Мороз на земле (СИ)

— Вот и всё, — наконец, сказал Пип, подняв вверх бутылку, когда джин заплескался на самом донышке. — Эй, Бенни!

Один шустрый мальчишка вскочил с кровати и проворно к нему подбежал.

— Последние капли — твои, а затем спрячешь всё.

Мальчик опрокинул бутылку, жадно выпив последние капли, затем ловко влез на окно, неустойчиво балансируя, оттянул там слой штукатурки и сунул «улику» внутрь.

— Здорово, — сказал Джон, и Пип усмехнулся.

— С новым годом нас всех, — произнес он, слегка запинаясь. Джон искренне понадеялся, что никто из ребят, что работали у станков на фабрике, не уснет там завтра, так как это могло привести к фатальным последствиям. И что сам не уснет сейчас, а, отправившись с Шерлоком в их постель, поначалу зацелует его до бесчувствия.

Шерлок, в общем, взбодрился, и поднялся довольно легко; взгляд юного лорда стал неожиданно ясным, когда он тащил Джона в направлении их кровати.

— О, я думал, это никогда не закончится, — прошептал он, чуть задыхаясь, когда они вытянулись на постели бок о бок. — Я ждал много часов, когда поцелую тебя.

Он прижался к Джону, подняв вверх лицо, как цветок, что тянется к солнцу, закрыв глаза и слегка открыв губы.

— О, я также мечтал об этом, — отозвался Джон, приникая к ним в обжигающем поцелуе и чувствуя, как мир снова становится правильным, таким, где всё так, как и должно это быть.

Голос Шерлока, глубокий и низкий, походил на мурлыканье большого кота, и его вибрации щекотали грудь Джона, когда они прижались друг к другу. Одной рукой он обнял его за талию и потянул к себе, ближе, теснее, желая с ним слиться в единое целое, и коснуться его каждым дюймом тела.

Они стали отчаянно целоваться, сплетясь языками, и буквально дыша друг другом. Поцелуи просто воспламеняли, когда Шерлок застонал и поднял колено, попытавшись обхватить ногой бедро Джона, и расстроено заворчал, когда длинная ночная рубашка помешала ему это сделать.

— О, боже, — выдохнул Джон, потянулся вниз, положив свою руку ему на бедро. И чуть сдвинул рубашку, так, что ладонь заскользила — о, боже, о, боже — по изгибу его ягодиц. Кожа там, под тонким слоем штанов, была столь горячей, гладкой и совершенной… Он провел по этим округлостям, к бедру и обратно, покоренный их гладкой упругостью. Шерлок резко выдохнул и перекатился на Джона, так чтоб тот мог теперь пустить в дело обе руки — и касаться, сжимать и ласкать, подтягивая еще ближе к себе. Шерлок сам ритмично вжимался в тело Джона, крепко сжав его плечи и дыша горячо и отчаянно.

В голове у Джона прояснилось достаточно, чтобы он вдруг сообразил, сколь близки они к опасной черте. Он уверен был, что и Шерлок знает об этом, но чувство того, как стройные бедра раскрываются навстречу ему, как тот возбужденно трется, подаваясь вперед, было столь обжигающе сильным, что этому просто невозможно было сопротивляться. Соскользнув, одеяло упало на пол. Это уже было совершенным безумием — им следовало хотя бы укрыться, лечь на бок.

Да. Сейчас. Еще мгновение.

Пальцы Джона скользнули ниже, в расщелину ягодиц, и Шерлок затрепетал, положил свои руки по обе стороны от лица своего возлюбленного… И поцеловал его со всем пылом отчаяния.

— Я хочу тебя, — прошептал он, неотрывно глядя Джону в глаза. — Я хочу, чтоб ты взял меня, сделал меня своим. Я хочу, чтобы ты был внутри меня. Пожалуйста, Джон, пожалуйста.

Звук этих безумных слов и то, что Шерлок тихонько терся об него, едва не заставил Джона кончить прямо здесь и сейчас. Каким-то невероятным усилием воли он прижал бедра Шерлока к своим, заставив, чтоб тот остановился.

— Нет, — прошептал он, — Нет, и не смотри на меня так, бог знает, как я хочу тебя, но не сейчас, не вот так…тайком и полупьяными от дешевого джина и…

— Я хочу, — прошипел Шерлок, глаза его дико блестели, и в этот момент он напомнил Джону того своенравного двенадцатилетнего мальчика, каким его светлость был когда-то. Внезапно Шерлок сел, быстро задрал рубашку Джона и дернул вниз его штаны, высвобождая одним движением уже набухший член, темный на фоне белой ткани.

— Шерлок, давай хотя бы… — но тот подался вперед и вобрал в рот член Джона.

Тот придушенно вскрикнул, шокированный. Часть его — та, которая приходила в восторг от нового радостного открытия, — пребывала при этом в замешательстве от того, что они, должно быть, представляли то еще зрелище, но другая часть, куда более сильная, просто жадно хотела получить еще больше. Очевидно, Шерлок плохо себе представлял, что делает, лишь глотал, отчаянно задыхаясь, но Джону при этом было так хорошо, что он больше не представлял, где они, и что с ними. Еще только минуту, подумал Джон, еще миг, и я просто взорвусь, а потом…

БЭНГ.

Джон застыл, как будто его окатили ледяной водой из ведра, и увидел в ужасе, что перед ними лениво покачивается фонарь, свет которого падал прямо на них. В течение невозможно долгой секунды казалось, что и свет фонаря застыл тоже, затем Шерлок вскочил, и случился уже второй БЭНГ, когда он опрокинул их койку, завалил ее набок.

Джон скатился, чувствительно приложившись затылком, повернулся в изумлении на спину, и подумал о том, почему всякий раз непременно страдает его несчастная голова?

В следующее мгновение кто-то схватил его за ворот рубашки и дернул. Джона протащили по гладкому полу под койку, где уже ждала новая пара рук, потянув его так, что он тут же очутился уже с другой стороны. Удивленный, Джон повернул голову и увидел, как Пип поднял край одеяла и прошипел сквозь зубы:

— Залезай сюда. Быстро!

Джон слегка приподнялся и юркнул туда. Он лежал, не двигаясь, широко распахнув глаза, и смотрел на фигуру Шерлока — тонкую и высокую, — освещенную ярким лучом фонаря.

Джон всё понял, но было уже поздно. Шерлок перевернул кровать, чтобы спасти его. Мистер Брокльхерст не видел его лица, и никто ему не расскажет. Джон пытался что-то сказать, но Пип крепко зажал ему рот ладонью.

— Ты не можешь ему помочь, — прошипел ему на ухо тот.

— И что же ты делал? — От холодной ярости мистера Брокльхерста по спине у Джона пошли мурашки, а вот Шерлок даже не дрогнул. Он стоял в круге света, словно на сцене, — гордо выпрямив спину и высоко подняв голову. И как будто бы снисходительно изучал их директора.

— Я спросил…

— О, я слышал, — ясный голос Шерлока прервал злобное бормотание Брокльхерста. — Просто я размышлял, был ли этот вопрос риторическим, или вы, в самом деле, не способны понять, что увидели.

Джон зажмурился в ужасе.

Господи, что же он делает?!

Шерлок сейчас даже не скрывал свой особый, аристократический выговор, и каждое его слово как будто хлестало наотмашь. О, боже, да он ведь намеренно злит директора, дабы тот настолько взбесился, что забыл искать Джона…

— Я право не знаю, — продолжал, тем временем, Шерлок. — Полагаю, однако, вам, по крайней мере, ясна цель увиденных действий. По-латыни это fellatio (лат. Fellatio — оральные ласки половых органов) Так будет понятнее? Ведь должны же вы были посещать когда-нибудь школу. О, никто не хотел вас и там, не правда ли? Бедный мальчик, некрасивый, не слишком умный. Им ведь и содомией заниматься с вами было неинтересно? И девушки тоже вам отказывали во внимании, определенно. Может быть, потому вы настолько одержимы грехами других? Вы и сами хотели бы согрешить, я так думаю, грех так сладок, — Он облизнулся, говоря безжалостно и лениво. — Вам хотелось бы узнать вкус моих губ, не правда ли? Вы хотите бросить меня на постель и избить своей палкой, а затем посмотреть, какой моя задница станет после вашего наказания, так?

— Замолчи! — прошипел мистер Брокльхерст. Слова Шерлока так подействовали на него, что он просто застыл, будто столб, посредине комнаты, но теперь понемногу начинал приходить в себя. И шагнул вперед.

— Вам бы понравилось меня бить, ну, признайте, — продолжал издевательски Шерлок. — Посмотрите только, как вы возбудились при одной только мысли об этом. Вы меня изобьете, но то, чего вы хотите на самом деле, это лишь достать свой ничтожный…