Геометрия любви: Банальный треугольник

Питер, словно окаменев, застыл на месте. Он тяжело дышал, чувствуя, как темнеет в глазах, как уходит земля из-под ног. А надо было удержаться в вертикальном положении. Она вернется. Она обязательно вернется.

Крайне импульсивная, Тибби была вместе с тем и очень отходчивой. Буря чувств улеглась, как только она свернула за угол. Но гордость не позволила ей немедленно вернуться обратно. Пит, натура весьма впечатлительная, переживает глубже и дольше. Чего доброго, продолжит сцену. Но куда же тогда направиться? Оценив обстановку, Тибби отметила, что ноги несут ее по тому же пути, что она проделала примерно полчаса назад. Путь этот вел к Дэниэлу.

Было уже поздно. Редкие прохожие уже не казались такими дружелюбными, как раньше. Мимо проехала, просигналив, машина. Из окна старенького «форда» высунулся нахальный юнец:

— Эй, рыжая, подвезти?

Тибби бросила на него гневный взгляд. Глаза ее сверкнули, как у тигрицы перед прыжком.

— Понял. — Парень прибавил газу, и автомобиль скрылся за поворотом.

Она чувствовала себя неуютно в ночном городе. Конечно, правильнее было бы (если не считать лучшим вариантом возвращение к Питеру в «Ридженси») взять такси и доехать до какой-нибудь другой дешевой гостиницы. Но странная сила как магнитом тянула ее к Дэниэлу, в его квартиру, где даже беспорядок отражает легкий и веселый характер хозяина, где такой необычный вкус имеет чай, где в ванной пахнет его одеколоном…

Тибби закрыла глаза. «Я иду к нему… Боже, какое это счастье!»

Несколько глубоких вздохов не принесли облегчения томящемуся сладостным ожиданием телу. Чуть приоткрыла рот, пробежалась языком по губам, взмахнула ресницами. Еще десять минут — и она вновь увидит его лицо, и тогда вернется шанс стать этому человеку ближе… по-настоящему ближе.

Чтобы в сумраке лондонского вечера ярко сияли глаза любимого. Чтобы, истерзанная скитаниями и досадными недомоганиями, она почувствовала себя в безопасности в родных объятиях. Чтобы ладони скользили по гибкой талии и срывали ставшие ненужной помехой покровы. Тихо шелестела ткань, падая на мягкий ковер. Аромат разгоряченной прикосновениями кожи щекотал ноздри. И приятная тяжесть клонила голову к обнаженному плечу возлюбленного.

Смутными призраками носились в ее воображении картины того, как это могло бы произойти. Взрывной и ненасытный темперамент Тибби делал ее не покорной овечкой, готовой подчиниться первому движению мужчины, а настоящей тигрицей. Это будет ее партия, и она сыграет ее как лидер, не стесняясь подсказывать Дэниэлу, что и как делать с ней. Она знала свое тело, прекрасно чувствовала, как достичь наибольшего возбуждения, как получить удовольствие… Сказывалась школа Свена — спасибо ему большое. Тибби теперь была уверена в себе на все сто и уже никогда бы не могла пополнить ряды женщин-жалобщиц, вечно ожидающих от мужчин «подарка судьбы» в виде одного жалкого оргазма.

Она найдет, как дать понять этому прекрасному англичанину, чего она от него хочет. Мужчина ведь безошибочно угадывает флюиды, исходящие от возбужденной и вместе с тем знающей себе цену женщины. Тибби чувствовала, что там, где сегодня ее поили английским чаем, ее ждет умелое воплощение самых смелых эротических фантазий. Уж в ком, в ком, а в Дэниэле она была уверена. Пит, к примеру, для нее не партнер, это было ясно с первого взгляда. А этот, в белом халате… Жаль, он не носит его дома. Как, должно быть, громко хрустит на разрыв крахмальный хлопок, когда два сплетенных тела падают на пол, на ковер, на диван. Это так эротично, так возбуждает…

И в этот момент ее, обжигая, пронзила мысль: «А вдруг он не один? Как глупо я буду выглядеть, если у него, например, друзья в гостях. А может, другая женщина?» Она замедлила шаг. Да, неприятный вариант развития событий.

В сиреневых сумерках красивым мягким светом мерцали фонари. Каждый из них был подобен луне — такие крохотные далекие светила… Над ними четко вырисовывалась освещенная листва. Летний вечер — сам по себе чудо. Если только на душе не скребут кошки.

А ждут ли ее там, куда она направляется? Не в силах однозначно ответить на этот вопрос, она остановилась. Бросила взгляд на витрину какого-то маленького магазинчика. Ах, это же тот самый книжный, возле которого они с Дэниэлом расстались час назад! Тогда Тибби чувствовала, что держит его в напряжении, ощущала, как сильно его тянет к ней (совершенно при этом не задумываясь о том, какова сила ее собственных чувств). Она пребывала в полной уверенности, что именно ей принадлежит победа. А сейчас — сейчас она сама идет к нему, идет искать опоры, поддержки… или чего-то еще?

«Если я сегодня же не увижу его и не останусь с ним, я буду горько жалеть об этом всю оставшуюся жизнь… И пусть пропадут пропадом все другие женщины — бывшие, настоящие, будущие!.. Но, Боже, не может быть, чтобы он так смотрел на кого-то еще!»

Остаток пути до «места дислокации», так Дэниэл в шутку назвал свою квартиру, показался очень коротким. Тибби словно плыла сквозь густой и — странное дело — теплый туман. Могучая сила диктовала каждый ее шаг. Такое необдуманное поведение было не очень свойственно Торнфилд. Но это ее не тревожило. Ее вело жгучее, непреодолимое желание видеть Дэниэла. Говорить с Дэниэлом. Быть с Дэниэлом.

Вот и знакомый маленький подъезд. Дверь гостеприимно распахнута. Подняться на этаж — что может быть проще? Только остановившись на лестничной площадке, Тибби ощутила, как сильно колотится сердце. Когда рука потянулась к звонку, оно взволнованно замерло. Кнопка обожгла палец. Все. Назад пути нет. «И что я ему скажу?» — мелькнуло в голове. Несколько запоздавшая мысль. По ту сторону двери раздались быстрые шаги.

Несколько минут назад Тибби не рассуждала. Теперь же разум властно вступил в свои права. Достойного выхода из нелепой — и сложившейся по ее вине — ситуации явно не было (разумеется, под «достойным» не подразумевается стремительное бегство вниз по лестнице с перепрыгиванием через ступеньки). При вполне естественном при сложившихся обстоятельствах волнении единственное, на что она была способна, — это изобразить на лице улыбку.

Дэниэл распахнул дверь. На его лице отразилась целая гамма чувств: безмерное удивление перешло в восторг от увиденного, а его, в свою очередь, сменил испуг.

— Тибби! Что-то случилось? У тебя неприятности? Нет, наверное, какое-то осложнение с ногой. Где именно болит?

Глэдисон был истинным врачом, врачом до мозга костей. Спасти, помочь, облегчить страдания — к этому он стремился каждую минуту своей жизни.

— Господи, что же я, заходи, заходи скорее!

Шаг через порог получился довольно неловким. Поэтому Дэниэл тут же уверился, что здоровье его драгоценной пациентки в опасности.

— Больно наступить на ногу? На которую, ту, что с вывихом, или ту, что обожжена? — Вопросы были заданы уже тогда, когда он подхватил ее и понес в гостиную.

Дэниэл осторожно опустил нежданную гостью в кресло, а сам встал рядом на колени. Естественно, убрать забытую газету он не успел. Неожиданный хруст мнущейся бумаги рассеял наваждение. Пришла пора признаваться. И Тибби начала:

— Знаешь, я должна тебе кое-что сказать…

Традиционное начало для страшных откровений. Брови Дэниэла, прежде нахмуренные, поползли вверх.

— Ничего у меня не болит, — сказала она чуть ли не с сожалением. — Как ты понимаешь, я вполне благополучно дошла до твоего дома. Просто я поссорилась с Питером, и теперь мне некуда идти.

Все это было произнесено на одном дыхании.

«Так ему и надо!» — злорадно подумал Дэниэл.

«Ой, как нелепо это звучит! — ужаснулась Тибби. — Как будто на дворе девятнадцатый век и я сбежала от мужа к любовнику!» Феминистская гордость наконец проснулась и заявила о себе. Только слишком поздно. Теперь она только мешала.

— Я сейчас уже понимаю, как это глупо с моей стороны — вот так ввалиться в вашу квартиру, доктор Дэниэл… — От смущения Тибби сбилась на официальный тон.

— Ну что ты, зачем эти формальности, для этого уже слишком поздно, — попытался пошутить тот, и вышло это у него довольно-таки неуклюже, потому что при одном упоминании о времени своего визита гостья покраснела до корней волос.