Тайный голос

Глория Беннетт

Тайный голос

Господи, какое счастье! Спасибо Тебе за все! Я прекрасна, успешна и независима! Я счастлива, знаменита и богата! Этот мир — мой!

Так примерно восклицала почти каждое утро Энн Морган, она же Ханна Дарси, распахивая окно спальни. Подобные слова, если верить многочисленным книгам, не только укрепляют нерушимые позиции благополучия, но и дают зеленый свет новым свершениям. В это утро жизнь Энн приумножилась еще одной победой — по ее книге будут ставить фильм. Да еще с Джулией Робертс в главной роли.

Пару дней назад литературный агент Ханны Дарси, Эстер Левин, вылетела в Голливуд работать над контрактом. Когда все будет готово, Энн обязательно поедет знакомиться с режиссером, актерами… Все-таки это ее первый полнометражный фильм…

Энн спускается вниз, на застекленную веранду, где она по утрам пьет кофе. В новом доме, купленном несколько месяцев назад, все сделано по ее проекту в соответствии с ее вкусом. Кстати, она не только писательница, автор модных романов о любви и остроумных книг о психологии счастливой семейной и сексуальной жизни, она еще и художница.

Писательству она нигде не училась, а на живопись потратила немало лет, сначала в колледже, потом в Университете искусств. А в одно прекрасное утро, осатанев от безденежья и очередной пьяной выходки мужа Боба, она села стучать на машинке злобную пародию на собственную жизнь. Ее героиня, пай-девочка из семьи конгрессмена, сначала становится любовницей бандита, сдавшего своих подельников, потом полицейского, запутавшегося в служебных инструкциях. Этот коп был единственным, кто поверил героине, что не она убила своего бывшего бойфренда. Папочка от нее отказывается, но когда его подставляют, то именно дочка со своим другом его спасают. Лексикон героев андерграунда Энн позаимствовала у соседей. А быт сенаторского дома списала с быта своего дяди, в доме которого жила после смерти родителей. Ну а чтобы избежать скандала, взяла себе дурацкий псевдоним. Фамилия Дарси маячила у нее перед глазами — так звали хозяина парикмахерской, расположенной напротив. А Ханна и Энн — это одно и то же имя, если вдуматься. Издатель заплатил ей гроши, сославшись на ее неизвестность. Но этих денег хватило на то, чтобы вернуть долги и удрать с маленьким сыном Чарли из этого мерзкого района, где блюют у дверей, а сосед продает марихуану. Что стало с ее бывшим мужем, Энн не знает. Возможно, он даже не заметил их исчезновения. Но с тех пор она не красила холсты, а строчила романы. Скоро ей надоело скандалить с издателем и вышибать из него кровные денежки. Придя домой, она злобно взглянула на лист бумаги и написала душещипательный роман о любви усталого циника и нежной искательницы приключений. Для этого пришлось походить на лекции по психологии. Изучив особенности мужчин с точки зрения последних научных изысканий, Энн написала в своем романе оду кризису среднего возраста, дав волю разгулявшейся сексуальной фантазии. За этот роман она получила гораздо больше денег. Но теперь они уже казались ей довольно скромными средствами. Тогда-то она и получила заманчивое предложение от Стива Монроя. Три года она писала с ним и для него. Это было время секса и денег. Сначала секс был большим, а деньги маленькими. Потом все поменялось местами. У Стива начались проблемы с эрекцией, да и с мозгами тоже. Последние три романа Энн написала практически одна. А их постельные отношения совсем сошли на нет. Но почему-то именно тогда Стив захотел на ней жениться. Энн вяло сопротивлялась. Она откладывала деньги: свадьба планировалась на следующее лето. Энн уже не была влюблена в Стива. Но она считала его родным. И хотя в последнее время он стал немного раздражать ее своей забывчивостью и странным безразличием ко многим когда-то волновавшим его делам, Энн никогда бы не оставила его. Ну разве только ради какой-то безумной новой любви. Но весной Стив умер. Той самой ночью, когда Энн уехала с Чарли к себе домой собрать вещи для недельного отдыха от обременительных тягот угасающей любви. В ночь их отъезда у Стива неожиданно остановилось сердце. О его смерти она узнала из утренней газеты, купленной на бензоколонке. Чарли наливал бензин в их машину, а Энн стояла возле киоска и плакала, уткнувшись в газету. Они тут же развернулись и поехали обратно. Энн снова осталась одна, и снова надо было начинать все сначала.

Придя к нотариусу, Энн особо ни на что не надеялась. Они почему-то никогда не обсуждали со Стивом вопросы наследства.

Но, выслушав завещание, Энн расплакалась от умиления. Стив оставил ей все. Все гонорары от его книг, книг, написанных вместе, а также книг, написанных ею за него. Но, когда адвокат протянул ей конверт с письмом от Стива, Энн окончательно почувствовала ноющую боль утраты, а прочитав письмо, совершенно обессилела от трагической неожиданности. Тайна Стива была для нее раскрыта и стоила целого романа. И тут Энн поймала себя на мысли, что все происходящее с ней она уже воспринимает не сердцем, а взглядом со стороны — хороший это сюжет или плохой. Так вот, тайна Стива была отличным сюжетом, но использовать его Энн, она же Ханна Дарси, не могла, да и не хотела. Стив умер не от остановки сердца, он очень искусно покончил с собой. Просто он узнал свой диагноз — болезнь Альцгеймера. Вот почему последние два года он не мог писать и все остальное уже было ему не в кайф. Но Стиву не хотелось умирать при жизни. И единственно, о чем он просил Энн, оставить всю эту историю в тайне.

Он рассказал мне об этом, чтобы объяснить, почему прибегал к моей помощи, подумала тогда Энн. Это на него похоже.

После Стива остались не только деньги, но и связи. Энн уже не подпирала железная необходимость строчить день и ночь, чтобы как-то себя обеспечить. Ее новый дамский роман стал бестселлером. С тех пор она выдавала в год по одному роману, иногда по два, еще писала для телевидения и жила, ни в чем себе не отказывая. Сын Чарли учился в одном из самых престижных частных университетов. А несколько месяцев назад Энн переехала в новый дом, вернее настоящее поместье. И вот — эта приятная новость из Голливуда! Как тут не молиться в распахнутое окно и не благодарить Бога за все!

Энн взялась за изучение почты. После одного инцидента с секретарем — тот виртуозно подделывал ее подпись на чеках — она решила больше такого рода сотрудниками не обзаводиться. Литературный агент у нее есть, адвокат есть, прислуга в количестве трех человек есть. По финансовым вопросам неплохо бы иметь советчика, но Фрэнк Керли, муж Лизы — ее подруги, ландшафтного дизайнера, или старшей садовницы, как она ее величала, — обещал кого-нибудь найти. А свою почту она сама разберет как-нибудь. Но тут ей пришла в голову забавная мысль: а как насчет любви? Последние сплетни о ее романах давно уже не украшали страницы светской хроники. На вопросы дотошных репортеров она мечтательно закидывала голову и напускала на уста блуждающую улыбку, тем самым давая понять пираньям пера, что у нее все в порядке.

— Ах, мне бы не хотелось это обсуждать… Моя личная жизнь принадлежит только мне… Я боюсь чужой зависти… — Эту чушь обычно несут люди, у которых личной жизни не существует.

Есть женщины гордящиеся своей инфернальностью. Даже, когда от них шарахаются все мужчины, включая сексуально озабоченных подростков и старичков-эротоманов, эти дамы все равно уверены, что их все хотят. Они с удовольствием рассказывают о своих прежних победах и сочиняют новые. Есть другие особи, изображающие из себя чистых и неприступных. Даже при наличии нескольких любовников, одни из которых спонсоры, а другие жиголо, эти дамы разыгрывают голубиц и гордо несут свое голубиное знамя, делая вид, что у них в спальне ничего не происходит. Есть просто фригидные коровы. Есть откровенные шлюхи. Энн не знала, какая она на самом деле. Но уж точно не фригидная корова и не шлюха. Она всегда честно выполняла все правила любовной игры. Не изменяла. Уходила, когда ей изменяли. Влюблялась, радовалась, ждала свиданий. После Стива у нее были еще романы. Один хотел устроить за ее счет свои пошатнувшиеся финансовые дела, другой оказался тайным алкоголиком со всеми вытекающими последствиями, третий хотел ее использовать, чтобы стать писателем… Он даже писать-то не умел. То есть он фразы собирал, но никак не мог понять, что написанные слова — это еще не литература. И хотя он был молод и хорош собой, но жить с честолюбивым графоманом мучительно и обременительно. Последующие кандидаты в интимные друзья слишком резво начинали вламываться в ее жизнь: контролировать, руководить, поучать. Это номер еще никому не проходил. И, наконец, была целая серия случайных встреч, когда на другое утро ты мечтаешь только об одном: «Когда же ты наконец отвалишь? Ну уматывай же поскорее… Как! Ты еще и кофе хочешь?.. О боже…». Потом пришло время, когда такое желание появлялось не утром, а уже через два часа. У Энн был заготовлен целый набор приемов на выгон. Самый простой, но подлый — это спровоцировать ссору и дать возможность ему гордо удалиться самому. Но Энн больше привлекало разыграть важный звонок из Белого дома со срочным приглашением. Или неожиданный приступ холецистита, а еще лучше — какое-нибудь женское недомогание: менструальные боли или неожиданное кровотечение. Но однажды наступил такой момент, когда и начинать-то весь этот спектакль стало неинтересно. С первых фраз становилось ясно, чем все кончится. И Энн начала всерьез подумывать, не лучше ли пользоваться платными сексуальными услугами. Никакого кофе на завтрак, обязательств и осечек с эрекцией.