С любовью не играй

Саманта смущенно посмотрела на пожилую даму:

— Извините, вы имеете в виду Говарда и… меня?

— К чему вы задаете глупые вопросы, Саманта! — улыбнулась миссис Уоррен. — Конечно же, речь идет о вас с Говардом. Одна из причин, почему я хочу помолвки сына с такой молодой и привлекательной особой, как мой физиотерапевт, состоит в том, что мне уже надоело умирать со смеху, наблюдая за его победами. Откровенно говоря, утром я заключила пари с миссис Грэйди на свою жемчужную булавку, что мой сынок вскружит вам голову за неделю, если не меньше. Сейчас для Говарда пришло время устраивать свои дела, поэтому вы стали для меня в высшей степени приятным сюрпризом.

Саманта, массировавшая в этот момент лодыжку Джорджии, на несколько секунд застыла как изваяние. Постепенно совладав с собой, она посмотрела матери Говарда прямо в глаза:

— Это был просто поцелуй, миссис Уоррен. Вашему сыну пока еще не удалось вскружить мне голову. А потому повремените с объявлениями в газетах о нашей помолвке. И, сказать по правде, я отнюдь не уверена, что мне вообще нравится Говард Эллиот.

Саманта чуть было не добавила: «Так же, как и вы». Но вовремя прикусила язык и принялась усердно растирать лодыжку своей пациентки. Только тут она заметила, что икра на ее левой ноге значительно тоньше, чем на правой. Значит, физиотерапия была действительно необходима. Хотя жизни миссис Уоррен ничто, конечно, не угрожало.

Саманта работала и размышляла. Она была опытной медсестрой. Куда более квалифицированной, чем требовалось для лечения ноги миссис Уоррен. И не могла не понимать, что ей надо было убираться отсюда ко всем чертям! Не мешкая!

Действительно, оставаться здесь не имело никакого смысла. Джорджия видела в ней не более чем игрушку для своего сына или пешку в какой-то своей излюбленной шахматной партии. Вместе с тем Саманта не верила, что эта женщина всерьез пыталась использовать полученную травму, чтобы побыть рядом с сыном и за время своей болезни найти ему подходящую жену. Такого просто не могло быть!

А Говард? В какую игру он играет? Этого она пока точно себе не представляла.

Она поставила ногу Джорджии на пол, встала и посмотрела ей в лицо:

— Миссис Уоррен, я…

— Джорджия, милая, — тут же поправила ее мать Говарда. — Если вы намерены наблюдать мою агонию после наших сеансов, то имеете право звать меня по имени. А теперь, если бы вы принесли из спальни мой эластичный пояс, я бы показала вам, как легко могу его растягивать. Ибо неплохо знакома со спортивными предметами, которые используются в вашей физиотерапии. Хотя, в конце концов, я спокойно могу прожить до исхода своих дней с этой дурацкой тростью. Кстати, на ней даже нет золотого набалдашника!

— Вы действительно хотите сделать еще несколько упражнений? — спросила Саманта. Ее так и подмывало выскочить из комнаты и как можно быстрее бежать прочь. Подальше от отеля Говарда Эллиота! Но останавливало чувство долга. Работу, для которой ее нанимали, надо было закончить.

Джорджия уставилась на девушку с таким искренним смущением, что та чуть было не рассмеялась.

— Разве я выражала такое пожелание? — с невинным видом спросила миссис Уоррен. Затем широко, очень добро улыбнулась. И это сразило Саманту наповал. Она растерянно смотрела на Джорджию, а та лукаво сказала: Я не верю, что вы принадлежите к тем девушкам, которые в панике убегают только потому, что их поцеловал молодой человек. Или я ошибаюсь?

Саманта пригладила ладонью волосы, поправляя все тот же непослушный локон, норовивший упасть на лоб.

— Видите ли, Джорджия, по сути дела вы правы. Если я уйду, то не потому, что ваш сын меня поцеловал, а я, идиотка, на этот поцелуй ответила. Равно как не покину «Эллиот Дьюнс», узнав о ваших планах женить сына, поскольку, как вы изволили выразиться, ему уже пора жениться. — Саманта покачала головой, как бы подтверждая свои слова: — Жениться! Извините, я в это не верю. И, наверное, никогда не поверю в то, что браки заключаются таким образом. Но вернемся к нашему разговору. Я действительно могу уйти. Но только потому, что мне очень не понравилось, как вы оба обращались со мной сегодня утром. И если такое повторится, то ноги моей больше здесь не будет! Поэтому давайте заключим договор. Согласны?

Миссис Уоррен улыбнулась. Не чуть заметно, как обычно, а полной, широкой улыбкой, расплывшейся по всему лицу. Она протянула обе руки навстречу девушке.

— Конечно, Саманта, мы заключим договор. Я буду делать свои упражнения, а вы останетесь здесь. Я даже откажусь от пари, заключенного с миссис Грэйди. Сделаю все, что вы хотите, милая! Для того, чтобы видеть, как мой дорогой сын завоевывает женщину, которую необдуманно поцеловал в лифте. И которая все еще не уверена, что он ей нравится!

Саманта ушла с последнего этажа отеля незадолго до того, как стрелки часов показали пять. Она очень вежливо, но решительно отказалась от приглашения Джорджии вместе поужинать, сказав, что ей нужно на некоторое время съездить к себе на фирму и проверить, как там идут дела.

Конечно, это была чистая ложь. Но ей хотелось покинуть отель до возвращения Говарда. Она должна была навестить своих друзей и убедиться, что они устояли перед нажимом Эллиота и не отдали ему свою собственность. Кроме того, ей было необходимо побыть некоторое время одной и постараться убедить себя не поддаваться растущему чувству к этому человеку.

Знакомство с Эллиотом угрожало нарушить ее душевный покой. У него были сказочно красивое лицо и атлетически сложенное тело. Речь, отточенная в лучших колледжах, и опыт политической борьбы, включавший публичное таскание на руках младенцев и раздачу им поцелуев на всякого рода собраниях и встречах.

Удивительно, как он мог так быстро и далеко уехать, зная, что его мать в это время занимается организацией сватовства? — размышляла Саманта, идя вдоль берега. Она переоделась в более будничный наряд. Ее теннисные туфли были полны песка, но земля апрельскими вечерами была еще слишком холодной, чтобы ходить босиком.

Она ненадолго остановилась у открытого придорожного кафе, чтобы наскоро перекусить гамбургером, а затем направилась к Кейси Дойл.

Кейси уже в дверях сообщила Саманте, что после полудня к ней заходил Говард Эллиот. По ее словам, он всего лишь извинился за то, что не знал об «особых обстоятельствах», имеющихся у владельцев трех соседних домов, а его адвокаты тоже не учли этого при составлении предложений о продаже.

— А еще, Саманта, он подарил мне вот эти прекрасные нарциссы и тюльпаны, — проговорила Кейси, краснея, как школьница. — Мне никто не дарил цветов с тех пор, как умер Сид. Да упокоит Господь его душу! Бриджит получила свои любимые маргаритки, хотя я не знаю, откуда мистеру Эллиоту стали известны ее вкусы. Но вот что странно. Пуччини — собака мистера Рикардо — при виде этого молодого человека сразу же убежала. Знаете ли, дети и собаки… — Тут Кейси перешла на доверительный шепот: — Дети и собаки все чувствуют. Если вы им понравились, значит, вы хороший человек! А если нет, то…

Но Саманта уже махнула Кейси на прощание рукой и вернулась на берег. Она решила, что Говард Эллиот, как неудачливый политик, уже не надеющийся собрать нужное число голосов избирателей, ограничился цветами, бисквитами для собаки и туманными обещаниями «изучить вопрос».

Девушка наклонилась, подняла с песка блестевшую под лучами заходящего солнца красивую ракушку и, повертев ее в руках, бросила в океан. Она хотела доверять Говарду. Но ты же почти не знаешь этого человека, думала она про себя. Однако это не помешало тебе прилипнуть к нему, подобно песку к мокрому купальнику, когда он тебя целовал!

— Привет, Саманта, — раздался голос, заставивший девушку вздрогнуть. — Хорошо дышится по вечерам на свежем воздухе? Кстати, вы никогда не бывали на мысе Кейп-Мэй-Пойнт? Оттуда великолепный вид на бухту и очень удобно наблюдать закат солнца. Поверьте, это восхитительное зрелище!

Саманта, не поворачивая головы, продолжала идти. Говард следовал за ней. Девушка узнала его по голосу. Было приятно думать, что Эллиот, видимо, искал ее, но она боялась, что он прочтет это по ее глазам. Она и так увязла по уши и не хотела давать ему дополнительных козырей.