КИНФ, БЛУЖДАЮЩИЕ ЗВЕЗДЫ. КНИГА ПЕРВАЯ: ПЛЕЯДА ЭШЕБИИ (СИ)

«Зачем?» – подумал Тиерн. Он уже сидел под деревом, прислонившись спиной к стволу, и звезды качались в небе над его лицом. Он засыпал; и не было никого, кто бы сказал ему – «крепись», и хотелось расслабиться и уплыть вслед за песней… и Тиерну было хорошо, так хорошо, что не хотелось ни дышать, ни смотреть, ни слышать.

- Эй, проснись, проснись, Первосвященник! – кто-то грубо тряс его за плечо, и сон отходил, унося с собой тепло, покой и радость. Песня была давно спета.

Тиерн попытался шевельнуться – и застонал. Он отлежал себе руку, которую неловко подвернул, когда уселся на землю, и жутко замерз. Ничего удивительного – он ведь заснул прямо на земле, на оттаявшем клочке прошлогодней травы.

- Что произошло… – пробормотал он, с трудом разлепляя веки. Перед ним сидел на корточках какой-то человек, спросонья Тиерн видел лишь неясный размытый силуэт.

Человек напротив тихонько рассмеялся, словно в словах Тиерна было что-то невероятно веселое.

- Произошло? – переспросил он; голос его был тих и вкрадчив, словно он не хотел, чтобы его кто-то услыхал, кроме Тиерна. – Ничего; но могло бы. Еще немного, и ты замерз бы здесь, и поутру Сильфы нашли бы тебя холодным и тихим, если бы не я. Вот, укройся-ка хорошенько, я нагрел это одеяло над костром.

- А, да… – пробормотал Тиерн, с трудом усаживаясь поудобнее. Толстое шерстяное колючее одеяло горячим коконом обняло его, и жизнь заструилась по промерзшему телу. Незнакомец заботливо поддержал его за плечи. – А ты кто?

Незнакомец снова рассмеялся тихим вкрадчивым смехом, и Тиерн, протерший глаза и как следует его разглядевший, от ужаса взмок. Горячая кровь опалила даже его замерзшие ноги, вернула жизнь в нечувствительную руку.

Перед ним сидел человек в сером плаще, лицо его было скрыто капюшоном, и на груди его красовалась уродливая синяя ящерица. Её Тиерн особенно отчетливо разглядел, насмешливый Зед словно нарочно высвечивал её своими холодными лучами.

- Что тебе нужно? – прошептал Тиерн. Ему показалось, что эти серые тени настигли его, что они шли именно за ним, и сейчас ничто не помешает им утащить его в свое жуткое подземелье. В глазах его был написан такой ужас, что незнакомец пожал плечами с досадой.

- Послушай, я все-таки спас тебя от смерти, – с неудовольствием произнес он, – и что я вижу вместо благодарности? Может, радость? Нет! Может, ты сказал мне какое-нибудь теплое слово? Ничего подобного! Я вижу лишь страх. Поверь мне, не нужно меня бояться. Ты спал, спал крепко – Певцы умеют делать свое дело. Если бы я хотел тебя забрать с собою, я унес бы тебя, и ты проснулся бы лишь… гхм… ну, не будем об этом. Я не за тем послан к тебе.

- Послан? – переспросил Тиерн. Незнакомец кивнул головой:

- Именно послан. Я так долго ждал, когда представится удобный момент! Сейчас спят даже Сильфы, да весь лес спит – кажется, Певцы, загоняя свою добычу, перестарались, и ничто и никто не помешает нам поговорить.

- О чем нам говорить? – нервно выкрикнул Тиерн, и незнакомец прижал палец к губам:

- Тише, тише! Экий ты горячий… я пришел предложить тебе место в нашем Ордене.

- В вашем Ордене? Что за Орден?

- Разве ты не видел? Орден синей ящерицы.

- Хорошенькое дело! Ото всей той дряни, что я видел, за милю несет мертвечиной! Ты хочешь превратить меня в дохляка-зомби с высунутым синим языком?!

- Помолчи-ка, – строго произнес незнакомец и снял капюшон. Холодный Зед озарил его голову, его приглаженные волнистые волосы… Тиерну стало и вовсе не по себе. Под капюшоном таилось вовсе не загадочное животное, не чудовище, а обычный человек. В его усталом лице, в глазах, обведенных темными кругами от недосыпания, не было ничего таинственного и страшного, и это пугало более всего. – Что ты знаешь? Что ты видел? Ничего; меж тем наш Орден наделен такой силой и властью, какой никогда не будет ни у одного земного короля, да и у подземного тоже. Мы – самые могущественные люди на этой земле! Мы можем взять все, что нам понадобится, мы вхожи в любой дом, наше присутствие никто не замечает, но все его боятся. Все судьбы людей в наших руках; а сейчас мы властны выбирать, кто будет жив, а кому стоит умереть.

- Вы – Кровавые Учителя?! – потрясенно прошептал Тиерн. Незнакомец наклонил в знак согласия голову:

- Именно так. Так нас называют в народе, все эти неумытые неучи. Сами мы себя так не называем никогда, но если тебе удобно, в нашем разговоре ты можешь пользоваться этими словами. Там, в подземелье, ты был жертвой, что уж скрывать. Но ты прошел испытание. И потом, когда ты так опрометчиво прыгнул в объятья этих Сильфов, мы пытались предложить тебе то, ради чего я догнал тебя сейчас.

- Предложить! Хорошенькое дело! Вы всех послушников ловите раскаленной сетью и с почтением тычете в них острыми баграми?!

- Ну, ну, не горячись! Это всего лишь проверка, и ты её блестяще прошел! Конечно, наверное, мы погорячились, но ведь все обошлось?

- Но как… зачем..? Кто..?

- Ты хочешь знать, что мы из себя представляем? Что ж, изволь.

Все ведь думают, что мы – мерзкие чудовища, или, того хуже – что мы демоны из ада, откуда призвал нас Учитель, но это не так. Мы так же рождены земными женщинами, так же росли вместе со всеми. Одно лишь различие – мы выше всех! Мы избраны быть выше королей и судей! Ты слышал о Палачах, коих все боялись и уважали? Так вот эти Палачи были нашими рабами! Высший Суд подчинялся только нам. Мы могли указать на любого человека, и Палачи казнили бы его – разве это не величие, разве это не сила?!

- Но зачем? – спросил Тиерн, и его собеседник насмешливо фыркнул:

- Зачем?! Ты, когда завоевывал эту страну, спрашивал – зачем? Когда резал и убивал побежденных – разве тебя интересовало, что станет конечным итогом твоих действий и к чему все это приведет? Нет; разве само по себе то, что ты делал, не нравилось тебе?

Но если тебе нужна цель, та правда, которую не знает никто, кроме членов нашего Ордена я скажу тебе. Мы – личная охрана нашего господина, того, кого эти Сильфы-недоумки называют громким именем Предатель.

- От чего же вы охраняете его?

- О, ты не поверишь, когда услышишь, не поверишь в то могущество, которое наш Орден несет в себе! Мы охраняем его от смерти. И покуда жив наш Орден, жив и наш господин.

- Не может быть!

- Может. Ты же видел наше капище, наши алтари там, в подземелье?

- Сильфы говорили, что оно было закрыто многие сотни лет… и все это время ты служил своему господину? Ты сидел там, взаперти?

Незнакомец поморщился:

- Не слушай Сильфов. Что они могут знать об Ордене? Только страх; с Орденом они связывают лишь страх. Да, капище было закрыто – все тогда, давно, когда господин вынужден был закрыть его, думали, что закрывают и Орден. Но Орден – это не врата в ад, и послушники его не сидят над алтарями всю жизнь! По сути, закрыв капище, господин ничего не изменил. Мы были всегда; мы лишь затаились. Слышишь? Мы повсюду! Орден нельзя ни закрыть, ни распустить одним поворотом Ключа, мы, как корни огромного дерева, оплели всю страну. И в каждом городке, в каждом селе ты найдешь хоть одного послушника Ордена.

Не думай, что наша миссия заключается лишь в том, чтобы приносить жертвы – это лишь крохотная часть того, что нам должно делать. Каждый из послушников, сообразно своему положению в обществе, выполняет некое задание…

- Что это за задания?

- Все просто; что бы ни было поручено послушнику, все – это служит только одной цели: наш господин жаждет господства над миром. И он то получит, не сомневайся!

- Господства? Так отчего он не соберет армию и просто не завоюет этот мир?

- Ты с ума сошел? По-моему, ты лучше меня знаешь, что такое война. Любой из нас все-таки смертен и может погибнуть в бою. Зачем нам такой риск? Если б мы были так безрассудны, мы взяли бы в символ к себе какой-нибудь красивый, но затрепанный в веках знак, льва или волка, например, которые кидаются в бой, ни о чем не думая. Но мы хитрее; ты знаешь, что это за ящерица изображена на моей одежде? По твоему лицу вижу, что знаешь. Она подкрадывается незаметно, и будь то хищник или крохотный зайчонок, но он будет её добычей! Она отравляет спящего своим ядом, и животное умирает. Полежав немного, от яда оно становится мягким и сладким, и маленькая жалкая ящерка выпивает того же льва дочиста, слегка надкусив ему шкурку… Это ли не сила?