Любовь и смута

- Брат, не делай вид, что не понимаешь, о чем я веду речь! Ты позволил им учинить суд над нашим отцом, и того не ведаешь, что возомнив себя выше императора, они вскорости осмелятся судить нас, и на месте отца  коленопреклоненным признаваться в своих преступлениях будешь ты, и возможно, что произойдет всё это даже скорее, чем можно предположить! Скажи, епископ, - нарочито грубо обратился он к патриарху, - как ты осмелился судить человека, которому обязан своим саном и всеми благами и привилегиями, что получил благодаря принятому от него епископству?! Как ты осмелился предать своего высокого благодетеля, так много одарившего тебя?!

Епископ Реймский ничего не отвечал, в молчаливом негодовании взирая на короля Баварского.

- Людовик, скажи-ка нам лучше, долго ли ты ещё намерен задерживать суд своим глупым лепетом?! - недовольно возвысил голос Лотарь. - Если подробности судебного процесса так ранят твою нежную душу, то можешь отправляться отсюда с Богом, тебя никто не держит!

- Вот-вот, -  усмехнулся Людовик, - сразу видать, Лотарь, что нынче ты не ищешь союзников, иначе стелился бы предо мной мягче шелка!

Лотарь искренне расхохотался.

- Признаю, братец, ты знатный шутник, - с усмешкой продолжал он, - но сейчас твои шутки не ко времени, да и не к месту! - продолжал он уже серьезно. - Скажу тебе так, если ты не задался целью всерьёз разозлить меня и претерпеть все последствия этого гнева, которые несомненно будут весьма и весьма тягостными для тебя, то лучше поскорей проваливай из Реймса подобру-поздорову и не смей с этого дня показываться на глаза.

- Так тому и быть! - отозвался Людовик, больше не пытаясь скрывать своей давней неприязни к брату. - С этого дня я не желаю иметь с тобой никаких общих дел! Будь я проклят, если ещё хоть раз в жизни соглашусь на сделку с тобой! Но я не откажусь от своего мнения - ты не имел право так жестоко поступать с нашим родителем, который по своему положению много выше тех людей, кому ты отдал его на расправу! И уверен, что здесь, во дворце, у меня найдутся единомышленники, - говоря эти слова, Людовик развернулся, обращаясь к присутствующим франкам, с огромным участием внимавшим разговору братьев-королей, -  которые тоже не захотят более оставаться здесь и быть свидетелями устроенного тобой мерзкого судилища!

Он замолчал, найдя глазами людей, которых имел в виду, говоря так и, действительно, ряды знати пришли в движение, и из толпы выдвинулись несколько человек — граф Парижский и за ним другие из числа немногих неподкупных баронов, в душе оставшихся верными императору Людовику.

- Мы покидаем Реймс вместе с вами, монсеньор, - решительно сказал граф Герард, обращаясь к Людовику, но глядя при этом на императора.

Лотарь, в свою очередь, не посчитал нужным что-либо говорить, он лишь молча ожидал, когда взбунтовавшийся брат и его немногочисленные последователи покинут зал суда.

Однако прежде чем оставить дворец, Людовик приблизился к бывшему императору.  Во время перебранки между сыновьями их отец продолжал непрестанно молиться, поскольку лишь пребывая в усердной молитве и тем самым делаясь не чувствительным,  как бы умерщвляя себя для окружающего мира, он обретал спокойствие и силу духа, чтобы выдержать учинённую над ним его подданными расправу.

Король Баварский остановился, глядя на отца и не находя подходящих для выражения своих чувств слов, а отец, прервав молитву, поглядел на сына в молчаливом ожидании.

- Прости, отец, - только и смог вымолвить Людовик, после чего поспешно покинул дворец, сопровождаемый своими людьми.

- Слизняк бесхребетный, -  вполголоса проговорил Лотарь ему вслед и кивком приказал епископу Рейсмскому продолжать суд.

Глава 13. Людовик Баварский.

Лето выдалось непогожим. Лишь с наступлением осени, когда большая часть урожая и без того скудной земли была погублена беспрестанными холодными ливнями, природа, будто в насмешку, решила вдруг расщедриться. Солнце без устали дарило теплом. Небо изо дня в день оставалось безмятежно ясным. К его необозримой бескрайней синеве устремляли ввысь свои вершины горные склоны, где на выгонах ещё паслись стада, а кроны деревьев шелестели совсем ещё по-летнему зелёной листвой, и лишь изредка, словно напоминая о неизбежности невзгод и напастей грядущей зимы, то тут то там вдруг блистал золотом пожелтевший осенний лист.

В один из таких дней двор пфальца в Шпейере, где располагалась резиденция короля Баварского пребывал в непривычном для себя оживлении: устраивалась большая охота и около сотни бравых баварцев, уже в седлах, дожидались своего короля, а лай собак, сигнальные звуки рожков, громкий резкий говор, крики и хохот оповещали об этом всю округу. Тем временем Людовик,  всей душой уже пребывая с друзьями на охоте, вынужден был задержаться, чтобы переговорить со своей супругой, так не вовремя пожаловавшей к нему с неким важным разговором.

-  Государь мой, ты должен принять и выслушать графа Бернарда! Пойми, это в твоих же интересах! - настойчиво требовала от него жена на все лады вот уже добрую четверть часа.

Эмма была намного моложе Юдифи, но всё же внешне очень походила на свою царственную сестру. Она была так же очаровательна, мила и грациозна, так же умела изысканно одеваться и всегда красиво выглядеть, в полной мере обладала манерами благопристойного поведения и приятного обращения, хотя и не всегда считала необходимым этим манерам следовать. Её волосы так же вились роскошными пышными локонами, но  были не светлыми, как у Юдифи, а рыжими, почти каштановыми. Глаза у Эммы были карие и светились скорее чисто женским лукавством, нежели истинным умом.

- Но мы ведь условились с тобой никогда не вмешиваться в дела друг друга, - морщась как от зубной боли, отбивался от настырной супруги Людовик, - я тебе сказал, что готов обсуждать с тобой только дела, касающиеся нашей дочери. А уж тем более не собираюсь слушать твои советы насчет политических дел, только этого не хватало! Уж как-нибудь разберусь без тебя, - Людовик решительно направился к выходу, но жена ловко опередила его. Оказавшись около двери быстрее, она заслонила собой серебряную литую дверную рукоятку и для пущей надежности обхватила её за спиной обеими руками, лишая мужа возможности выйти из комнаты.

- Людовик, ты просто обязан поговорить с ним!

- Что-что? Обязан? Это ещё почему?

- А потому!.. Потому что я тебя об этом прошу, мой любезный сердцу супруг!

- И это всё, о моя ненаглядная супруга? Меня ждут, дай пройти, прошу ведь по-хорошему!