Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II (СИ)

- Ты даже похолодел, - с неудовольствием сказал Аменемхет. – Нельзя так бояться! Выходи!

Легко сказать – нельзя бояться!..

Хепри сел вторым, поэтому вышел первым. Несколько мгновений он стоял, ожидая расправы со всех сторон и не понимая, что видит вокруг; потом Аменемхет подскочил к нему и схватил за плечо.

- Идем! – приказал он. – Смелей!

Когда его потащили вперед, Хепри понял, что ступает по мягкой ухоженной траве, а окружает его густой зеленый сад. Между деревьев блестел пруд, а впереди мальчик различал дворец… Он видел издали дворец фараона – этот прекрасный дом был очень на него похож…

Им никто не встречался – как будто весь дом замер, увидев чужака.

И вдруг Аменемхет сбавил свой быстрый уверенный шаг, потом остановился.

- Мерит-Хатхор! – воскликнул он.

В этом возгласе была и досада, и почтение, и оттенок страха. Хепри понял причину этих чувств, как только увидел женщину, о которой шла речь.

Она была уже немолода – лет тридцати пяти; но это ничуть не уменьшало впечатления властности и блеска, исходивших от нее. Даже увеличивало. Домоправительница верховного жреца и воспитательница его детей была высока для женщины и выглядела сильной, как мужчина, и грозной, как мужчина. Нахмурив прямые брови, она шагнула к чужому мальчику и воскликнула:

- Кто это, Аменемхет?

Друг Аменемхета мог быть очень знатным, но женщина без колебаний потребовала отчета о нем. Она повернулась к сыну господина дома, вся зазвенев и зашелестев – ее недлинные густые волосы были переплетены серебром, руки, шея и талия увешаны драгоценностями, а фигуру окутывало тончайшее складчатое белое платье. Все это не делало ее женственней – Мерит-Хатхор напоминала дворцового смотрителя, который должен был воплощать великолепие дома Владыки Обеих Земель*.

- Это мой друг, Мерит-Хатхор, - почти почтительно ответил мальчик. – Его имя Хепри, и он учится со мной в школе Амона.

Хепри затрепетал под взглядом, которым его пронзила Мерит-Хатхор – точно, вырвав копье из тела одного поверженного врага, вонзила его в другого…

- Хорошо, - сказала она наконец Аменемхету. – Твоя матушка в доме. Пойдем, тебе следует выразить ей свое почтение и представить ей своего друга.

Аменемхет беспрекословно подчинился. Хепри дивился про себя – он никогда не думал, что его гордый знатный друг будет так повиноваться чужой женщине; но, должно быть, это необычная женщина…

Мальчики шли за Мерит-Хатхор, крепко держась за руки – вернее, это Хепри почти судорожно вцепился в руку товарища; ему казалось, что стоит им расстаться, как его тут же накажут… за все. За то, что он есть. Хепри чувствовал, что уже грязен и вспотел, а локон прилип к шее. Аменемхет тоже нуждался в омовении, но разве можно было сравнивать!..

Мальчик шлепал босыми ногами по гладкому сверкающему полу, в благоуханной торжественной тишине, даже не подозревая, что повторяет путь своей матери – она точно так же шла по этим коридорам и поднималась по этой лестнице десять лет назад, и с такою же целью…

Мерит-Хатхор, высокая, величественная и прямая, быстро подвела их к покоям на втором этаже, около которых остановилась и прошептала, неожиданно тихо:

- Никакого шума, почтительность и тишина. У госпожи сегодня очень болит голова – слышите?

Мальчики одновременно кивнули.

- Слышал? – почти угрожающе шепнул Аменемхет другу; тот быстро кивнул снова.

- Идем, - шепнул мальчик, и потянул Хепри за собой сквозь дверь, занавешенную кисеей – сам тот так и не решился бы войти.

* Иероглифическое, иератическое (жреческое) и демотическое (скоропись) - три способа письма в Древнем Египте; иероглифическое самое древнее.

* Фараона.

========== Глава 39 ==========

Когда Хепри увидел госпожу Ка-Нейт, первое, что он подумал, было “богиня”. Не верилось, что эта бледная, воздушная, прекрасная женщина в белом – земная женщина. Но вот госпожа сделала движение, и сразу превратилась в обыкновенную мать: рядом с нею сидела хорошенькая девочка, занимавшаяся куклой.

Обе, мать и дочь, подняли глаза и улыбнулись – и взгляд, и улыбка у них были одинаковые, нежные и благостные, точно свежее дуновение… Потом девочка вскочила и подбежала к изумленному Хепри.

- Здравствуй! – воскликнула она. – Я видела тебя в окно – ты друг моего брата, я поняла! Я – Меритамон, а как тебя зовут?

- Хепри, госпожа, - сказал ошеломленный мальчик.

Меритамон засмеялась.

- Я не госпожа – я еще девочка. Вот моя мать, это она госпожа дома.

Ка-Нейт приблизилась к детям и легким движением отстранила дочь, чтобы взглянуть в лицо Хепри. И он увидел, какую боль скрывает это прекрасное лицо… оно казалось безмятежным, но мальчик ощутил это всем существом: госпожа дома действительно очень больна.

- Здравствуй, дитя мое, - улыбаясь, сказала она Хепри, а тому вдруг захотелось извиниться и немедленно покинуть эти покои и этот дом – чтобы не мучить ее.

Мальчик низко поклонился.

- Я друг твоего сына, госпожа, меня зовут Хепри, мы учимся вместе…

- Я поняла, - сказала Ка-Нейт. – А кто твои родители, Хепри?

Мальчик вздрогнул, но госпожа смотрела только с нежным участием.

- Я бедняк, мои родители совсем незнатные люди, - пробормотал он. – Мне стыдно, госпожа – мне не следует быть здесь…

Госпожа сдвинула брови, и он впервые увидел в ее лице что-то от ее сына – властность и сильное чувство.

- Это не имеет значения, - ответила она. – Я вижу, что ты добрый и разумный мальчик. Я рада, что мой сын привел в наш дом своего друга – это случилось в первый раз, - сообщила госпожа. - Прежде Аменемхет никого не любил настолько, чтобы пригласить к себе.

Фраза словно бы означала упрек, но не была упреком. Ка-Нейт понимала, как разборчив и горд ее сын.

- Ступайте вымойтесь и отдохните с дороги, - сказала госпожа. – Наши слуги тебе помогут, Хепри.

Она опустилась в кресло и едва заметно поморщилась. А Хепри вдруг снова прочувствовал, как ей больно на самом деле.

- Идите, - за их спинами уже стояла сердитая Мерит-Хатхор, с таким видом, точно готова была вытолкать их, если они сами не уйдут. Обоих.

- Меритамон, уходи и ты, - добавила она сердитым шепотом, взглянув на дочь госпожи. Девочка послушно выбежала, ловко обогнув мальчиков; только после этого они вышли. Занавесь упала.

- Мерит-Хатхор очень любит мать и предана ей, - шепнул Аменемхет другу то, что он уже и сам понял. – Она главная в доме после отца, - прибавил мальчик.

“Главнее госпожи?” - чуть не спросил Хепри, но прикусил язык. Он понимал, что тот, кто так болен, не может быть главным… даже если главный по своему положению… но понимал также, что о многих вещах в этом доме следует молчать.

Они с Аменемхетом направлялись куда-то вдвоем; Хепри было страшновато, но он доверял другу. Меритамон давно куда-то пропала – это же такой огромный дом…

- Я прикажу, чтобы тебе дали мою повязку и рубашку, - вдруг сказал хозяин гостю. Он посмотрел на него, сдвинув свои красивые брови с какой-то суровой неприязнью.

Хепри моргнул.

- Почему?

- Потому что ты выглядишь как нищий, - без обиняков сообщил ему Аменемхет.

Хепри вспыхнул.

- Я и есть нищий! Если ты оскорблен этим, то…

Он чуть не остановился, но Аменемхет подхватил его под руку и потащил дальше, так что Хепри только споткнулся.

- Мои друзья не могут быть нищими, - сердито ответил Аменемхет. – Если у тебя в чем-то недостаток, я всегда его восполню.

“Это же позор! Милостыня!”

Аменемхет так не считал – он считал это дружеской услугой; но он никогда не был в положении Хепри, у которого до сегодняшнего дня не было даже собственной набедренной повязки.

Когда они зашли в роскошную купальню, Хепри, посмотрев на разноцветный мрамор, по которому струилась прозрачная проточная вода, вдруг повернулся к другу и сказал: