Не такая, как все

Марисала слушала, кивала, смотрела Дэну прямо в медоточивые глаза, и наконец в душе у Лайама что-то взорвалось.

— Эта квартира нам не подходит.

Эти слова прозвучали гораздо резче и грубее, чем ему хотелось. Марисала и Дэн удивленно обернулись, словно только что вспомнили, что он стоит рядом.

— Пойдем, Мара. Извините, Дэн. Мы напрасно потратили ваше время.

Дэн перевел глаза с Марисалы на Лайама, потом обратно.

— Но…

— Сантьяго никогда не разрешил бы тебе здесь жить. — Еще не успев произнести эти слова, Лайам понял, что совершает большую ошибку.

Марисала гордо вздернула подбородок и, сверкнув глазами, обратилась к Дэну:

— А мне здесь нравится. Когда к тебе можно переехать?

— Хоть сегодня, если вечер у тебя свободный. Заодно со всеми познакомишься. Поужинаем вместе…

Лайам шагнул вперед.

— Извините, но сегодня вечером Марисала занята. — Этого тоже говорить не следовало — но он уже не мог остановиться.

Дэн поднял брови.

— Я спросил Марисалу, а не вас, — холодно ответил он, распрямляя плечи и пристально глядя на Лайама.

Во взгляде молодого человека читалась решимость. Ростом он был пониже Лайама и отнюдь не так крепко сложен — но в гордом развороте плеч Лайам угадал готовность постоять за себя и за Марисалу.

Познакомься они при других обстоятельствах, Лайаму скорее всего понравился бы Дэн. Может быть, они даже стали бы друзьями. Но сейчас Лайамом владело одно желание: как следует съездить наглецу по физиономии! Слава Богу, этого он не сделал, хоть и сжал кулак и угрожающе шагнул вперед.

— А я ответил за нее, — резко ответил он. — Как ее опекун, я заявляю, что в этой квартире Марисала жить не будет!

Дэн не испугался. Он тоже шагнул вперед, загораживая собой Марисалу, словно хотел ее защитить.

— Не знаю, откуда ты приехал, приятель, но Америка свободная страна. По-моему, Марисала достаточно взрослая, чтобы решать такие вещи самостоятельно.

Этот щенок, кажется, собирается защищать Марисалу от него! А когда Дэн скосил глаза и ободряюще улыбнулся, самообладание Лайама полетело ко всем чертям.

— Застегни ширинку, Дэн! Тебе не обломится!

Марисала открыла рот. Даже во сне ей не могли присниться такие слова в устах Лайама! Губы его улыбались, но глаза были холодны как лед, и смотрел на Дэна он так, словно хотел разорвать его на части.

Что с ним такое? Никогда еще Марисала его таким не видела. Не знай она Лайама лучше, сказала бы, что он ревнует…

Ревнует?

Матерь Божья, точно! Лайам ревнует ее к Дэну!

Это открытие так потрясло Марисалу, что она без сопротивления позволила Лайаму схватить себя за руку и потащить вон из комнаты.

Если ревнует, значит…

— Марисала! — Дэн шел за ними, в зеленых глазах его читалась тревога. — Не знаю, кем тебе приходится этот малый, но ты не должна ему спускать! Если тебе нужна помощь…

— Я должна извиниться за Лайама, — проговорила Марисала, с обаятельной улыбкой поворачиваясь к Дэну, в то время как Лайам тащил ее к дверям. — Он слишком серьезно относится к своим обязанностям опекуна. Думает, если мой дядюшка попросил его об одолжении, то…

Скрипучая дверь захлопнулась за ними. Лайам, по-прежнему крепко держа Марисалу за руку, повел ее к машине.

— …то он обязан притворяться, что не чувствует ко мне ничего, кроме дружеской привязанности, — тихо закончила Марисала.

Лайам попытался вырвать руку — но теперь уже Марисала вцепилась в него мертвой хваткой. Он зажмурился и потряс головой.

— Марисала, не надо!

«Он не может взглянуть мне в глаза! — с торжеством подумала Марисала. — Боится, что я прочту в его взгляде желание!»

— Ты ревнуешь, — тихо проговорила она, сама не в силах в это поверить. — Ревнуешь меня к Дэну!

— Нет, — ответил Лайам, вырвав руку. Но голос его звучал на редкость неубедительно.

Дэн вышел на порог и закурил. Однако взгляд его не отрывался от странной пары.

Лайам открыл дверцу со стороны пассажирского сиденья.

— Залезай.

— Ты не хочешь, чтобы я жила здесь, потому что думаешь, что Дэн хочет со мной переспать.

Лайам покосился на Дэна, и на скулах его заиграли желваки.

— Конечно, черт побери, этого он и хочет!

— А по-моему, ты ошибаешься. Просто проецируешь на него свои собственные желания.

Лайам закрыл глаза, словно не желал ни видеть ее, ни слышать ее слов.

— Я хочу одного: чтобы ты села в машину!

— Чего ты так боишься? — Она взяла его за руку и, поднеся ее к губам, нежно поцеловала его ладонь. — Это же совсем не страшно!

Лайам застыл, словно обратился в соляной столб.

— Будем честными друг с другом, — прошептала Марисала. — Зачем нам лгать?

Лайам повернулся к ней и в первый раз со дня встречи взглянул ей прямо в глаза.

— Я не знаю, где правда, а где ложь. Все так запуталось!

— То, что запуталось, можно распутать.

— Я не могу бороться со своими чувствами. Но, если я поддамся этому… влечению, — последнее слово он выговорил с усилием, — потом мне будет стыдно.

— Но, может быть, после этого все станет проще?

Лайам отпрянул, издав какой-то странный звук — то ли смех, то ли рыдание.

— Сомневаюсь.

— Марисала, у тебя все в порядке? — окликнул Дэн с порога.

— С ней все нормально, — ответил за нее Лайам. — У нас все в порядке.

Еще одна ложь. Но, Боже, как сказать правду?

Лайам снова повернулся к Марисале. Он спрятал боль глубоко в душе, и синие глаза его были непроницаемы, как глубины моря.

— А теперь, пожалуйста, садись в машину.

Марисала бросила свою сумку на заднее сиденье, села и пристегнула ремень.

Вот этому и собирается учить ее Лайам. Этому все пять лет пытался научить ее дядюшка Сантьяго. Мило улыбаться и говорить, что все в порядке. Когда все летит к чертям.

Лайам сел рядом и завел мотор.

Боже, как он ошибается! Если он поддастся страсти, все проблемы исчезнут в мгновение ока — и останутся только Марисала и Лайам, охваченные любовным огнем…

По дороге домой Марисала то и дело поднимала на Лайама глаза. Лицо его было напряжено, губы плотно сжаты; он неотрывно смотрел на дорогу, словно боялся встретиться глазами с Марисалой.

И верно, он боялся. Страшился того непреоборимого влечения, что молнией вспыхивало между ними, стоило их взглядам встретиться.

Пока его крепость держится — но Марисала знала, что рано или поздно возьмет ее осадой или штурмом. Тем более сейчас, когда живет с ним в одной квартире.

Еще несколько часов назад Марисала страстно желала поскорее найти себе жилье. Но сейчас ее мысли стремились совсем к другому. «Может быть, мне повезет, — думала она, — и мы не найдем ни одной квартиры, которая бы устраивала Лайама?»

— Эй, смотри-ка. — Лайам притормозил и свернул к тротуару.

Во дворе викторианского двухэтажного домика пожилой человек возился с плакатом на стойке. На плакате Марисала разглядела надпись ярко-красными буквами: «Сдается квартира».

Лайам открыл окно машины и высунулся наружу.

— Можно узнать, вы убираете плакат или только ставите?

— Ставлю, — ответил мужчина, окинув взглядом дорогую машину Лайама. — А вы ищете квартиру? Если хотите, могу показать вам прямо сейчас.

— Она у вас не в подвале? — с надеждой спросила Марисала.

— Что вы! Второй этаж! Чистая, светлая комната со всеми удобствами.

— Отлично. — Лайам закрыл окно и выключил мотор. — Марисала, кажется, нам наконец повезло!

Но Марисала вовсе не желала такой удачи. Она вылезла из машины и поплелась следом, догадываясь, что «по закону подлости» эта квартира окажется настоящим совершенством.

Так оно и вышло.

Чистая, светлая, в отличном состоянии, и цена вполне подходящая. Ни жучков, ни щелей в стенах — даже штукатурка нигде не отстает!

Однако предыдущие жильцы еще не съехали.

На кухне Лайам отвел Марисалу в сторонку.

— Я бы на твоем месте соглашался немедленно, — посоветовал он. — Несколько часов промедления — и квартиру уведут у тебя из-под носа.