Плененное сердце

— Нет, и я не собираюсь ей говорить. Она была так счастлива, что все уладилось, и у меня не хватило духу расстраивать ее, особенно сейчас.

— В таком случае чем меньше людей будет знать об этом, тем лучше. Пусть ваши солдаты считают, что охотятся, дабы набить кладовые на зиму, — посоветовал священник. — Если хоть кто-нибудь узнает правду, наверняка проговорится приятелю, а потом все дойдет до одной из служанок, а там уж узнает Фенелла или Айвер.

Лэрд невольно усмехнулся:

— Вы правы, отец Дональд, я совершенно с вами согласен. Спасибо.

Вернувшись в дом, он сказал жене, что едет на охоту.

— Слишком рано, — заметила Аликс, которая сидела в зале за огромными пяльцами, работая над новой шпалерой. — На дворе лето!

— Но уж очень день хорош. И кто знает, какой выдастся зима, — возразил лэрд. — Вдруг припасов не хватит? А потом — если не съедим все сами, раздадим крестьянам.

— Ты просто не находишь себе места, — рассмеялась Аликс и с улыбкой махнула рукой. — А я завидую тебе: сама бы хотела насладиться резвым галопом.

Лэрд положил большую руку на ее округлившийся живот.

— Сначала роди, любовь моя, — прошептал он, гладя небольшой холмик.

— Не разбуди его, — остерегла она.

— Ты по-прежнему не уверена, кто это, мальчик или девочка?

Аликс покачала головой:

— Этот малыш очень скрытный, господин. Думаю, что, возможно, ношу будущего епископа.

Малькольм нагнулся и поцеловал ее в губы.

— Если я найду фазана, ты получишь лучшие перья из хвоста на голубой бархатный берет, моя сладкая Аликс, — пообещал он перед уходом.

Пока люди лэрда охотились, сам лэрд и Бейн обшаривали склоны холмов в поисках сэра Удолфа. Наконец Бейн увидел что-то в траве и подъехал ближе. Это оказался черный бархатный берет, отделанный кроличьим вытертым мехом; маленькая, потемневшая от времени серебряная брошь с рубином ясно говорила о том, что ее владелец — человек с положением и состоятельный. Бейн протянул берет лэрду.

Малькольм осмотрел головной убор.

— Не могу сказать точно, принадлежит ли он сэру Удолфу. Возможно, что и так. Но тело мы не нашли. Стервятников не видно. Следовательно, можно предположить, что этот человек жив. И скорее всего упал с лошади. Может, даже ранен. Но где он сейчас?

— А вдруг его нашли? — медленно выговорил Бейн.

— Но кто? А если и так, почему его не привезли в Данглис? Это мои земли, и поблизости нет соседей.

— Ее коттедж совсем рядом, господин, — поколебавшись, напомнил Бейн.

— Иисусе! Я и забыл! Совсем о ней не думаю, Бейн. С того дня как милая Аликс вошла в мою жизнь и я узнал, что любовь есть на свете!

— Ее слуги — люди порядочные, господин. Если бы они нашли сэра Удолфа, немедленно отнесли бы в дом, чтобы перевязать раны.

— Если он говорил с ними, значит, наверняка рассказал, почему явился сюда. И значит, она уже знает об Аликс и наших детях. Эта сука вечно исходила ядом ревности, даже когда не было для этого причин!

— Может, мне поехать и все разузнать, милорд? — спросил Бейн.

— Не сейчас. Потому что остальные будут гадать, куда ты девался, а у меня нет настроения выдумывать объяснения. Если же я промолчу, они еще больше будут любопытствовать. Можно сделать это и завтра. Поезжай, потом расскажешь мне все, что сумел разузнать. Не спеши, Бейн. У тебя есть несколько дней. Если сэр Удолф ранен, он будет в доме. Нужно застать их врасплох. Если эта сука пронюхала о существовании Аликс, я сам позабочусь обо всем, и очень быстро. На этот раз я не буду столь милосерден. С самого начала не стоило, ее щадитъ, но у меня не поднялась рука убить женщину, даже такую, как Робена Рамзи! — воскликнул Малькольм.

— Да, милорд, понимаю. И постараюсь хорошенько ко всему присмотреться, — кивнул Бейн.

Мужчины присоединились к охотникам, и все вместе вернулись в дом с полудюжиной кроликов, фазаном и уткой.

Глава 16

Только к концу дня Робена Рамзи вышла из спальни и спустилась на кухню. Она была одета в темно-оранжевое шерстяное платье с низким вырезом, длинные черные волосы забраны в простую медную сетку.

— Надеюсь, ужин готов? — спросила она служанку. — День клонится к вечеру. Чувствую, я пожалею когда-нибудь о столь достойном «петушке», как у него. Мне так хотелось бы насладиться им! Вот уже больше года в моей постели никого не было! Я почти готова уложить в нее твоего брата!

— Госпожа! — в ужасе вскричала файфа.

Робена рассмеялась.

— Не волнуйся, — утешила она. — Я знаю, хоть он и вырос, умом по-прежнему остается ребенком. Не хватало еще, чтобы меня ревновал полоумный любовник, особенно в тот момент, когда на коттедж наткнется очередной красавчик! Я могу быть терпеливой, но надеюсь, нас все-таки посетит парочка гостей еще до того, как начнется зима и дороги заметет снегом! Неужели ты не изголодалась по крепкому «петушку», Файфа?

— Когда отец умер, я собиралась идти в монахини, но брат не 'захотел внести в монастырь мое приданое. Для того чтобы остаться добродетельной, не нужно жить в стенах монастыря, — спокойно ответила Файфа.

Робена пожала плечами.

— Ты отдала ему одежду? — бросила она.

— Я все нашла, но подумала, что будет лучше, если отдадите вы. Так он не сможет сбежать сегодня днем, — пояснила Файфа.

— Прекрасная мысль! — одобрила Робена. — Давай одежду сюда. И подавай ужин. Я хочу, чтобы его похоронили еще до восхода луны.

Забрав охапку одежды, Робена вышла из кухни и направилась к маленькой спальне под лестницей. Войдя, она нашла сэра Удолфа стоящим у единственного окна.

— Милорд, — начала она, — я принесла вам одежду. Она принадлежит моему родственнику, который иногда навещает нас. Одежда вполне крепкая и чистая, хотя, боюсь, не так элегантна, как подобает человеку вашего положения. Но повезло, что нашлась хотя бы такая. Я совсем о ней забыла, но Файфа вовремя напомнила!

— Я благодарен вам, мадам, — ответил сэр Удолф. — Но и лэрд Данглиса, и моя милая Аликс узнают меня даже без дорогого облачения.

Он натянул штаны и котт и поморщился от прикосновения грубой ткани. Зато одежда крепкая, да еще госпожа принесла и кожаную безрукавку с роговыми пуговицами.

Одевшись, он почувствовал себя сильнее и спокойнее.

— Ах, вы прекрасно выглядите, — похвалила Робена. — А теперь пойдемте в так называемый парадный зал, или по крайней мере то, что за него здесь сходит. Видите ли, я не всегда жила в коттедже на вересковой пустоши. Файфа приготовила нам вкусный ужин, а утром я покажу вам дорогу в Данглис. Это не слишком далеко отсюда.

Она повела его в небольшое квадратное помещение, где уже горел огонь в очаге.

— Мне бы хотелось уйти сейчас. Пока еще светло, — запротестовал он. — Тогда я наверняка успею добраться до Данглиса!

— Может, и успели бы, будь у вас лошадь. Но пешком?! Нет, господин. Не очень-то приятно провести ночь на пустошах, тем более в вашем состоянии. Данглис в нескольких длинных милях отсюда, и если вы выглянете за дверь, то увидите, что солнце почти село. Лучше поужинайте с нами! За столом расскажете мне о своем доме и своей женщине.

Она видела, что он никак не может решить, что лучше: остаться или отправиться в путь. Робена быстро огляделась и, отыскав взглядом кувшин с вином, наполнила маленький кубок.

— Выпейте, господин, — попросила она.

Он рассеянно взял кубок, пригубил и громко вздохнул:

— Полагаю, госпожа, вы правы. Я почти не знаю местности и могу легко заблудиться снова. К тому же я безоружен, и нельзя забывать о диких зверях.

— О, как вы мудры, господин! Конечно, лучше подождать несколько часов, — почти промурлыкала она. — А вот и Файфа с Рейфом! Несут нам ужин!

Она подвела его к столу, на котором слуги расставили блюда.

— Позвольте мне самой положить вам еду, господин, — предложила она. — Файфа и Рейф, подождите за дверью. Если будете нужны, я вас позову.

Слуги ушли, а Робена принялась угощать гостя густым овощным супом, форелью, жареным каплуном, намазала ему хлеб маслом и добавила ломтик сыра.