Плененное сердце

— Ягненочек… — окликнул ее лэрд.

Аликс повернулась, и при виде скорбного лица мужа весь, ее гнев вдруг улетучился. Она знала, как сильно Кольм любил дочь, и, когда он раскинул руки, не колеблясь, шагнула к нему. Он лгал ей, обездолил ее детей, но они оба любили Фиону. Сейчас время траура. Не упреков.

— Я не предавал тебя, ягненочек. Не опозорил нашего сына и того малыша, что сейчас у тебя в чреве. Пойдем, посиди со мной у огня, и я все объясню.

Он взял ее за руку и повел к очагу.

— Когда Робена изменила мне, я хотел убить ее, но не смог. И поместил ее в уединенном коттедже, на пустоши. Тогда же отец Дональд обратился к епископу Кеннеди из Сент-Эндрюса с просьбой развести меня с женой. Сам король просил за меня епископа. Развод состоялся. Но я ничего не сказал Робене, потому что не хотел больше ее видеть. Только через два года я сумел изгнать из памяти ту сцену, когда застал ее с братом. О ней заботились, но никуда не выпускали. Она украла ту лошадь, на которой приехала сегодня. Я не обманывал тебя, Аликс. Я был свободен. Неужели ты могла поверить, что я настолько бесчестен? Тыj моя возлюбленная жена, и наш сын не бастард, да и все остальные будут законными детьми.

— Я прощаю тебя, Кольм, — тихо всхлипнула Аликс.

— Ты прощаешь меня? — поразился он. — Но за что?!

— За то, что не сказал мне правды до свадьбы и совершил грех умолчания, — объяснила она. — Не считаешь же ты меня настолько глупой и неспособной выслушать правду?

Он не отрываясь смотрел на ее темные, влажные от слез ресницы.

— Мне не хотелось обременять тебя столь неприятной историей, — пробормотал он. — Никогда не думал, что ты встретишься с Робеной Рамзи. Этого не должно было случиться.

— Но случилось, — заметила Аликс. — И может, вы утаили еще что-то, господин? Нет ли каких других сюрпризов, с которыми мне придется столкнуться? В конце концов, не настолько я хрупка и слаба!

— Ты самая сильная женщина из всех, которых я когда-либо знал! И действительно простила меня, ягненочек, за грех умолчания?

Он улыбнулся ей и нежно коснулся губами ее губ.

— Да, Кольм, простила, — сказала Аликс, целуя его. — Ты моя любовь и моя жизнь.

В этот момент в животе толкнулся ребенок, и она тихо рассмеялась.

— Он уже готов появиться на свет.

— Он? Но откуда такая уверенность?

— Фиона сказала, что я ношу еще одного сына. Уверена, что она знала… — прошептала Аликс, снова целуя его.

Чутье не подвело Фиону. В последний день ноября родился ее брат, Эндрю Скотт. Джентльмен с первых часов своей жизни, он подождал, пока пройдет день рождения сестры…

Весной лэрд, его жена и сыновья пришли на церковный двор деревушки Данглис, где лежала Фиона, и увидели, что из теплой земли поднялись цветы и покрыли всю могилу девочки, хотя все остальные захоронения еще оставались голыми.

— Наша дочь счастлива и в полной безопасности, — запинаясь, объявил Малькольм Скотт.

— Она всегда будет с нами, Кольм. Ее последним желанием было, чтобы мы жили счастливо и в любви, — прошептала Аликс.

Джеймс цеплялся за ее юбки, а Эндрю довольно гулил у нее на руках.

— Так и будет, ягненочек, — пообещал лэрд Данглиса. — Так и будет.

Два года спустя в первый день мая Аликс принесла мужу дочь, которую назвали Фионой, в честь девочки, которую они потеряли. Со временем в доме вновь стал раздаваться девический смех.

Недолгий мир на границе продолжался…