Мило, когда ты плачешь (СИ)

========== Часть 1 ==========

***

Я слушаю безумные истории о Париже от своей старшей сестры, но почти ничего не комментирую, ведь сама была частью этих моментов, которые Джордин так стремилась запечатлеть на полароид.

— Вижу тебя, Елена, Париж не вдохновил.

Я давлюсь филе и быстро запиваю всё водой.

— Париж вовсе не тот сказочный город из фильмов, мама, — усмехаясь, говорю я. — Ты же знаешь, что мне по душе всегда был Амстердам.

— Если тебе нужны наркотики, то ты можешь просто попросить, Елена, — Джордин подмигивает мне, наклоняя голову. — Конечно, я шучу, мама.

Париж разочаровал меня в очередной раз.

— Я видела вчера новую девушку Зейна, Ли, — мама говорит через пару минут. — Он выглядел счастливым. Ты мне так ничего и не объяснила.

И не объясню. Отношения должны быть между двумя людьми. Да, она моя мама и я доверяю ей, но есть вещи, которые я хотела бы сохранить в секрете даже от неё.

— Она красивая?

— Если честно, то да. Они хорошо смотрятся вместе.

Первое правило спокойной жизни, где не нужно сидеть на успокоительных: не спрашивай о том, что тебя не касается и не услышишь того, что тебе не понравится.*

— Это прелестно.

Я накалываю на вилку маленький кусочек филе и молча пережёвываю его. Знаю, что маме и Джордин теперь неловко. Не могла не спросить то, что меня так волновало. Моя семья и мои друзья знают, что Зейн был моей первой любовью. Кажется, что я влюбилась в него ещё в детстве, так что всё было предопределено. Я ни к кому не чувствовала того, что чувствовала к нему, но теперь нам по двадцать лет, так что всё изменилось. Из детей, не имеющих своего мнения, мы превратились во взрослых людей со своими принципами и мыслями.

— Тебе тоже нужно найти кого-то, Елена, — говорит моя сестра и улыбается.

Второе правило спокойной жизни: найди кого-то нового раньше, чем это сделает твой бывший. Но здесь я уже опоздала.

— Я не хочу встречаться с кем-то сейчас. Думаю, что хочу найти себя в мире, где не состою в отношениях, чтобы потом сравнить.

Надеюсь, что Зейн не притворялся, когда мы были вместе, потому что, как бы это объяснить, увидеть партнера таким, какой он есть, — тот еще аттракцион. Очень хочется, чтобы человек оставался тем, кем он притворялся в начале отношений.**

— Может, Зейн погуляет и вернётся к тебе? — мама поправляет свои волосы и отдаёт посуду подошедшей миссис Доусон. — Вы ещё очень молоды для серьёзных отношений, но ваш брак — это просто вопрос времени, Елена.

Ох, если бы мама знала, что Зейн сказал мне в конце апреля, то так не говорила бы.

Елена, у тебя никогда не будет жизни, которую ты заслуживаешь, если в ней буду я.

Он сам всё решил, а я даже не пыталась что-то исправить, потому что мне надоело делать вид, будто мы с ним соулмейты. Я не верю в эту чушь. Конечно, я не была готова к тому, что он бросит меня. Вообще невозможно быть действительно готовой к чему-то, потому что каждый готов настолько, насколько может. Будь это расставание с идеальным парнем или новость о том, что «Chanel» больше не будут выпускать свои классические духи, а «Dior» перестанет шить платья.

— Не говори глупостей, мама, — закатываю глаза и встаю из-за стола. — Не хочу даже слышать об этом ничего.

Потому что это всё ещё сложно для меня. Я скучаю по Зейну, и я ненавижу его. Такое чувство, словно попала в катастрофу, и никто не пришёл на помощь, чтобы спасти меня.**** Вот она я — профессиональная грустная девушка.

— Мы ещё вернёмся к этому разговору, — строго говорит мама и Джордин хихикает. — Ты хорошо себя чувствуешь?

Из строгой мамы она превращается в добрую. Так всю жизнь.

— Да.

— Ты больше не делаешь…

— Не делаю, — грубо прерываю её, закатывая глаза. — Я дала обещание, которое собираюсь сдержать.

Мама кивает и слегка улыбается. Замечаю на её парочку морщин, хотя не видела их раньше. Как это могло произойти за три месяца?

— Надеюсь на то, что всё образуетя, Елена.

Я собираюсь ответить, но миссис Доусон заходит в столовую вместе с каким-то высоким парнем. Я осматриваю его с ног до головы и замечаю отвратительную копию футболки от «Gucci».

— Мисс Джонс, Вы потрясающе выглядите, — парень целует моей маме руку, и она хмурится. — Простите, что без предупреждения, но в офисе мне сказали, что Вас не будет на рабочем месте пару дней, а моё дело не может ждать.

Я пару раз моргаю и всё равно не верю тому, что только что услышала. Этот парень в футболке от «Gucci» провалил тест — констатация факта.

— Мистер Стайлс, уверена, что Ваше дело не важнее моих блинчиков с яблочным повидлом.

Чего бы этот парень не хотел — он в пролёте.

— А я уверен, что свежее интервью с Наоми Кэмпбелл гораздо лучше блинчиков. Возможно, даже лучше утреннего секса и кофе в постель, но я готов устроить дебаты по этому поводу, если Вы, мисс Джонс, захотите.

О. Мой. Бог.

— Впечатляет, мистер Стайлс.

— Просто Гарри.

Замечаю на лице мамы поддельную улыбку и знаю, что это плохой знак для того, кто прервал её завтрак.

— Вы достаточно предусмотрительный, Гарри, но есть одно маленькое «но».

Когда отец был жив, он часто говорил: «Всё, что говорят перед «но» — не считается».

— Когда Вы будете направляться к своему следующему будущему работадателю, убедитесь, что на Вас оригинальный «Gucci».

Что и следовало доказать.

— Это всё, мистер Стайлс.

Моя мама та самая женщина из фильма «Дьявол носит Prada» — сильная, уверенная и независимая. Патрисия Джонс — это не просто имя. Это бренд и женское могущество.

— Я могу воспользоваться одной достаточно пикантной комнатой? — парень поднимает брови и поправляет и без того отвратительную футболку. — Знаю, что это просто верх невоспитанности, но мне правда очень нужно.

Мама хмурит брови и прикрывает лоб рукой.

— Вам неизвестно что такое воспитание, поэтому я даже не удивлена, — в её голосе насмешка и жалость. — Елена, будь добра, отведи мистера Стайлса в гостевую ванную комнату.

Почему я, а не Джордин? Где миссис Доусон?

— Конечно.

Киваю головой Гарри и говорю ему следовать за мной. Я раздражена тем фактом, что снова не имею права голоса.

— У тебя очень властная мать, — не вижу его лица, но знаю, что он усмехается. — Интересно, а ты такая же?

— Вы, оказывается, нахал ещё больше, чем мне показалось на первый взгляд, — чеканю, указывая на дверь в ванную. — Вот одна из причин, по которой Патрисия Джонс не взяла Вас на работу.

А чего он ещё ждал от меня? Поддержки? Согласия?

— Я вижу в твоих глазах несогласия с решением матери больше, чем ты вообще можешь себе представить, Елена.

Моё имя из его уст звучит по-особенному неприятно и скользко.

— Когда это мы перешли на «ты»? — поднимаю брови и складываю руки в защитном жесте.

— Тебе не больше двадцати, так что это само собой разумеющееся.

— А Вы знаете, что к незнакомым людям, независимо от возраста, принято обращаться на «Вы»?

Какой нахал!

— Уверен, что в двадцать четыре ты скажешь по-другому, — Гарри подмигивает мне и скрывается за дверью ванной комнаты.

Я возмущена и сконфужена. Как он смеет? Я не просто какая-то девушка из дешёвого клуба в Бруклине. Я — дочь Патрисии Джонс. Девушка, которая является музой для Лагерфельда и Маккуина.

— Мне льстит, что ты ждала меня всё это время, милая.

Чувствую, что начинаю закипать.

— Знаешь, на месте тебя, одетого в палёный «Gucci», я бы не разговаривала так с дочерью Патрисии Джонс.

Вижу поддельное удивление на его лице и хмурюсь.

— Да ладно? Дашь автограф?

Никто и никогда не разговаривал так со мной. Если этот несносный мальчишка думает, что это сойдёт ему с рук — он ошибается.

— Проваливай.

— Хорошо, что ты умеешь нормально разговаривать, а то твоя снисходительная вежливость поперёк горла.

Закатываю глаза, наклонив голову. Он думает, что если Бог не обделил его умом и красотой, ему можно всё? Не буду спорить: он чертовски красив — этого не отнять у него. Но что такое красота, когда ты кусок дерьма?