Вместе поневоле

– Рождество – лучшее время для прощения старых обид. – Она положила ему руку на плечо. – Если не ради отца, то хотя бы ради себя – отпусти этот груз.

Он резко отстранился:

– Ты не знаешь, о чем просишь!

– Всего лишь о маленьком рождественском чуде.

Глава 7

Джейсон развесил последние украшения. Все это время он пытался понять, как незатейливые ленточки и стекляшки могут пробуждать такие острые эмоции внутри его. Он видел, как сейчас: сочельник, родители собираются в лес. Конечно, отец ворчит, что пропускает очередной футбольный матч по телевизору, но мама настаивает. Они втроем бродят по горному склону, пока мама наконец не остановится у идеального, на ее взгляд, деревца.

Задолго до того, как все пошло наперекосяк, они были счастливы. Джо безумно любил свою жену, он знал, что вся эта праздничная суета делает ее счастливой, и поэтому всячески подыгрывал. Может, стоит последовать примеру его старика? Джейсон повернулся к Каре и сказал одобрительно:

– Ты прекрасно украсила елку.

На ее лице расцвела счастливая улыбка. На мгновение Джейсоном овладело невероятное желание притянуть Кару к себе и проверить, такими же чудесными были ее поцелуи, какими он их запомнил.

– Для тебя есть еще одно задание, – произнесла Кара. Она присела, чтобы открыть последнюю коробочку. – Ой, а ты-то тут откуда?

Кошка, успевшая каким-то образом пробраться сквозь слои папиросной бумаги и восседа ющая теперь среди украшений, замурлыкала так громко, как только могла, когда Кара взяла ее на руки.

– Кажется, даже Проныра любит Рождество больше, чем ты. – Она протянула Джейсону небольшой сверток. – Мне кажется, это будет отличным дополнением.

Что-то показалось Джейсону странно знакомым, но он не мог вспомнить наверняка. Очень осторожно он развернул бумагу и, затаив дыхание, достал рождественского ангелочка. Его ангелочка. Каждый год мама вешала его на самую верхушку.

– Мне не достать дотуда, – сказала Кара.

– Черт, эта пыль повсюду, – пробормотал Джейсон, отворачиваясь, чтобы не дать Каре увидеть его слезы.

Ткань пожелтела за долгие годы, но ангелочек был все так же прекрасен: аккуратно прорисованные голубые глаза, изящные крылья и золотистый проволочный нимб. Джейсон встал на цыпочки и закрепил фигурку на верхушке.

– Чудесно, – проговорила Кара. – Что может быть прекраснее детских воспоминаний.

Джейсон был не в силах что-либо сказать в ответ. Какое-то неизведанное ощущение охватило его. Словно он обрел незримую связь с матерью и та пыталась ему что-то сказать. Но что?

Он повернулся к Каре, любуясь ее изящными чертами в лучах рождественских огней. В этой волшебной атмосфере ему вовсе не хотелось уже держаться от бывшей возлюбленной на расстоянии вытянутой руки. Если бы он мог хоть ненадолго… И в этот самый момент свет резко погас.

Кара ахнула. Теперь только слабое пламя камина не давало им погрузиться в кромешную тьму.

– Не волнуйся, – попытался успокоить ее Джейсон.

– Думаешь, электричество вырубилось с концами? – спросила она испуганным голосом.

– До утра теперь точно не починят. Думаю, пора ложиться, и нам понадобится больше одеял, – сказал он, направляясь в спальню. – Пойду поищу что-нибудь в шкафу.

Теперь им точно придется провести ночь друг к другу ближе, чем ему бы хотелось. Не то чтобы он на самом деле был против… Опять эти мысли. «Спокойствие и сдержанность», – напомнил себе Джейсон.

– Вот. Они, возможно, слегка отсыревшие, но все же лучше, чем ничего, – сказал он, возвращаясь с ворохом покрывал.

– Нам действительно нужно столько? Здесь и так довольно тепло.

Девушка сидела рядом с камином, и теплые тени от огня плясали на ее фарфоровой коже. Джейсон не мог оторвать взгляда от ее больших зеленых глаз, вздернутого носика и полных розовых губ. Она выглядела привлекательно даже без макияжа.

– Надо бы принести еще дров, на всякий случай, – сказал Джейсон. – Нам может не хватить на всю ночь.

– У тебя ведь нога болит, да и куда ты пойдешь в такую метель?

– Ты волнуешься по пустякам. Это, конечно, прекрасно, уверен, ты хорошо заботишься о своей дочке. Почему ты так покраснела?

– И вовсе я не краснела. – Кара посмотрела ему прямо в глаза. – Теперь моя очередь делать что-нибудь полезное, так что за дровами схожу я, а ты отдохни.

Она не отводила взгляда. Джейсон вспомнил, как они тысячи раз играли в гляделки раньше, но теперь что-то изменилось. Он хотел оторваться от нее, но не мог, загипнотизированный, он продолжал смотреть в ее глубокие глаза. В них была не только красота, но и едва уловимая боль. Из-за него? Мог ли он обидеть ее настолько сильно?

В армии времени вспоминать о прошлых ошибках почти не оставалось: Джейсон работал изо всех сил, и, пока прошел путь от рядового до офицера, его уверенность в себе окрепла. Даже во время прохождения жесткого курса молодого бойца он держался со всей стойкостью. Не было таких унижений, которые могли задеть его сильнее, чем слова нетрезвого отца.

Он был солдатом, и, черт возьми, хорошим солдатом… пока однажды не потерял контроль. Джейсон дорого заплатил за тот случай, когда темная сторона его души вылезла наружу. И это то, о чем он никогда не рассказал бы Каре. Тело требовало какой-то физической нагрузки, чтобы отвлечься от неприятных мыслей.

– Я здесь мужчина – я и пойду за дровами.

– С какой это стати? – Кара протестующе вскинула тонкие брови.

Он вздохнул:

– Думаю, тебе лучше побыть тут, в тепле. – Наблюдая за тем, как сощурились ее глаза, Джейсон подумал, что, возможно, сказал что-то не так. На войне проще, чем с женщинами: ты точно знаешь, чего от тебя ждут, – выполняй приказы без лишних вопросов, а здесь нужно обдумывать каждое слово, каждый шаг.

– Электричество отключили – и можно вернуться в Средневековье? – съязвила Кара, упираясь руками в бока. – Я всего лишь женщина и должна во всем слушаться своего господина. Так, что ли?

– Эй, я совсем не это имел в виду. – Джейсон невольно ухмыльнулся от ее слов и тут же понял, что снова совершил промах: Кара разозлилась еще больше. – Я хотел как лучше, после аварии и всего, что случилось, я подумал, ты не очень хочешь снова выходить на мороз. Просто дай мне позаботиться о тебе, как о своей гостье.

Кара немного остыла.

– Скоро вернусь, – сказал он, но не успел закрыть за собой дверь, Проныра уже спрыгнула с дивана и оказалась у его ног. – О нет, тебе со мной нельзя, а то сдует еще, – обратился он к кошке.

– Сюда, малыш. Иди ко мне, – позвала Кара.

Джейсон весь напрягся, услышав уменьшительно-ласкательное прозвище, которым раньше она называла его, а теперь – кошку.

«Спокойно. Это всего лишь слова. Так было раньше, теперь все иначе».

Некоторое время спустя Кара услышала глухой стук в дверь. Она поднялась с дивана, сгоняя Проныру с колен, но прежде чем успела открыть, дверь распахнулась, впуская в дом ледяной воздух.

Джейсон стоял на пороге, его пальто и шапка покрылись коркой льда, иней был даже на бровях и ресницах. Гримаса боли на его лице заставила Кару переживать.

– В чем дело?

Он ничего не ответил, лишь покачал головой, передавая ей первую охапку дров, и снова исчез в темноте. Кара заметила, что он сильно хромал. Она хотела было окликнуть его, но знала, что Джейсон не будет слушать. Она бросила дрова у камина. Так он передавал ей охапку за охапкой, а затем захлопнул дверь и упал в мягкое кресло.

– Я помогу! – Кара опустилась на колени, не давая Джейсону самому развязать шнурки. – Тебе стало хуже, я же вижу. Все из-за меня – послала тебя за своими дурацкими вещами, и ты, должно быть, подвернул ногу, да?

– Кара… – Джейсон нагнулся и схватил ее за руки. – Ты ни в чем не виновата, слышишь? Я хромаю не из-за этого.

Кара не понимала, о чем он.

– Да нет, я же вижу.

– Помнишь, что я говорил о своем увольнении? Все из-за этого ранения.