Сама невинность

Но её радость не продлилась долго. Мик снова оказался перед ней, и его глаза всё также горели желанием. Когда он наклонился, собираясь поцеловать её, Софи прошептала:

— Не думаю, что это удачная мысль, — и отвернулась, стремясь избежать прикосновения губ. Прижав ладони к мужской груди, она попыталась оттолкнуть его. Кожа под её пальцами была необычайно тёплой.

— Может быть, и нет, — согласился он и прикоснулся губами к уголку её рта. Затем запустил руку волосы и, повернув её лицо к себе, принялся целовать другой уголок рта. — Но в любом случае давай сделаем это.

— Прекрати, — прошептала Софи. — Что, если кто-нибудь придёт?

— В час ночи? — его губы легко прошлись по её. — Вряд ли.

— Я не могу, — придя в неистовство, воскликнула она. Всё её тело напряглось в его объятиях, и она начала всерьёз бороться с ним. — Не здесь. Ради бога, мы же в оранжерее моей тёти!

Не обращая внимания, Мик продолжил осыпать Софи поцелуями. Его рот нежно уговаривал её ответить. Но она, сопротивляясь, продолжала упираться руками в его грудь и всё также была напряжена и непреклонна.

— Софи, — прошептал он, лаская языком изгиб её пухлой нижней губы и в то же время обнимая за талию. Его пальцы, не торопясь, поглаживали девушку по спине, его губы нежно пощипывали её, пока, наконец, медленно, очень медленно её тело не расслабилось, а губы не раздвинулись под его уговаривающими ласками.

— Софи, Софи, — упрашивал Мик, не отрываясь от её разомкнувшихся уст, — поцелуй меня.

Она больше не могла сопротивляться его нежной настойчивости. Застонав, Софи сдалась и обняла его за шею, не отодвигаясь, но прижимаясь крепче, ближе, сливаясь с ним воедино. Терзаемый желанием, Мик тотчас же ответил на её движение, целуя сильнее, проникая языком в её сладкий рот, наслаждаясь её вкусом.

Её язычок встретил его на полпути, и страсть Мика вспыхнула с новой силой, охватила его как пожар. Освободив волосы Софи, он опустил руку и принялся расстегивать её ночную рубашку, освобождая жемчужные пуговички и скользя костяшками пальцев по её груди. Дойдя до талии, остановился, распахнул рубашку и начал покрывать поцелуями обнаженную девичью шею, пробуя на вкус её душистую кожу.

— Ты хочешь этого так же сильно, как и я. Я чувствую это.

Мик был прав. Она действительно этого хотела, но она также хотела намного больше, чем вот такая вот тайная связь, а он не мог ей этого дать. Софи знала об этом. Прервав поцелуй, она отвернулась:

— Мы не можем.

Не обращая внимания на её слова, он продолжал осыпать лёгкими поцелуями её шею, спускаясь постепенно к ключице.

— Нет, можем. Никто не узнает.

— Мик, послушай, — Софи толкнула его, но движение вышло настолько вялым, что он не обратил на него внимания.

— Я не хочу слушать, — возразил он, скользя тёплыми губами по её коже. — Потому что разговорами ты попытаешься лишить нас обоих этого наслаждения.

От обрушившихся на неё ласк Софи начала дрожать; она чувствовала, как её сопротивление слабеет. Казалось, Мик тоже это понимал. Опустив руки ей на талию, он ухватился за края её ночной рубашки и потянул тонкую батистовую ткань, отчего все жемчужные пуговички от талии и до пола тотчас же расстегнулись. Не успев понять, что произошло, она почувствовала, как он обхватил её за талию, приподнял и посадил на стол.

«Он хочет меня сейчас», – пытаясь не поддаваться ласке мужских рук, обхвативших её грудь, думала Софи. Закрыв глаза, она снова и снова в отчаянии напоминала себе о гордости и принятом решении. «Он не хочет меня на всю оставшуюся жизнь».

Она открыла рот, собираясь в очередной раз велеть ему остановиться, но вместо этого у неё стали вырываться тихие судорожные стоны, которые звучали совсем не как отказ. Казалось, её тело ей уже не принадлежало, непроизвольно и неконтролируемо её голова откинулась назад, шея податливо изогнулась.

Мик тотчас же воспользовался её слабостью, опустив голову и начав ласкать ртом ее грудь. Его язык снова и снова кружил вокруг соска, поглаживал его, увлажнял кожу. Пальцы ласкали второй холмик. Софи начала дрожать. Её руки, не подчиняясь воле хозяйки, взметнулись вверх и обхватили голову Мика, направляя, баюкая, пока он дразнил и играл с её грудью.

Затем, покрывая поцелуями ложбинку, ключицы, шею, он начал медленно подниматься, ни на минуту не прекращая поглаживать её грудь.

— Софи, — водя большими пальцами по соскам, выдохнул он ей на ухо, — расстегни мне брюки.

— Не буду, — тяжело дыша, в последней героической попытке отказаться от того, чего они оба желали, ответила она.

— Тогда я сам сделаю это, — продолжая ласкать напряженный пик одной рукой, другой он расстегнул брюки. Софи услышала шорох падающей одежды, почувствовала, как он опрокидывает её назад, пока она не встретилась спиной с твёрдой поверхностью стола. И затем ощутила на себе тяжесть его тела.

Софи больше не хотела ему сопротивляться. Не могла. Она действительно его желала. Любила. Отдавшись своей страсти, она раздвинула ноги, готовая принять его, жаждущая их полного единения.

Но Мик не овладел ею. Приподнявшись на руках, не совершая никаких других движений, он лежал на ней и ждал. Софи чувствовала, что всё его тело было напряжено.

— Открой глаза и посмотри на меня, — скомандовал он.

Она открыла глаза. Его лицо, казалось, заполнило весь мир.

— Если ты действительно хочешь, чтобы я остановился, — выдохнул Мик прерывающимся голосом, — то скажи это. Сейчас. Посмотри мне в глаза и скажи, чтобы я остановился.

Она не могла этого сделать, и он знал об этом. Она тоже это знала.

Обняв Мика за шею, Софи притянула его к себе и поцеловала долгим жадным поцелуем.

Её капитуляция, казалось, уничтожила последние остатки самообладания в нём. Ухватив Софи за попку и приподняв, Мик подождал, пока она обхватит ногами его бёдра, а затем одним мощным движением вошел в неё на всю длину члена. Она спрятала лицо у него на плече, и он начал вонзаться в неё, снова и снова. Софи наслаждалась ощущением внутри себя его твердости, наслаждалась движением, наслаждалась тем, как её собственные мускулы в быстром пульсирующем ритме сжимались вокруг него, вознося её всё выше и выше, к уже знакомым ей невообразимым ощущениям. Наконец, с его последним неистовым толчком, всё внутри неё взорвалось вспышкой белого пламени, она вскрикнула и содрогнулась от нахлынувших волн почти непереносимого удовольствия. Мик, тяжело дыша, опустилась на неё.

Софи лежала с закрытыми глазами. Она не могла смотреть на него. Не сейчас, не в эту минуту. Стоит ей только взглянуть на него, и она разлетится на куски. Она должна ожесточиться против него. Именно сейчас. Иначе, уходя, он разобьет её сердце на мельчайшие осколки.

Почувствовав, что тело Софи, ещё мгновение назад бывшее мягким и податливым, напряглось, Мик нахмурился. Теперь она лежала с закрытыми глазами и кусала губы, словно ей было больно.

— Софи?

Звук собственного имени, казалось, заставил её вспыхнуть, но это была совсем не та вспышка, о которой мечтает мужчина. Она толкнула его в грудь.

— Дай мне встать, Мик.

Стол, на котором они лежали, был достаточно широк, чтобы Мик мог скатиться с неё и лечь рядом. Только он сделал это, как Софи соскочила со стола и, повернувшись к нему спиной, принялась застегивать пуговички своей ночной рубашки.

Мгновение Мик смотрел на неё. Он был совершенно сбит с толку. Сначала она не хотела его, потом хотела, теперь опять не хочет.

Не отрывая от неё глаз, он слез со стола, подтянул и застегнул брюки. Пять минут назад она пылала в его объятиях, как огонь, сейчас походила на айсберг. Мик знал, что она получила такое же головокружительное удовольствие от их любви, как и он. Тогда откуда взялась эта холодность сейчас?

Это чтение мыслей, способность понимать и узнавать его чувства — всё это было больше, чем простое вторжение в его личное пространство, всё это чертовски раздражало! Её способности давали ей власть и контроль в каждом случае, когда их мнения не совпадали; благодаря им каждый раз у неё было преимущество перед ним, Миком. Ему нравилось, когда женщина была умной и решительной, но во время спора ему, безусловно, хотелось бы, чтобы они находились в равных условиях. В случае же Софи это было невозможно.