По кругу воспоминаний

Сьюзен Фокс

По кругу воспоминаний

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Письмо было похоже на телеграмму:

Кейтлин Бодайн не потрясло это известие. Она уже знала, что отец умирает. По тем обрывкам новостей, что доходили до нее. Не потому, что у Кейтлин оставались друзья в техасском городке Коултер-Сити, а потому, что такой важный человек, как крупный нефтепромышленник и землевладелец Джесс Бодайн, был известен и за пределами штата, и даже в живописных долинах восточной Монтаны.

Кейтлин долгие месяцы мучительно переживала, узнав о неизлечимой болезни отца. Переживала и писала ему, но он не отвечал. Все усилия преодолеть пропасть между ними кончились, как обычно, ничем.

Впрочем, отец и раньше ни на одно ее письмо не ответил. Пяти лет упорного молчания со стороны Джесса Бодайна было достаточно, чтобы понять: отчужденность между ними никогда не исчезнет. Но тонкий луч надежды — сохраненный Кейтлин с раннего детства, — отказывался гаснуть.

Она всегда боготворила отца. А он не принимал ее. Ребенком она мечтала о его любви и заботе. Воспоминания о тех далеких днях до сих пор мучили ее, звали опять в Техас. А вдруг сейчас все будет по-другому? Может, перед смертью старик признает свое единственное дитя? Может, Джесс раскаивается, что выгнал ее из дому пять лет назад?

Но голос разума возвращал на землю: это не отец зовет Кейтлин вернуться на ранчо, а Рино Дюваль. Рино Дюваль, человек, ненавидевший ее всем сердцем.

Как ни странно, девушка боялась столкнуться с ним лицом к лицу больше, чем с отцом. Воспоминания об этом человеке были болезненными и неприятными. Рино никогда не простит ее. Но более того, она сама никогда не простит себя.

Рино Дюваль шел по больничному коридору в отделение интенсивной терапии. Он помнил Кейтлин Бодайн восемнадцатилетней девушкой, отчаянно сражавшейся с его младшим братом Бо за расположение своего отца. Она была серьезной и угрюмой, свою боль прикрывала раздражительностью и вспышками гнева и частенько скрывалась в маленькой хижине на дальнем пастбище.

Кейтлин была несчастным покинутым ребенком, который ничем не мог угодить отцу как ни старался. Она безумно ревновала его к сводному брату Бо — сопернику, которого возненавидела с момента появления того на ранчо, когда он стал полноправным членом ее семьи и настоящим проклятием бедной девочки.

Неужели ревность ее была так велика, что Кейтлин и вправду тогда не протянула ему руку помощи и позволила умереть? Свидетели на суде утверждали: она сделала все, что могла, ради его спасения. Но оказалась не в состоянии предотвратить беду. Зато смогла подвергнуть его жизнь опасности, когда в очередной раз ей взбрело в голову поехать в старую хижину на пастбище. А ведь она слышала предупреждения о начале наводнения, но самонадеянно проигнорировала опасность.

Рино ожесточился против девушки, хотя понимал, что она просто ребенок с неуравновешенным характером. И все-таки, что бы ни вызвало вспышку гнева Кейтлин в тот страшный день, ее действия спровоцировали нелепую смерть восемнадцатилетнего Бо.

Хотя Рино написал, чтобы она возвращалась домой, на самом деле он с отвращением думал об этом. Ему была противна сама мысль, что придется столкнуться лицом к лицу с девушкой, — теперь уже женщиной, — которая разрушила его семью. Ведь матери Рино тоже нет теперь, и тоже по вине Кейтлин. Горе матери было столь велико, что она тяжело заболела и умерла вскоре после гибели Бо. Нельзя забыть это. Как и тот факт, что Кейтлин Бодайн была его родственницей. Их связывала кровь брата.

Рино уже входил в отделение, когда услышал звонок приехавшего лифта. Он почувствовал, — он уже знал, — кто сейчас выйдет.

Кейтлин Бодайн казалась теперь более высокой, более гордой, почти надменной. Ее гибкое тело двигалось с изяществом топ-модели. Но с некоторой самоуверенностью Рино каким-то образом почувствовал, что это лицедейство. Нескладная худенькая девочка превратилась в привлекательную женщину, вид которой сразу взволновал его.

Рино заставил себя перевести взгляд на ее лицо. Ее щеки потеряли детскую припухлость, и скулы теперь казались выше, что говорило об аристократизме. Только губы были прежними — ярко-алыми и манящими.

Чудесные, цвета воронова крыла, волосы струились у Кейтлин по спине ниже пояса. Длинные волосы всегда нравились Рино, но никогда прежде они не вызывали в нем подобной бури чувств, заставляя сердце бешено колотиться. Что ж, вот и еще одна причина нянчить свою ненависть, которую он испытывал к ней.

Но когда ее прекрасные голубые глаза, обрамленные пушистыми черными ресницами, взглянули на него, Рино вдруг увидел прежнюю девочку, ту самую, несчастную и растерянную, сердитую на весь свет и жаждущую любви. Что-то неведомое шевельнулось в его сердце, но он постарался поскорее забыть об этом.

Не успели двери лифта раскрыться, а Кейтлин уже ощутила присутствие Рино. Страх пронизал ее насквозь, но она совладала со своими нервами — или сделала вид — и заставила себя посмотреть прямо ему в глаза.

За пять лет Рино стал даже более внушительным. Девочкой Кейтлин сходила по нему с ума. Да, она ненавидела его брата за детские пакости и за то, что он был любимцем ее отца. Но Рино Дюваля она любила. Любила и мечтала о нем, плакала по ночам в подушку, а он был совсем, как ее отец, — строгий, сдержанный и неприступный.

Теперь Рино был крупным широкоплечим мужчиной, крепко сбитым, как доброе техасское седло. В нем появилась та суровая привлекательность, которая свойственна мужчинам с запада, проводящим большую часть жизни на открытом воздухе. Темные волосы ниспадали на обветренное загорелое лицо. Тяжелый взгляд, горящий из-под них, говорил об одном: о непримиримой ненависти к Кейтлин.

Увидев этот огонь, она поняла, что Рино никогда не изменит своего мнения о ней, никогда не поверит в ее невиновность, никогда не простит ее. Даже спустя столько времени.

Боль, которую почувствовала она, не была неожиданной, но могла разрушить фасад, над возведением которого ей столько пришлось потрудиться.

Она молча, без колебаний следовала за стремительным Рино. Наконец девушка спросила:

— Он жив еще?

Она знала, что вопрос прозвучал холодно. Кейтлин этого и добивалась. Рино Дюваль не тот человек, с которым ей хотелось обмениваться любезностями. Впрочем, и он не горел желанием общаться с ней.

Взгляд Рино обжег лицо девушки. Голос его прозвучал резко:

— Сказал, что ему надо увидеть тебя, когда приедешь.

Перед входом в отделение реанимации Рино отошел в сторону, пропуская Кейтлин.

Палаты прозрачным полукругом окружали пост дежурной медсестры. Подойдя к четвертой двери, Рино остановился. Взглянув через стекло, девушка задрожала от дурного предчувствия.

Поначалу она даже не признала отца в этом беспомощном старике, лежащем на больничной койке. Некогда посеребренные волосы Джесса Бодайна стали совершенно белыми. От его осунувшегося лица тянулись трубки.

Войдя в палату, Кейтлин была потрясена количеством выстроившихся у изголовья кровати аппаратов. Хотя вошли они тихо, старик беспокойно двинул головой и открыл глаза.

Когда-то Джесс был таким же высоким и такого же сложения, что и Рино. Человек, лежавший на кровати, казался маленьким. Лицо его осунулось и было бледным. Даже карие глаза потускнели.

Острая боль пронзила сердце Кейтлин. Она действительно теряла отца. И не осталось времени преодолеть бездну, разделяющую их. Ей никогда не узнать, за что он так не любил ее.

Слабый изможденный старик поднял взгляд на дочь, и она поняла, что он узнал ее. Джесс открыл рот, но вместо слов приветствия или просьб о прощении Кейтлин услышала: