Я тебя не люблю

ЛАМБЕРТ Сидни

Я ТЕБЯ НЕ ЛЮБЛЮ!

— Ты выйдешь за меня замуж? — Он крепко держал Одри за руки и смотрел ей в глаза. Грегори знал эту девушку уже десять месяцев. При одном взгляде на нее уровень тестостерона в его крови зашкаливал за рекордные отметки. Но он не хотел, чтобы в данный момент верх взяли гормоны. Одри должна была принять его предложение по всем правилам. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она дала ему ответ.

— Да, Грегори, — шепотом промолвила Одри. Чтобы ее расслышать, ему пришлось наклонить голову. — Да, выйду. Я люблю тебя.

— И я тебя, моя радость. Никто и ничто не разлучит нас. Брак — это союз на всю жизнь. Ты согласна?

Одри кивнула и потянулась к его губам.

— Мне не нужен никто другой. И никогда не будет нужен. Никогда.

Мать Одри тоже была счастлива. Когда дочь рассказала ей о предложении Грегори, Элис крепко обняла ее.

— Поздравляю! Он очень хороший человек. Никого лучше тебе не найти.

— Знаю, мама. Знаю.

Одри очень нравилось жить с мужем в Нью-Йорке. На первых порах девушка, привыкшая к необозримым равнинам Южной Африки, чувствовала себя здесь неуютно, но вскоре привыкла и начала с удовольствием изучать незнакомые ей места огромного города.

А потом настали черные дни. Грегори перестал ей доверять, и в конце концов они развелись. Одри улетела к себе на родину. В последний раз она видела его пять лет назад. И все эти годы отчаянно пыталась не думать о нем.

Сначала было тяжело, потому что она искренне любила Грегори, но постепенно любовь и боль прошли. Одри сделала глупость, выскочив замуж по молодости и приняв решение не разумом, а сердцем. Сейчас она была старше, умнее, и если теперь при виде Грегори, прибывшего в ее родные места, сердце у нее забилось немного чаще, то это совсем не значило, что их связывают какие-то чувства. Во всяком случае, Грегори их явно не испытывал. Ему не терпелось как можно скорее вернуться в Штаты.

— Оставив нам табачную плантацию, Элис устроила настоящий заговор, — заявил он, вглядываясь в расстилающиеся перед ними зеленые пространства.

Одри вскинула голову. Ее длинные светлые волосы разметал ветер, в широко расставленных зеленых глазах горела досада.

— Это не был заговор. Просто она поступила по справедливости.

Однако Грегори в этом сильно сомневался. Он прекрасно знал, что мать Одри, приходившаяся ему теткой, больше всего на свете хотела, чтобы их дети сошлись снова. Элис была в отчаянии, узнав об их разводе, и не упускала случая намекнуть, что это решение было слишком поспешным и непродуманным.

Но сам Грегори так не думал. Он отдал Одри все — а чем она ему отплатила? Легла в постель с его братом...

— Она надеялась, что в один прекрасный день мы сойдемся снова, — резко ответил он. — Но этого не будет.

— Согласна. — Одри враждебно посмотрела в его синие глаза. — Когда ты возвращаешься в Америку?

Ничто в ней сейчас не напоминало обворожительную веселую и смешливую девушку, которую он когда-то любил. Ее лицо было бледным и унылым, в глазах читалась обида.

— Чем скорее, тем лучше, — без всяких уверток ответил Грегори, хотя понимал, что сначала нужно будет уладить кое-какие дела. Прежде всего — избавиться от своей части табачной плантации. Например, отдать ее Одри.

Он невольно вспомнил день, когда они познакомились. Ее отец умер, и она вместе с матерью прилетела в Нью-Йорк, чтобы погостить у родственников. Тогда Одри было всего семнадцать. Он тут же влюбился; разница в восемь лет роли не играла. Грегори был очарован молоденькой южноафриканской кузиной с копной светлых волос и смеющимися зелеными глазами. Они быстро нашли общий язык и вскоре знали друг о друге все...

— Хочешь избавиться от своей доли и заставить меня возиться с табаком в одиночку? — холодно спросила она.

Ну зачем, мать поставила меня в дурацкое положение! Она должна была знать, что все это бесполезно, думала Одри. Если мы с Грегори не помирились за эти годы, то едва ли сделаем это сейчас. Пытаться свести нас силой? Ничего глупее нельзя было придумать.

— Я бы не стал этого делать, — так же холодно ответил Грегори. — Если бы Элис посоветовалась со мной, вся плантация досталась бы тебе.

— Вот и хорошо, — бросила Одри. — Мне было бы проще, если бы она завещала тебе деньги, как Кларенсу. Не знаю, о чем она думала.

— Прекрасно знаешь. — Грегори цинично улыбнулся. — Но можешь не беспокоиться, ничего такого тебе делать не придется. Я просто передам тебе свою половину плантации и улечу в Нью-Йорк.

— Она хотела не этого, — покачав головой, ответила Одри.

Во время похорон матери и некоторое время после них она была не в себе и не понимала, что Грегори был ее единственной поддержкой. Он позаботился о похоронах, всегда был рядом, когда ей хотелось поплакать кому-нибудь в жилетку или решить неотложные дела. Но сейчас оцепенение прошло, и Одри начинала понимать, что в долгу перед ним.

— Может быть, — согласился Грегори, — но это никому из нас не подходит. К тому же нужно учесть, что я ничего не смыслю в сельском хозяйстве. В отличие от тебя.

— Не думаю, что тебе следует отказаться от своей половины.

Одри понятия не имела, зачем она это сказала. Ей захотелось взять свои слова обратно. Какого черта? Она не желала, чтобы Грегори остался здесь. Одна мысль об этом внушала ей отвращение.

— Дело не в собственности. Возможно, мне все же следует остаться, — нахмурившись, ответил Грегори. — В конце концов, именно этого хотела твоя уважаемая мать. Тем более что я давно мечтал сменить род деятельности. Пока я буду осваивать премудрости выращивания и обработки табака, за делами в Нью-Йорке присмотрит Кларенс.

Он с новым интересом посмотрел на длинные ряды растений, зеленые листья которых ярко контрастировали с красновато-бурой почвой.

— Я в долгу перед покойным отцом. Он обожал свою родину, не уставал петь ей дифирамбы и много раз советовал мне посетить ее.

У Одри сжалось сердце.

— Но ты не приезжал. Из-за меня. Что заставило тебя передумать? Я могла бы справиться с плантацией и без тебя...

— Я думаю, это имело для стариков значение.

— Конечно, — подтвердила Одри. — Все наши предки были романтиками. И те из них, кому довелось стать свидетелями нашего развода, не могли смириться с тем, что он оказался благом для нас обоих.

1

— У тебя были другие мужчины?

Одри не ждала этого вопроса и не хотела на него отвечать. Жизни с Грегори хватило ей с лихвой. Она не собиралась вступать с кем-либо в серьезную связь.

Он повернулся и посмотрел на нее. Темно-синие глаза, которые Одри так и не смогла забыть, пристально изучали ее лицо.

— Ты очень привлекательная молодая женщина. И за время нашей разлуки стала еще красивее. Догадываюсь, что недостатка в поклонниках у тебя нет.

— Нет.

— Но на мой первый вопрос ты так и не ответила. Значит, никого постоянного у тебя нет?

— Нет.

— Так я и думал. Что ж, хорошо. По крайней мере, теперь я знаю, чего ждать.

Она нахмурилась.

— Что ты хочешь этим сказать?

Тебе нечего ждать, подумала Одри. Ты не имеешь ко мне никакого отношения. Поверил словам брата, бросил меня, и я больше не хочу тебя видеть.

— Поклонники не любят, когда на сцене появляются бывшие мужья.

— Даже тогда, когда эти мужья не представляют для них никакой угрозы? — насмешливо спросила Одри.

— Даже тогда. Они могут начать ревновать, и начнется такое, что не обрадуешься.

— Как было тогда, когда Кларенс оболгал меня? — Она бросила на Грегори взгляд, полный ненависти. — Когда он возвращается назад? — Кларенс прилетел на похороны за день до Грегори и вел себя так, словно ничего не случилось. Этот тип был толстокожим как носорог, и Одри терпела его только из уважения к памяти Бена, ее отчима, и Элис.