Муки ревности

— Как угодно. Не забудь, в понедельник тебе надо приехать в офис для подписания документов.

И адвокат Картрайт твердым шагом вышел из гостиной, потом из дома. Хлопнула дверца машины. Заработал мотор. Он уехал. Она осталась. Одна.

4

Почему? Почему она прогнала меня? Ведь я не был ей противен, совершенно точно. Могу поклясться в этом. Она отдалась мне не потому, что изголодалась по сексу. Нет, была в ней та нежность, что появляется, только когда женщина любит. Так отчего же? Что изменилось за те несколько секунд, что она провела в ванной? Засмущалась своей страсти? Возможно, частично… Но дело не только в этом. Тогда в чем?.. Испугалась? Меня? Или… себя? Того, что может полюбить, и… Да! Она испугалась повторения истории с Эндрю Уорреном! О, подонок! Без сомнения, он виноват в том, что Оливия страшится любви. Потому что пережила столько боли, унижений, измен… Поэтому не может поверить мужчине. Не только мне, любому.

Он поплатится за это! Клянусь. Я пойду на все, чтобы рассчитаться с негодяем за изломанный характер, изувеченную, истерзанную душу моей Оливии. Моей?!

Дуэйн прервал внутренний монолог, длившийся уже вторые сутки, с того самого момента, как он вскочил в машину и, почти не разбирая дороги, помчался прочь, подальше от «Ранчо потерянных душ». Какое, кстати, подходящее название. Да, эта очаровательная женщина настоящая потерянная душа. И сделал ее такой мерзавец Эндрю Уоррен.

Мысли его потекли дальше.

Моей? Но если я хочу, чтобы она действительно стала моей, получить право снова и снова обнимать и целовать ее и заниматься с нею любовью, то просто обязан убедить ее в том, что Уоррен не правило, а исключение. И самый верный способ — это не становиться в позу обиженного, не отказываться от ее дела, как хотелось, впервые минуты, а довести его до справедливого завершения, отправив Уоррена за решетку, где ему, кстати, самое место.

Ни одно преступление не должно остаться безнаказанным, а на его счету минимум два. И оба — тяжкие. Он лишил одного человека жизни, другого — уверенности в себе. И если не представляется возможным покарать его за них, то надо найти третье. Уверен, это будет несложно. Стоит только порыться, и обязательно что-нибудь найдется — и третье, и четвертое, и даже, возможно, пятое. Такой уж он тип. Если Макс основательно покопается в его настоящем и прошлом, у меня наверняка появится возможность привлечь его к суду. Да, решено. Не знаю, удастся ли что-то сделать в отношении вдовы, но этому парню несдобровать.

Не долго думая, Дуэйн тут же позвонил Максу Максвеллу и назначил встречу в их обычном месте — в баре «Голубой поросенок» на углу Пятой и Макдауэлл. Только после этого он смог заставить себя сосредоточиться на текущих делах.

Оставшиеся до понедельника дни Оливия Брэдли провела в полу бредовом состоянии, постоянно возвращаясь мыслями к тому дню, когда Дуэйн приехал к ней, а она прогнала его.

Воспоминания об их неожиданной, непредвиденной, но от этого не менее, восхитительной близости преследовали ее и днем, и тем более, ночью, наполняя жаром страсти.

Но потом всегда возвращалось ясное сознание и охлаждало пыл. Она, Оливия Брэдли, повела себя как последняя потаскуха, кинулась на шею совершенно незнакомому мужчине, отдалась самозабвенно и абсолютно бесстыдно. О, какой позор! Что он мог о ней подумать? Кошмар!

Кроме этого, с не меньшей яростью и неотступностью ее терзали еще и мысли о Присцилле и Эндрю, вступивших в сговор и из своекорыстных и мстительных соображений беспощадно убивших ее отца.

Слава богу, хоть миссис Грейнджер не приставала с расспросами. Видно, что-то поняла и оставила несчастную молодую женщину в покое, обращаясь к ней лишь в случае крайней необходимости.

Вечером в воскресенье, бледная, с тенями под красными от бессонных ночей глазами Оливия оделась в строгий брючный костюм невыразительного серого цвета, села в машину и отбыла в аэропорт. Прилетев в Сиэтл, сняла номер в первом попавшемся отеле, провела еще одну ночь, ворочаясь с боку на бок, и утром вызвала такси, чтобы отправиться в юридическую фирму «Тренкс, Миллер и партнеры».

Миссис Сторк, — тот самый «дракон», что охранял покой господ адвокатов, — была на посту. Она приветствовала Оливию и провела прямо к кабинету мистера Картрайта, постучала, открыла дверь и отступила в сторону.

— Прошу вас, мисс Брэдли.

Оливия немного испуганно взглянула на нее, набрала полную грудь воздуха, медленно выпустила его и вошла.

Он поднялся из-за стола и, спокойно улыбаясь, двинулся ей навстречу.

— Доброе утро, Оливия. Рад, что вы приехали. Документы уже ждут. Их прислали из Нью-Йорка позавчера утром. Так что вам остается только поставить подпись, и по поводу ранчо можете больше не волноваться. Присаживайтесь. Не желаете кофе?

Оливия села в предложенное кресло и молча, покачала головой в знак отказа, не в состоянии глаз поднять от раздирающего ее стыда. Не произнося ни единого слова, она взяла протянутую Дуэйном ручку, пробежала глазами шесть листов бумаги и на каждом подставила свою подпись.

— Ну, вот теперь вы законная и полноправная владелица вашего ранчо. Поздравляю. Не могу не заметить, что схема покойного мистера Брэдли просто гениальна. Он сэкономил вам приличную сумму.

— Благодарю вас, мистер Картрайт, — еле слышно пробормотала она, по-прежнему отказываясь смотреть на него.

И не только от смущения и неловкости, а еще и потому, что звук его голоса разбудил живейшие воспоминания о тех кратких мгновениях, когда она была близка с ним. Оливия заново ощущала прикосновение его губ, его рук, почти чувствовала тяжесть его тела, накрывшего ее. Краска выступила на мертвенно-бледных щеках и поползла вниз, по шее, распространилась на грудь и растеклась по всему телу.

Господи, да что это со мной творится? — в ужасе думала она. Неужели я превратилась в сладострастную развратницу, готовую и желающую раздвинуть ноги в любую секунду, когда только меня попросят? Так ведь он даже и не просит, а я… О, Боже, помоги мне справиться с наваждением! — мысленно взмолилась Оливия, стыдясь своего вожделения.

— Это все? — собравшись с силами, спросила она довольно-таки твердым голосом.

— Почти, мисс Брэдли. Вы можете забрать документы, они ваши. И еще… Мне необходимо будет связаться с вами сегодня вечером, если не возражаете. — Картрайт заметил, что она вздрогнула, и добавил: — Если вы сообщите секретарю, где остановились, я пришлю курьера с кое-какими бумагами, которые прибудут позднее. Вам необходимо с ними ознакомиться.

— С какими?

— Касающимися завещания мистера Брэдли, — не вдаваясь в подробности, ответил адвокат. — В семь вечера вас устроит?

Оливия коротко кивнула, сунула в сумочку подписанные документы, пробормотала формальные слова благодарности и покинула кабинет, так ни разу, и не взглянув Дуэйну в глаза. Только оказавшись в коридоре, выдохнула давно сдерживаемый воздух и прислонилась к стене, чтобы не упасть. Прижала ледяные пальцы к пылающим щекам и постояла несколько мгновений, приходя в себя. И лишь после этого прошла к столу миссис Сторк, оставила свой адрес и спустилась вниз.

Город встретил ее невыносимой духотой. Раз уж придется оставаться тут еще на день, то надо чем-то заняться. Гулять не хотелось. Да и сил не было. Поэтому она поймала такси, заехала в книжный магазин, купила парочку триллеров и вернулась в отель.

Весь день Оливия то лежала на кровати, то отправлялась в душ, надеясь хоть немного остудить сжигающее ее пламя. Нечего и говорить о том, что обе книги валялись на покрывале, раскрытые в самом начале. Время от времени она брала одну из них в руки и смотрела на буквы, но не только не понимала, о чем идет речь, но даже не отличала одну от другой.

Он пришлет с бумагами курьера… курьера… Конечно, зачем бы ему самому беспокоиться? Преуспевающему адвокату не пристало бегать по отелям и встречаться с женщинами легкого поведения. Потому что он, безусловно, считает ее именно такой после их предпоследней встречи.