Свет молодого месяца

Он подошел к ней.

— Мэри, что такое?

— Ты прекрасно знаешь, в чем дело, Хорейс. Сейчас не время защищать женщин, мы не из такого разряда. Но что произошло с мужчинами в Джорджии? Как это случилось, что только один несчастный засушенный сенатор по имени Стивенс сохранил достаточно здравомыслия, чтобы вести себя по-джентльменски? Чтобы вести себя разумно?

Хорейс придвинул стул к камину.

— Сядь, сестра.

— Не хочу я садиться!

— Ну, что же в этом письме?

— Оно пришло только что от Джорджии Кинг. Она работала секретарем отца на Съезде Джорджии, и она говорит, что ее бедный отец, все еще тяжело переживающий смерть миссис Анны-Матильды, прилагал отчаянные усилия, чтобы проект отделения принял умеренные формы, но большинство участников просто обезумело. Стивенсу не дали говорить, как только он выразил единственную разумную мысль из всего сказанного за этот день — что правительство Соединенных Штатов, при всех его недостатках, все же в большей степени приближается к понятию хорошего правительства, чем любое другое из существующих, или что-то в этом роде. О, Хорейс, Джорджия Кинг говорит, что большая часть законодателей бушевала во всю, — требовали свергнуть Федеральное правительство — взять человек пятьдесят, идти в Саванну и захватить таможню, — идти маршем на Вашингтон, сжечь правительственные здания, захватить Казначейство Соединенных Штатов! Хорейс, у нас же были умные, дальновидные конгрессмены в нашем штате, — не сумасшедшие! Что же произошло?

— По крайней мере сто тридцать один проголосовал против, Мэри, — беспомощно сказал Хорейс.

В дверях стояла Дебора, бледная, с широко раскрытыми серыми глазами.

— Что-то плохое случилось, мистер Гульд, дорогой?

— Да, Дебора. Случилось плохое.

— Наши политические деятели Джорджии совершенно, начисто сошли с ума, Дебора, — крикнула Мэри. — Мы уже больше не живем в Соединенных Штатах Америки. У нас даже нет страны. Мне не нравится, как Север с нами обращался, — мне это не больше нравится, чем этим сумасшедшим, но, Хорейс, не таким же способом улаживают разногласия. Это безумие может привести, — Хорейс, как ты считаешь, — оно может привести к настоящей войне?

— Да. — Он старался говорить спокойно. — Да, сестра, может. Конечно, остается возможность, что Федеральное правительство не станет заставлять нас силой вернуться, но...

— Ты говоришь совсем неубедительно. И даже если бы они попробовали вернуть хлопковые штаты в Союз законными способами, эти горячие драчуны постарались бы помешать этому.

Дебора, все время стоявшая в дверях, медленно вошла в комнату, и встала между ними. Она взяла руку Хорейса и руку Мэри.

— Но что можем мы трое сделать, — только жить так, как мы всегда жили. Быть вместе, и просить Бога восстановить мир.

— Никогда Бог не останавливал разгневанных людей, Дебора, — сердито сказала Мэри. — Людей, так переполненных ненавистью, ничто не может остановить, пока они не ударятся крепко обо что-то, что их остановит. — Она похлопала Дебору по руке, и села. — Я знаю, криком я делу не помогу. Я также знаю, что, несмотря на горячность, Юг выйдет победителем, что бы там ни было. Ведь в газете сказано, что флот Соединенных Штатов капитулировал при Пенсаколе нашим морякам, а у нас еще даже не образовано правительство Конфедерации. Мне это все не нравится, но если будет схватка, мы победим раньше, чем у нас здесь начнутся беспорядки.

Хорейс удивленно посмотрел на нее.

— Ты что, серьезно это говоришь?

— Конечно, серьезно. Один южанин стоит дюжину этих янки! Если только они дадут нам время поостыть, все будет снова нормально, — может быть, лучше, чем раньше, — теперь, когда о наших обидах сказано открыто. Теперь, когда они знают, что мы не собираемся покорно переносить все, что угодно.

Он усмехнулся.

— Мэри, ну, ты настоящая южанка, совсем настоящая!

— До самой смерти! — Она вскочила. — Ну, я высказала все, что хотела. — На полдороге к двери она круто обернулась. — А что ты имел в виду, когда сказал таким насмешливым тоном: «Ты настоящая южанка», Хорейс Банч Гульд?

— Ты думаешь с помощью эмоций. Это все, что я имел в виду. Идем, я подсажу тебя на лошадь.

— Все будет хорошо, Мэри, — крикнула Дебора с крыльца. — Что бы ни случилось, у нас здесь на Сент-Саймонсе все будет хорошо.

ГЛАВА XLIV

Первые страницы «Брансуикского Вестника» были почти полностью посвящены новостям и рассказам о повышенной активности военных у берегов Джорджии. Брансуикский стрелковый полк, организованный с пышными торжествами в 1860 году, был мобилизован в Армию Конфедератов в мае следующего года под командой полковника Семмса.

Как все женщины области, Мэри собирала лишние куски бумажной материи, материи для рубашек, красную фланель, тиковый материал, пожертвовала даже больше половины сбора гусиных перьев для госпиталей Конфедерации, которые возникали в одиннадцати штатах Конфедерации. Был конец 1861 года, поля были все убраны, и Хорейс и Мэри находились в его конторе в Блэк-Бэнксе, где они работали, как считалось, со своими счетами.

— Хорейс, ты, кажется, совсем не интересуешься войной. Как ты можешь так сосредоточиваться на этих несчастных цифрах?

— Потому что они требуют сосредоточенности, сестра.

— Если бы ты был со мной в Брансуике на прошлой неделе, когда Джули и я свезли наши пожертвования, — если бы ты слушал как поют эти толпы, если бы ты видел как эти храбрые, пылкие молодые парни собираются в поход, покидая свои семьи и любимых, ты бы не был так беспристрастен. Они поразительны, наши солдаты, — все они убеждены, что это кончится в самое короткое время. Тебе надо бы их увидеть. Они похожи на людей, отправляющихся на большую охоту. Совсем нет печали, — за исключением некоторых людей постарше. Одна из дам, которая сидела рядом со мной, сказала мне, что она молится каждый день на коленях, часами. Конечно, все мы должны молиться, но наши солдаты просто не могут быть побеждены. Они даже не ожидают настоящих боев. У них с собой чемоданы с одеждой — вечерние костюмы, самое лучшее белье. Почти у каждого солдата в нашей области сопровождающий черный, который будет о нем заботиться. — Она засмеялась. — Ты поверишь?

Я видела несколько молодых людей, которые показывали свои серебряные ложки и вилки, они клялись, что на земле янки они будут есть только южным серебром! В противоположность нашим вспыльчивым членам Конгресса, они покажут этим вашингтонцам, как ведут себя настоящие джентльмены.

— Вашингтонцам? — недоверчиво спросил Хорейс.

— Конечно. Они думают взять Вашингтон первым делом.

— Вот что.

— Ну, слушай, брат, из-за того, что тебя не взяли потому что тебе сорок девять лет, это не причина быть равнодушным. Ты бы должен был как все мы петь целыми днями новые песни Конфедератов, — держу пари, что ты их совсем не знаешь.