подросток, сын хозяина ближайшей фермы — той самой, с которой им раз в неделю привозили продукты. Оказалось, что одна из фермерских собак погналась за диким кабаном и получила в схватке серьезное ранение.

Пока Ванесса собирала сумку с лекарствами и инструментами, появился Эдвард. Узнав, что случилось, он предложил отвезти ее на ферму на джипе. Она хотела было сказать, что и сама способна сесть за руль, но потом, вспомнив, что ехать придется по разбитым проселочным дорогам, решила принять его предложение.

Увидев искалеченную собаку, Эдвард мрачно покачал головой.

— По-моему, лучше пристрелить ее, чтобы не мучались, — тихо сказал он.

— Не спеши, — холодно возразила Ванесса, продолжая осмотр. — Сначала я попробую что-нибудь сделать. Если хочешь, можешь мне помочь, если нет — уходи.

Она достала из сумки металлическую коробку со стерильными хирургическими инструментами, ампулы с анестетиком, шприц, потом вымыла руки и надела тонкие резиновые перчатки.

Эдвард по-прежнему стоял рядом.

— Мой руки, будешь мне ассистировать, — распорядилась Ванесса и начала зашивать рану на животе у собаки.

Закончив, она вытерла рукавом пот со лба и стянула перчатки.

— Она выздоровеет? — осторожно спросил мальчишка.

— Через несколько дней будет как новенькая, — успокоила его Ванесса.

— Я буду ухаживать за ней, — сказал тот. — Только скажите, что делать.

Она объяснила ему, как делать перевязку, и пообещала навестить пациентку, а потом бросила косой взгляд в сторону Эдварда и вышла.

Как хладнокровно эта девушка провела операцию, думал он, следуя за ней. Она настоящий профессионал в своем деле, а ее легкая походка скоро сведет меня с ума!

Их вооруженное перемирие продолжилось, и к концу недели Ванесса поняла, что ее нервы на пределе. Больше всего она боялась, что сорвется и накричит на Эдварда, выплескивая скопившееся раздражение.

К счастью, они не встретились за ужином, но когда Ванесса уже собиралась ложиться спать, она неожиданно столкнулась с Эдвардом в коридоре. Ночь обещала быть холодной, поэтому девушка надела теплую пижаму, накинув поверх нее синий махровый халат, а в руках держала бутылку с горячей водой, завернутую в полотенце.

Эдвард молча окинул ее с ног до головы внимательным взглядом и сделал шаг в сторону, чтобы дать пройти. Ванесса отметила, что лицо его неестественно побледнело.

— Что-то случилось? — осторожно спросила она, не двигаясь с места.

Мрачное выражение его лица и плотно сжатые губы не оставляли сомнений в том, что она не ошиблась. Ванесса застыла в напряженном ожидании. То, что она услышала в ответ, оказалось для нее полной неожиданностью.

— Я только что получил радиограмму от Джона, — сказал Эдвард. — Ему предложили другую работу, и он уже не вернется сюда. Они с Лесли подали на развод.

5

— Но почему? Я думала, что… — растерянно пробормотала Ванесса.

— Что они — идеальная пара? — подсказал Эдвард.

Девушка пожала плечами. Известие настолько поразило ее, что о сне уже не могло быть и речи.

— Хочешь кофе? — спросила она.

Он на мгновение задумался, потом кивнул.

— Давай.

Ванесса сварила кофе, и они сели на кухне, где было теплее, чем в остальной части дома. Сжимая в руках чашку, девушка медленно покачала головой.

— Я все пытаюсь понять… Почему так получилось? За то время, что я здесь, Джон и Лесли ни разу не поссорились… Конечно, меня поначалу удивляло, что Джон мало разговаривает с женой, но я решила, что он от природы молчалив.

— Я еще год назад почувствовал, что у них что-то не ладится, но надеялся, что со временем все образуется, — с тяжелым вздохом заметил Эдвард, медленно помешивая в чашке ложечкой.

— Может быть, это из-за того, что у них нет детей? — предположила Ванесса, вспомнив о последнем разговоре с Лесли.

— Думаю, дело не только в этом, — возразил Эдвард. — Джону уже несколько раз предлагали другую работу, но Лесли каждый раз отказывалась уезжать отсюда, и он уступал. Видимо, теперь он настоял на своем.

— Но почему она не хочет уезжать отсюда?

— Ее родители разводят скот. Они уже немолоды и, конечно, надеялись, что дочь продолжит дело. Для них наилучшим вариантом было бы, если бы Лесли вышла замуж за кого-то из местных парней, тем более что женихов у нее было хоть отбавляй. Но она предпочла всем приезжего ученого-биолога, а тот наотрез отказался пасти коров. На некоторое время они нашли компромисс — Джон остался работать на биостанции — но всех проблем это так и не решило.

Ванесса задумчиво отхлебнула кофе.

— Неужели ей никогда не хотелось съездить куда-нибудь? Посмотреть страну, мир?

— Ну почему же, Джон брал ее с собой в Сидней и Мельбурн, но ненадолго, а она всегда стремилась как можно скорее вернуться домой. — Эдвард сделал последний глоток кофе и поставил пустую чашку на стол. — Вообще-то, я ее хорошо понимаю. Большая часть моего детства тоже прошла здесь, и, уезжая, я всегда скучал по этим местам. В Англии нет таких безбрежных просторов. Где еще можно увидеть зеленое море колышущейся на ветру травы, журавлей, танцующих на берегу ручья, и небо, усыпанное мириадами звезд?

— Да, здесь очень красиво, — согласилась Ванесса. — Вчера, когда я ехала одна по равнине, у меня тоже внезапно возникло желание остаться здесь навсегда.

Эдвард устремил на нее пристальный взгляд.

— И насколько серьезно это желание?

Ей не хотелось отвечать, но он не сводил с нее глаз. Наконец после довольно продолжительной паузы она сказала:

— Не слишком. Да, мне здесь нравится, но мой дом в Англии. Там у меня отец, сестра, тетя… Чтобы бросить родных и переехать за океан, надо хорошо понимать, ради чего ты это делаешь.

— Как насчет меня? — с обескураживающей прямотой спросил Эдвард.

— Переехать ради тебя? — тупо переспросила она.

— Ну, хотя бы изменить из-за меня свою жизнь.

Последовало долгое молчание. Он терпеливо ждал ответа.

— В последние дни мы почти не разговаривали с тобой, — наконец проговорила Ванесса, глядя мимо него куда-то в пространство. — Можно сказать, поддерживали нейтралитет. Я думаю, это говорит о многом.

Эдвард продолжал изучать ее падающие на плечи русые волосы, тонкие черты лица, нежные губы, длинную стройную шею в распахнувшемся вороте халата, стиснутые пальцы небольших, но сильных рук…

— Это говорит только о том, что мы сами загнали себя в тупик, — сказал он. — Не знаю, как ты, но я предпочел бы, чтобы все было иначе.

— То есть, так, как хочешь ты? — тихо спросила Ванесса.

— Есть только один способ выяснить, подходим ли мы друг другу, — ответил он. Она поспешно встала из-за стола, но остановилась, потому что Эдвард снова заговорил: — Я пытаюсь делать шаги навстречу тебе. Быть может, иногда это получается у меня неуклюже, но ты намеренно препятствуешь всякому сближению. Ты лишь чуть-чуть приоткрыла свое сердце и позволила мне поцеловать тебя, а потом снова спряталась в свою раковину. Держишься со мной, как строгая матрона с невоспитанным мальчишкой, и, хотя выглядишь на шестнадцать, ведешь себя так, как будто тебе все шестьдесят.