Предложение джентльмена

Араминта ненавидела ее так, что готова была стереть с лица земли, а она, Софи, выжила. Она стояла перед ней грязная, нищая, но дух ее был не сломлен.

— Софи? — с беспокойством спросил Бенедикт. — С тобой все в порядке?

Софи медленно кивнула. Только сейчас она начала понимать, что с ней и в самом деле все в порядке. Человек, которого она любит, только что сделал ей предложение, Араминта наконец-то получит по заслугам: Бриджертоны наверняка позаботятся о том, чтобы ни в одном приличном доме ее не принимали; а Пози (и это самое приятное) — Пози, которая всегда хотела быть ей сестрой и у которой никогда не хватало духу защитить саму себя, встала на ее защиту, выступив против матери. Софи была на сто процентов уверена, что, если бы Бенедикт не приехал в тюрьму и не объявил, что она его невеста, показание Пози было бы единственным, что спасло бы ее от высылки из страны, а может быть, и от смертной казни. И Софи понимала, что Пози придется дорого заплатить за свою храбрость. Араминта наверняка придумает, как превратить жизнь своей младшей дочери в кромешный ад.

Да, все сейчас в полном порядке, и Софи, с облегчением вздохнув, проговорила:

— Позвольте мне закончить свой рассказ. После смерти графа леди Пенвуд держала меня в доме в качестве бесплатной горничной. Хотя по правде говоря, я выполняла к тому же работу трех служанок.

— А знаете, в прошлом месяце леди Уислдаун как раз об этом писала! — воскликнула Пози. — Я говорила маме, что…

— Заткнись, Пози! — крикнула Араминта.

— Когда мне исполнилось двадцать лет, — продолжала Софи, — она не выгнала меня из дома. До сегодняшнего дня не понимаю почему.

— По-моему, мы уже достаточно ее наслушались, — бросила Араминта.

— А по-моему, нет! — выпалил Бенедикт. Софи вопросительно взглянула на судью и, когда тот кивнул, продолжала:

— Могу лишь предположить, что ей нравилось кем-то командовать. А может быть, хотелось иметь горничную, которой не нужно платить. Ведь никаких денег отец мне не оставил.

— Это не так! — выпалила Пози. Софи изумленно взглянула на нее.

— Он оставил тебе деньги.

Софи открыла рот от удивления:

— Но этого не может быть! У меня ничего нет. Отец позаботился о том, чтобы до двадцати одного года я ни в чем не нуждалась, но после этого…

— После этого, — решительно заявила Пози, — у тебя оставалось приданое.

— Приданое? — прошептала Софи.

— Это не правда! — взвизгнула Араминта.

— Нет, правда! — отрезала Пози. — Не нужно было оставлять компрометирующих доказательств, мама. Я читала в прошлом году копию завещания графа. — Она повернулась к присутствующим. — Оно находится в той же шкатулке, что и обручальное кольцо.

— Вы украли мое приданое? — едва слышно прошептала Софи.

Все эти годы она думала, что отец ей ничего не оставил. Она знала, что он никогда ее не любил, что поселил ее в своем доме только потому, что посчитал обязанным возложить на себя ответственность за ее благополучие, но сознание того, что он оставил приданое Розамунд и Пози — которые не приходились ему никем, — а не ей, родной дочери, всегда доставляло острую боль. Наверное, он просто забыл о ней.

— Он оставил мне приданое… — ошеломленно проговорила она и, повернувшись к Бенедикту, сказала:

— У меня есть приданое.

— Мне все равно, есть у тебя приданое или нет, — ответил Бенедикт. — Мне оно не нужно.

— А мне не все равно, — сказала Софи. — Я думала, он забыл обо мне. Все эти годы я считала, что он забыл упомянуть меня в своем завещании. Я понимаю, он не мог оставить денег незаконнорожденной дочери, но ведь он во всеуслышание объявил меня своей подопечной. А подопечной оставлять деньги не возбраняется. — Она почему-то взглянула на леди Бриджертон. — Он мог это сделать. Так делается сплошь и рядом.

Откашлявшись, судья повернулся к Араминте.

— И где сейчас это приданое?

Араминта промолчала.

Тоже откашлявшись, леди Бриджертон проговорила:

— По-моему, присваивать чужое приданое не вполне законно. — Она удовлетворенно улыбнулась. — Не правда ли, Араминта?

Глава 23

«Похоже, леди Пенвуд уехала из города. Равно как и леди Бриджертон. Интересно…»

«Светские новости от леди Уислдаун», 18 июня 1817 года

Никогда Бенедикт не любил мать больше, чем в эту минуту. Он изо всех сил сдерживался, чтобы не расхохотаться, что давалось ему с величайшим трудом: леди Пенвуд тяжело дышала, словно выброшенная на берег рыбина.

У судьи глаза вылезли из орбит.

— Вы предлагаете мне арестовать графиню?!

— Конечно, нет, — успокоила его Вайолет. — Пусть наслаждается свободой. Аристократы редко платят за свои преступления. Однако, — прибавила она, многозначительно взглянув на леди Пенвуд, — если бы вы ее и в самом деле арестовали, ей было бы весьма непросто оправдаться.

— Что вы хотите этим сказать? — прошипела леди Пенвуд, почти не разжимая губ. Вайолет повернулась к судье.

— Вы позволите мне поговорить с леди Пенвуд с глазу на глаз?

— Ну конечно, миледи. — Коротко кивнув, он крикнул:

— Всем отойти!

— Нет-нет. — Вайолет улыбнулась сладкой улыбкой и сунула в руку судьи какую-то бумажку, подозрительно похожую на банкноту в один фунт. — Мои родные могут остаться.

Судья слегка покраснел и, схватив тюремного надзирателя за рукав, потащил его к выходу.

— Итак, — начала Вайолет, — приступим.

Бенедикт так и просиял, когда мать решительно подошла к леди Пенвуд и смерила ее презрительным взглядом. Он украдкой взглянул на Софи. Та изумленно смотрела на обеих женщин.

— Мой сын собирается жениться на Софи, — заявила Вайолет, — и вы будете говорить всем, что она была подопечной вашего покойного мужа.

— Я не стану лгать ради нее! — выпалила леди Пенвуд. Вайолет пожала плечами:

— Отлично. В таком случае мои поверенные тотчас же займутся поисками приданого Софи. В конце концов, поскольку Бенедикт женится на ней, оно по праву должно принадлежать ему.

Обхватив Софи за талию, Бенедикт легонько сжал ее.

— Хорошо, — буркнула леди Пенвуд. — Если кто-то меня спросит, я так и скажу. Но не рассчитывайте, что я буду лезть из кожи вон, чтобы ей помочь.

Сделав вид, что обдумывает ее слова, леди Бриджертон проговорила:

— Отлично. Нам это вполне подходит. — Она повернулась к сыну. — Верно, Бенедикт?

Тот коротко кивнул. Вайолет снова повернулась к леди Пенвуд.

— Отца Софи звали Чарльз Бекетт, и он был дальним родственником графа, верно?

У леди Пенвуд вытянулось лицо, словно она проглотила лягушку, но тем не менее она кивнула.

Демонстративно повернувшись к ней спиной, Вайолет проговорила:

— Думаю, кое-кто из великосветского общества сочтет Софи не слишком удачной партией, поскольку никто не знаком с ее родными, но по крайней мере в ее благородном происхождении никто не усомнится. В конце концов… — она снова повернулась к Араминте лицом и одарила ее ослепительной улыбкой, — она ведь из Пенвудов.

Араминта издала сдавленный стон, и Бенедикт снова едва не расхохотался.

— Судья! — позвала Вайолет и, когда тот вынырнул из-за угла, весело ему улыбнулась и сказала:

— Я закончила. Судья облегченно вздохнул.

— Значит, мне не придется никого арестовывать?

— Похоже на то.

Судья безвольно привалился к стене.

— Я ухожу, — объявила леди Пенвуд таким тоном, будто кто-то будет по ней скучать, и, повернувшись к дочери, яростно взглянула на нее. — Идем, Пози!

Бенедикт увидел, как вся кровь отхлынула у девушки от лица, но не успел и слова сказать — Софи бросилась к Вайолет с криком:

— Леди Бриджертон!

— Да, моя дорогая?

Схватив Вайолет за руку, Софи заставила ее наклониться и что-то прошептала ей на ухо.

— Совершенно верно, — согласилась Вайолет и обратилась к Пози:

— Мисс Ганнингуорт!

— Вообще-то меня зовут мисс Рейлинг, — поправила ее Пози. — Граф меня не удочерил.