Не такая, как все

Лайам позвонил в дверь и заговорил снова: голос его звучал мягче, словно он пытался извиниться.

— Сегодня мы посмотрим расписание, потом походим по университету и найдем твою аудиторию.

— Тебе вовсе не надо…

— «Не надо обо мне беспокоиться»? Знаю. — Лайам попытался улыбнуться, но улыбка его тут же погасла. — Видишь, я уже смирился с твоим упрямством. Но потакать ему не собираюсь.

— Хочешь сказать, что тебе очень хочется бродить со мной по университету? — спросила Марисала. Затем, помолчав, добавила: — Судя по твоему виду, тебе сейчас хочется одного: добраться до дома и лечь в постель.

— Я плохо спал этой ночью.

От этих слов, произнесенных нарочито небрежным тоном, гнев Марисалы испарился, сменившись состраданием. Она слишком хорошо знала, что значит «плохо спать». Благодарение Богу, большую часть ночей она спала как младенец. Но иногда старые кошмары возвращались — и тогда Марисала просыпалась с криком и долго лежала без сна, не осмеливаясь снова закрыть глаза.

— Не хочешь поговорить об этом? — мягко спросила она.

Он не взглянул на нее, даже не замедлил с ответом.

— Нет.

Ответ прозвучал почти грубо, но Марисала не могла обижаться на Лайама. По собственному опыту она знала, что мужчины переживают подобное тяжелее женщин. Им труднее справиться с ужасом и паникой, приходящими в ночных кошмарах.

— Если передумаешь, я всегда готова тебя выслушать.

Лайам не успел ответить — дверь открылась, и на пороге появился домовладелец.

— Квартиру смотреть пришли? Вход с другой стороны.

Потрепанный мужчина средних лет повел их вниз по лестнице. Лайам шел рядом, задавая ему обычные вопросы о цене, удобствах, парковке машины, домашних животных и шуме. Марисала шла сзади и слушала.

Никаких собак, никаких кошек. Конечно, Лайам был прав насчет собаки. У нее наверняка есть хозяева. Сегодня, перед тем, как отправляться на охоту за квартирой, они зашли в пункт ксерокопирования, размножили свое объявление и разослали по окрестным магазинам. Может быть, уже сейчас на автоответчике Лайама хранится сообщение от хозяев щенка.

Остановившись у боковой двери, хозяин начал искать ключ. Наконец нашел, отпер дверь и жестом пригласил Лайама войти первым.

— Там, наверху, зажигается свет.

Но Лайам быстро остановился, и Марисала едва не уткнулась носом в его широкую спину.

— Это же полуподвальный этаж! — воскликнул он.

— Так вот почему так дешево! — Марисала подошла и встала рядом, вглядываясь в темноту.

Сегодня утром по телефону хозяин заверил ее, что в комнате сухо, хотя и не слишком много света. Летом прохладно, зимой тепло.

Ощупью Марисала нашла выключатель и включила свет.

Комната была действительно мрачная, и домовладелец явно старался сделать ее повеселее, раскрасив стены в ярко-желтый цвет с режущими глаз брызгами белого и голубого. Потолок такой низкий, что невольно хочется наклонить голову; пол выстелен невообразимо безобразным виниловым покрытием. Лайам, входя в комнату, нагнулся, чтобы не стукнуться головой о притолоку.

— Марисала, тебе нельзя жить в подвале, — твердо сказал он, стоя на пороге.

Комнатка была маленькой и страшненькой, зато в гораздо лучшем состоянии, чем предыдущие несколько квартир. Жить здесь, без сомнения, было можно.

— Неплохо, — заметила она.

— Мара…

— Кухня с той стороны, ванная в другой части дома, — заговорил хозяин, протискиваясь в комнату вслед за Лайамом. — Здесь туалет. Вот эта дверь — пожарный выход. Попрошу вас мебель сюда не ставить.

Мебель? Боже, ей же понадобится мебель — хотя бы кровать и стол, чтобы было на чем есть и заниматься!

Марисала вошла на кухню.

— Мара! — позвал сзади Лайам. — Ах, черт!

На кухне тоже было окно, но свет проникал скупо. Подойдя ближе, Марисала поняла, что окно очень давно не мыли.

Хозяин вошел следом и включил верхний свет. Лайам шел за ним.

— Мара, пойдем. Это жилье не для тебя. Здесь слишком… тесно.

Это точно — втроем они едва помещались на кухне.

— Смотри-ка! Микроволновка. — Мара повернулась к домовладельцу. — Она сдается вместе с кухней?

— Да, плиты здесь нет.

— А как она работает?

— Проверьте, плотно ли закрыта дверца, поставьте таймер на нужное время и нажмите «Пуск».

Марисала нажала «Пуск», и печка заурчала.

Марисала направилась в ванную, но в этот миг голос Лайама заставил ее оглянуться:

— Мара, здесь слишком тесно. Идем.

Лайам не улыбался: он стоял, сжав зубы, с каменным лицом. На скулах его вздулись желваки, на верхней губе выступили капельки пота. Странно — ведь здесь было совсем не жарко…

— Лайам, ты не…

В этот момент с глухим треском вылетели пробки, и ванная погрузилась в непроницаемую темноту.

Домовладелец выругался:

— Перегрузка, слишком большое напряжение, — объяснил он. — Нельзя включать свет в ванной и микроволновку одновременно. Подождите, я схожу за пробками. Сейчас вернусь.

— Мара, нельзя здесь оставаться. Надо выбраться отсюда, — хрипло заговорил Лайам. Марисала вгляделась — но не разглядела ничего, кроме смутной тени во тьме. — И поскорее!

И вдруг Марисала догадалась! Конечно, он же провел полтора года в темной подземной камере!

— Иди, — сказала она. — Быстрее.

— Я не могу оставить тебя здесь, — напряженно сказал Лайам.

— Я иду за тобой, — ответила Марисала и сделала шаг к дверям.

Она слышала, как он ощупью нашел дверь и начал подниматься по лестнице.

Марисала торопливо пошла следом. Выбравшись наружу, она увидела Лайама около машины: он стоял, скрестив руки на груди и понуро опустив голову.

— С тобой все в порядке?

— Да. — Глаза его были закрыты: он тяжело дышал и вздрагивал всем телом, но, когда Марисала протянула к нему руку, поспешно отстранился. — Не надо. Просто дай мне прийти в себя.

Марисала поняла, что Лайам стыдится своего страха.

Он присел прямо на траву и начал глубоко, ритмично дышать, стараясь успокоиться.

Марисала села рядом. Ей хотелось прикоснуться к нему, но она понимала, что сейчас этого делать не стоит.

— Почему ты не остался наверху?

Лайам повернулся к ней. Глаза его потемнели от досады.

— Не хотел оставлять тебя наедине с этим парнем. Он не внушает доверия.

Значит, он пошел вниз ради нее! Знал, что ждет его в темном подвале, однако пошел. Ради нее… А она-то, дура, не могла понять, почему он так упорно отказывается от полуподвального этажа!

Как можно быть такой бестактной? Кому, как не ей, знать, что Лайам полтора года провел под землей?

— Прости. Я об этом не подумала.

Лайам встряхнул головой.

— Подумаешь! Не люблю подвалов — ну и что?

Несколько минут оба молчали.

— Ты никогда мне не рассказывал, — заговорила наконец Марисала, — о том, что было с тобой в тюрьме. А брату рассказывал?

— Нет.

— А хоть кому-нибудь?

Лайам покачал головой.

— Я не хочу об этом говорить. И думать тоже.

— Матерь Божья, Лайам, не можешь же ты жить так, словно ничего не случилось!

— Хочешь, поспорим, что могу?

— Нет, — серьезно ответила Марисала. — Не хочу. Я хочу, чтобы ты с кем-нибудь поделился своими переживаниями. Если это так действует на тебя после стольких лет…

Лайам вскочил.

— Все, что мне нужно — держаться подальше от подвалов.

— И лифтов? — предположила Марисала.

Он пожал плечами, но этот беззаботный жест лишь подчеркнул его внутреннюю напряженность.

— Подумаешь!

— А как насчет ночных кошмаров? — тихо спросила Марисала.

По лицу Лайама она видела, что догадка ее верна. Он очень плохо спал, а чаще просто не мог заснуть.

— Или ты скажешь, что это нормально — спать по два-три часа в сутки?

Лайам отвернулся.

— Все не так уж плохо. Я нормально сплю… иногда.

Марисала тоже поднялась на ноги.

— А если перестанешь спать вообще? Что тогда? Тоже сделаешь вид, что ничего не происходит?