Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II (СИ)

Он сам не заметил, как вслед за девочкой переменил позу. Меритамон улыбнулась и попросила его рассказать о школе – ей очень интересно, сказала она.

Хепри, слегка запинаясь, начал, стараясь говорить как мог красиво – его уже учили этому; он описывал учителей, жрецов, уроки и часы отдыха… а Меритамон слушала с искренним интересом, приоткрыв ротик. Когда Хепри дошел до их с Аменемхетом уроков борьбы и стрельбы, глаза девочки вспыхнули и она его перебила.

- Как бы я хотела посмотреть, как ты стреляешь! Аменемхет мне показывал, но это было давно!

Хепри вдруг понял, что совершил большую глупость. Зачем он выдал, что занимается с сыном господина! А если Неб-Амон вернется и все увидит – или Меритамон выболтает? Наверняка! У девчонок рот всегда полон слов!..

Вдруг он почувствовал сильнейшую досаду на эту дружелюбную и хорошенькую девочку. Но уже нельзя было взять свои слова назад.

- Я попрошу у брата лук, - сообщила Меритамон и тут же встала. – Сейчас я приведу его – пусть посмотрит! Он всегда стреляет вон в то сухое дерево, и ты тоже можешь стрелять туда!

Она убежала, а Хепри склонился к коленям и закрыл глаза. Что он наделал…

Брат и сестра очень скоро вернулись – Аменемхет выглядел намного взрослее и серьезнее сестры; хотя так и было. Он молча снял с плеча лук.

- Я не могу… - сказал Хепри.

Аменемхет одарил его неожиданным презрительным взглядом. Точными движениями вскинул лук, наложил стрелу, натянул тетиву…

Выпустил, и стрела вонзилась аккурат в середину ствола.

- Твой черед, - сказал юный господин, передавая другу лук и колчан.

У Хепри кровь закипела от ярости. Да что они оба воображают!..

“Я расщеплю твою стрелу”, - принимая оружие и поднимая голову, подумал он, хотя такое было под силу только очень меткому стрелку.

Хепри тщательно прицелился и выстрелил.

Конечно, стрела не расщепила стрелу Аменемхета, но вонзилась совсем рядом – на два пальца левее. Меритамон восторженно захлопала в ладоши.

- Молодец! – воскликнула она.

Хепри, чувствуя необычайное удовлетворение, улыбнулся и поклонился, а на лицо Аменемхета набежала тень.

- Хорошо, - сказал он. – Но я могу лучше. Смотри, сестра.

Следующая стрела вонзилась точнехонько между первыми двумя!

- Великолепно! – воскликнула щедрая на похвалы Меритамон – кажется, ей было все равно, кого хвалить: брата или его друга. Они оба были для нее мужчинами, которые ее удивляли.

- А если придет твой отец? – чувствуя себя последним трусом, спросил Хепри у Аменемхета. С лица того исчезла торжествующая улыбка.

- Я не думал, что ты такой… - начал он, но тут вмешалась девочка.

- Пусть придет! Ему это понравится!

Хепри покачал головой и прикрыл ладонью глаза; эти знатные дети, брат и сестра, оба сейчас казались ему младше него – они забавлялись, а для него каждый такой шаг мог обернуться гибелью.

- Твой черед, - сурово сказал Аменемхет другу, и тот вздохнул и направился к дереву – выдергивать стрелы; надеялся хоть немного оттянуть продолжение состязания. А вдруг сейчас что-нибудь случится и не нужно будет продолжать?

Ничего не случилось – Аменемхет ожидал его на том же месте, со спокойно-презрительным вызовом на лице. Хепри вдруг подумал, что опасность – постоянная спутница жизни наверху, и решил отбросить свой страх.

- Давай! – воскликнул он.

Аменемхет улыбнулся, а Хепри принял у него оружие и развернулся к мишени.

- В сторону! – скомандовал он зрителям, прицелился и выстрелил. Стрела запела и воткнулась точно в середину ствола!

Теперь захлопал и Аменемхет!

- Намного лучше, друг! – воскликнул он. – Стоило только осмелеть!

Хепри засмеялся, чувствуя себя совершенно счастливым, упиваясь одобрением и даже восхищением в глазах этих знатных хозяев.

- Но я тебе не уступлю, - наполовину смеясь, наполовину всерьез сказал Аменемхет и занял место Хепри. Тот протянул ему лук… и застыл.

С таким лицом, что и Меритамон, и Аменемхет испугались.

Хепри раньше их услышал шаги – он слышал все звуки здесь с чуткостью загнанного зверя. Кто-то шел, кто-то грозный…

Хепри приготовился к смерти. Но это оказалась только Мерит-Хатхор; однако мальчик тут же испугался снова, когда женщина жестом отогнала его от друзей и сурово взглянула в лицо.

- Хепри! – воскликнула она. – Так тебя зовут? Идем со мной!

- Куда? – спросил мальчик.

О, как быстро он из счастливого победителя превратился в несчастную жертву, из ученика школы Амона в малыша!

- К госпоже, - ответила женщина. – Немедленно.

Ни Аменемхет, ни тем более его сестра, конечно, ничего не возразили. Хепри поплелся за домоправительницей, с каждым шагом все ниже опуская голову и плечи – он знал, что следует ждать только худшего. Которая из этих двух властительниц дома угадала, кто он такой? Хотя это уже не имеет значения…

Он с трудом, точно больной, поднялся на второй этаж и последовал за Мерит-Хатхор. А перед покоями госпожи вынужден был остановиться – в глазах потемнело и одолела слабость…

Когда он очнулся, перед ним стояла Мерит-Хатхор, которая, кажется, была действительно встревожена.

- Что ты так струсил? Тебя никто не собирается наказывать, - сказала она. – Госпожа хочет получше познакомиться с тобой и расспросить о положении твоих родителей.

Лицо домоправительницы передернулось при этих словах, но больше она никак не показала неудовольствия поведением госпожи, которой сейчас следовало заботиться только о себе…

- Госпоже стало лучше, - шепотом сообщила Мерит-Хатхор. – И она решила воспользоваться этим для тебя. Будь ей благодарен.

Хепри кивнул.

Он был очень благодарен и очень растерян.

Мерит-Хатхор взяла его за плечо и подтолкнула в сторону дверей; мальчик вошел гораздо смелее, чем в первый раз. Но когда увидел госпожу, снова испугался. А если она… дознается, кто он такой? Если ее болезнь не воспрепятствует этому?..

- Иди сюда, садись, - с улыбкой позвала его Ка-Нейт.

Мальчик послушно подошел и сел; сделав это, пожалел, что не поклонился – забыл… Но теперь было уже поздно.

- Кто твои родители? – спросила госпожа дома. – Назови мне их имена и должности… или только должность отца, если твоя мать не занимает никакого положения, - закончила она.

Для Хепри в диковинку было слышать, что женщина может “занимать положение”. Но, наверное, у богатых всякое бывает… да и у бедных тоже, только он не знает об этом.

- Мой отец был жрецом, - опустив голову, сказал мальчик. Он остановился.

- Он умер? – спросила Ка-Нейт. Мальчик кивнул, чувствуя непрошеное и опасное волнение от мягкой и тревожной жалости в ее голосе.

- Да, госпожа. Давно.

- А на что живет твоя мать? – спросила Ка-Нейт.

- На средства храма, - буркнул мальчик. Он упорно глядел в землю, надеясь, что опасность удастся перемолчать… Но он уже чувствовал, что госпожа ничуть не менее умна, чем ее сын – а может, и более…

Наступило долгое молчание.

Хепри теребил свой локон, потом начал теребить рубашку. Он чуть не плакал от напряжения, чувствуя даже теменем, как нежные и внимательные глаза госпожи изучают его…

- Подними голову, - вдруг сказала Ка-Нейт. – Прошу тебя.

Он поднял голову… и увидел в ее глазах слезы. Он увидел в ее глазах всезнание. Он увидел в ее глазах огромную жалость.

- Бедное дитя, - сказала она. – Я все поняла. О, это не могло быть иначе – боги привели сюда тебя, чтобы я хотя бы немного воздала твоей матери за все ее несчастья… Воздала тебе, растущему пленником и сиротой…

- Ты знаешь мою мать? – глупо спросил Хепри.

“Мы знаем друг друга давно, - прозвучали у него в ушах слова Тамит. – Не смей ничего говорить своему новому другу…”

Ка-Нейт улыбнулась.

- У тебя ее губы и выражения лица, - сказала она. – Ты, наверное, больше походишь на отца, но я хорошо помню твою мать – и я не ошибусь. Ты ее сын, ты тот самый Хепри. Ты здесь по воле Амона…

Она вдруг закусила губу и схватилась за голову, точно пережидала мгновенную острую боль.