Милая Шарлотта (СИ)

Шарлотте же в ответ только гордо вскинула голову и, взглянув еще раз с ненавистью, торопливо и молча покинула комнату.

БАШНЯ

Вырвавшись из каминного зала, Шарлотта тотчас бросилась к окну, что выходило на высокую, овитую диким виноградом башню – по словам Жизель туда давно уже никто не заглядывал. И света в окнах нет, а главное, искать там едва ли кто будет… Шарлотта была уверена, что если Шарль в замке, то укрывается он именно в башне. Не теряя больше времени, она сняла со стены подсвечник и направилась разыскивать нужную лестницу.

Чем выше забиралась Шарлотта по крутым каменным ступеням, тем более зрело в ней понимание, как сильно она обидела Шарля. Разумеется, он не мог никого убить! Конечно, не мог! Должно быть, теперь он считает ее предательницей…

Лестница оборвалась. На верхней площадке в полумраке она разглядела несколько дверей – все тяжелые, из массива дерева. Башня и правда была необитаемой, Шарлотте даже было жутко здесь.

– Шарль!… – негромко позвала она.

Никто не ответил.

Тогда Шарлотта наугад толкнула одну из дверей и не без опаски шагнула в темноту. Огонь свечи немного осветил крохотное помещение, но по всему было понятно, что сюда уже несколько десятилетий никто не заглядывал.

В отчаянии она обернулась, чтобы выйти и – едва удержала подсвечник в руках: по ту сторону площадки в проеме открытой двери стоял Шарль.

Первым порывом было бросить к нему, но Шарлотта сдержала себя. Зато Шарль, лицо которого буквально сияло, не собирался сдерживаться: он подбежал к ней с таким рвением, будто хотел подхватить на руки, однако, так и не решился, застыв в шаге от нее:

– Как же я рад, что вы пришли! Я так боялся, что вы не захотите мне поверить.

– Простите меня! Простите, что не поверила сразу, – горячо отозвалась Шарлотта. – Теперь я вижу, как в ясный день, что этот нож кто-то подкинул! Но зря вы остались здесь, в Фонтенуа – здесь вас могут найти.

Улыбка на лице Шарля несколько померкла:

– Я не убивал де Виньи, Богом клянусь, что не убивал! Но, кажется, это сделал кто-то из тех, кто был в замке тем вечером накануне. Причем кто-то из господ.

Шарлотта невольно ахнула.

– Бернар поспрашивал слуг по моей просьбе: оказывается, в тот вечер из замка уехал посыльный со срочным письмом в Париж – к начальнику гвардейцев. Вы понимаете, что это означает? Это письмо отправили, чтобы гвардейцы прибыли в замок как можно скорее и схватили меня – это мог сделать только тот, кто и убил барона! Причем на конюшне слышали, как посыльный ворчал, что не успел он вернуться из одного путешествия, как его отправляют снова. Вы не думали, почему барон вздумал искать вас здесь? Ему написали – донесли на вас.

– Кто написал? Вероятно, это мог сделать только хозяин замка – прислуга гонцов не отправляет. Уж не хотите ли вы сказать, что это сделал герцог де Монтевиль? Или герцогиня?

Шарль измученно покачал головой:

– Не хочу в это верить. Не желаю… но, право, я уже и себе доверяю с трудом. Потому-то и просил Бернара привести вас как можно скорее. Шарлотта, вы должны покинуть Фонтенуа. Здесь творится что-то неладное, здесь просто опасно находиться.

– Шарль, я не могу уехать – здесь повсюду солдаты, вы забыли?

– Ах, да… ну, ничего, я придумаю что-нибудь. Только пообещайте мне, что при первой же возможности уедете! Вернетесь в Седан, запретесь в комнате и велите никого к себе не пускать. Никого, слышите! Даже герцогиню. Хорошо?

– Хорошо, – покорно кивнула она, – только и вы мне пообещайте, что, как только сможете, приедете ко мне. Обещаете?

– Обещаю. Как только смогу.

Совершенно счастливая, Шарлотта прижалась к его груди, сладко улыбаясь:

– А потом мы уедем в Шато-де-Руан, как вы предлагали, помните? Первым делом мы навестим папеньку и во всем ему признаемся. Он, конечно, будет страшно недоволен… но со временем, я уверена, простит нас. А даже, если не простит – мне все равно, Шарль! – она подняла голову, чтобы увидеть его глаза. – А Жоржетта собиралась хлопотать о расторжении вашего брака – вдруг у нее и правда что-нибудь выйдет?

– Я уверен, что выйдет: не родился еще тот Папа Римский, который уступил бы ей в упорстве.

Оба рассмеялись. Шарлотта сама не ожидала, что способна шутить на подобную тему, но ей было так хорошо и спокойно, и даже мысли об убитом бароне в эту минуту не терзали и не мучили ее. Она предпочитала сейчас не думать о плохом, а ценить то, что у нее было. Потому что очень боялась, что завтра уже не будет и этого.

– Поцелуйте меня, Шарль, – попросила она едва слышно.

И закрыла глаза, в то же мгновение чувствуя, как теплые губы Шарля прикасаются к ее губам с такой нежностью, от которой замирала душа. Она теряла счет времени и ощущение реальности – будто в целом мире не осталось никого, кроме них двоих. Когда Шарль оторвался от нее, Шарлотта еще продолжала тянуться к его губам.

– Все, а теперь идите! – напомнил он не без строгости. – И не забудьте, что вы обещали!

Шарлотта кивнула и вприпрыжку начала спускаться по лестнице совершенно счастливая. То и дело, она оборачивалась и дарила ему новую улыбку – Шарль стоял на верхней ступени и глядел на нее. Глядел, наверное, пока Шарлотта вовсе не скрылась из виду.

Как и обещала Шарлю, она сразу вернулась в свои комнаты с намерением немедленно запереться. Однако едва она заглянула в будуар, увидела мирно сидящих на софе Грету и фон Дорна, премило беседующих. Грета, впрочем, тут же ойкнула, густо покраснела и тотчас выбежала за дверь. А вот фон Дорн лишь, встал, не очень удачно изображая покорность во взгляде.

– Я вижу, вы все же встретились с мсье де Руаном? – испытующе глядя на Шарлотту, поинтересовался он, как ни в чем не бывало. – И… как?

Похоже, этот наглец ждал, что она и всерьез станет ему что-то рассказывать.

– Вам не кажется, что это не ваше дело, мсье фон Дорн! – резко ответила Шарлотта.

Тот опустил глаза в пол:

– Не мое, разумеется. Просто, тут такое дело… я должен вам кое-что рассказать… – он поднял глаза на Шарлотту, но, видимо, наткнувшись на ее суровый взгляд, говорить передумал: – нет, пожалуй, в другой раз… Собственно, я здесь только для того, чтобы уточнить: мсье де Руан ведь сказал вам, чтобы при первой же возможности вы уехали из замка? Так вот, а мне он велел вас сопровождать и охранять, – Шарлотте показалось, что он ухмыльнулся, договаривая, – ценою жизни. Из этого замка действительно нужно выбираться, мадам Шарлотта, пропащее это место, я вам скажу. Шумы какие-то повсюду, крики… а в подземелье вы не заглядывали? Там ведь вообще страх Божий – я лично слышал, как там какая-то женщина плакала…

Шарлотта поморщилась, не понимая, к чему он клонит:

– Мсье фон Дорн, – язвительно ответила она, – хочу заметить вам, что в услугах ваших не нуждаюсь. Мсье де Руан действительно советовал мне покинуть замок, но он определенно не упоминал, что ехать я должна с вами.

– Вероятно, мсье де Руан, просто запамятовал… – промямлил в ответ фон Дорн.

– Уходите! – велела Шарлотта.

Она даже вернулась к двери и сама раскрыла ее настежь, лишь бы этот человек, совершенно не внушающий доверия, поскорее покинул ее.

Фон Дорн потоптался еще немного, пожал плечами и вышел. Шарлотта тут же позвала к себе Грету, велела ей запереть дверь на ключ, а всем визитерам сообщать, будто она спит и вообще больна.

Какое-то время Шарлотта попыталась размышлять о происходящем – кому и зачем могла быть нужна смерть барона? После того, как она целую ночь провела в уверенности, что в этом виновен Шарль, на любого другого человека она уже примеряла роль убийцы, практически не терзаясь. Даже всерьез размышляла, что это мог быть и мсье Госкар – он ведь единственный, кто извлек из смерти барона вполне ощутимую материальную выгоду.

Несколько странно, конечно, что муж не оставил ничего ей, свое жене, но Шарлотта была уверена, что так даже лучше. Она никогда не любила Максимильена, и денег этих не заслужила, а Госкар – его сын, как бы чудно это не выглядело. Все правильно.