Сама невинность

Софи не стала отвечать на эти обеспокоенные вопросы. Она встала.

— Тётушка, я иду наверх, чтобы принять ванну и переодеться. Затем отвезу письмо Мику. Ты не могла бы рассказать Флетчеру о случившемся и попросить его нанять кэб?

— Конечно, я всё сделаю. Но, Софи, ты не собираешься рассказать мне, что он пишет?

— Поверь, ничего, что заслуживало бы повторения, — и Софи вышла из столовой.

***

Через полтора часа Софи сидела в комнате для совещаний в окружении детективов, сержантов и констеблей Управления уголовных расследований, пытаясь донести до них то, что она знала об убийце. Мик сидел на противоположном конце длинного стола. Девушка понимала, что он единственный, кто воспринимает её всерьёз. Именно он и организовал эту встречу и настоял, чтобы другие полицейские, работающие над делом, выслушали её. Но они не хотели слушать то, что она им говорила.

— Это ребёнок, — рассказывала Софи. — То есть он мужчина, но в эмоциональном развитии он остался маленьким мальчиком. Он обижен на полицию за какой-то пустяк, и эта обида пестовалась практически всю его жизнь. Он ненавидит полицейских, и сейчас его ярость направлена на определённых офицеров, которые — как ему кажется — нанесли ему эту самую обиду, в чём бы она ни заключалась. Я не знаю, почему он считает, что эти полицейские причинили ему зло, но, какова бы ни была причина, для него это невероятно важно. Сильнее всего он ненавидит Мика — инспектора Данбара. Я уверена, что сначала он наметил Мика первой жертвой, но, когда покушение не удалось, изменил свои планы. — Софи казалось, что она задыхается от раздражения, недоверия и даже враждебности, которые исходили ото всех находящихся в комнате полицейских. Но вера Мика придавала ей храбрости и сил продолжать. — Убийца изменил свои планы, потому что для него всё это превратилось в игру. Теперь он приберегает инспектора Данбара напоследок. Как десерт. Таким образом, он снова ведёт себя как маленький мальчик. И это напоминает мне… — Софи увидела, как Мик приложил палец к губам, и поняла, что снова начала тараторить. Сделав глубокий вздох, она напомнила себе, что не должна отвлекаться. — В любом случае, я не знаю, скольких ещё полицейских он планирует убить. Он хочет, чтобы инспектор Данбар стал последним. Но чем больше он убивает, тем проще ему решиться на новое преступление. Убийство для него становится привычным делом. И имя, которое он себе дал, является ещё одним подтверждением того, что преступник — ребёнок, увлеченный игрой. А вырезанные сердца символизируют то, что у полицейских на самом деле нет сердца. Получается, вы имеете дело с маленьким недоразвитым мальчиком, которого переполняет ненависть к вам и который готов пойти на риск, только бы добиться своего.

В комнате наступила оглушительная тишина. Враждебность присутствовавших была настолько ощутима, что Софи едва могла дышать. Через несколько мгновений на неё градом посыпались вопросы.

— Как вы узнали, что это мужчина?

— Что вы имеете в виду, говоря, что он маленький мальчик? Мы тут не в игрушки играем.

— На чем основывается ваша уверенность? На ваших сверхъестественных способностях?

— Вы, кажется, убеждены в своей правоте, мисс. Вы каким-то образом связаны с убийцей?

Мик отодвинул стул и встал. Заложив большой и указательный пальцы в рот, он издал громкий пронзительный свист, разрывающий барабанные перепонки, мгновенно заставив всех замолчать.

— Достаточно, джентльмены. Я хотел, что все вы были в курсе последних подвижек в этом деле. И я не должен вам напоминать, что этот сумасшедший угрожает мисс Хэвершем и что она тоже находится в опасности. Ни одна женщина не должна испытывать такого. Наша обязанность заключается в том, чтобы мисс Хэвершем, другие полицейские и жители этого города были в безопасности. У всех у вас есть работа, так что отправляйтесь. Я хочу, чтобы к концу дня у меня на столе был отчёт по отпечаткам пальцев, отчёт о вскрытии и всё, что сообщили свидетели. Чтобы я мог доложить де Витту. Как обычно, мы сделаем заявление для прессы. Это всё, джентльмены.

Полицейские начали покидать комнату, бросая обиженные и возмущённые взгляды на Софи.

Закрыв дверь за последним из них, Мик подошёл к девушке и сел рядом.

— Я сожалею обо всём этом, — тихо сказал он. — Они просто не понимают.

Софи захотелось рассмеяться. Почти.

— Ты правда думаешь, что я этого не знаю? Я общаюсь с людьми — такими, как твои товарищи — всю свою жизнь, — она хотела встать, но Мик, положив руку на плечо, удержал её.

— Тебе не следовало читать это письмо, Софи. Надо было сразу же передать его Флетчеру.

Она покачала головой:

— Нет, я должна была. Я знала, что, сделав это, смогу проникнуть в его голову и получить ценную информацию. Так и вышло.

— Очень хорошо, но будь я проклят, если позволю этой ценной информации пугать тебя до смерти. Я хочу, чтобы ты — насколько это возможно — держалась подальше от всего этого. Если он поверит, что ты представляешь для него угрозу, ты окажешься в большой опасности, — пододвинувшись к Софи, он прижал ладонь к её щеке. — А я обещал, что тебе ничто не будет угрожать, помнишь?

Его прикосновение было таким защищающим и успокаивающим! Софи хотелось, чтобы он всегда находился рядом. Украденные часы прошлой ночи, казалось, были давным-давно. И, тем не менее, она помнила каждый миг, каждое слово и прикосновение.

— Да, — прошептала она, — я помню.

— Тогда не делай так, что мне трудно будет сдержать своё обещание.

— А ты окажи мне ответную любезность. Не дай себя убить.

Беззаботно усмехаясь, Мик покачал головой. Но он ни на секунду не обманул её.

— Ему не удастся убить меня. Я слишком упрям, чтобы умереть.

Софи повернула голову и прижалась губами к его ладони.

— Никто не может быть настолько упрям. Даже ты, Мик.

***

Данбар получил желаемое. К концу дня на его столе громоздилась стопка отчётов высотой в фут. Когда он закончил разбирать их все, было уже практически одиннадцать вечера, он проголодался, устал и больше всего на свете хотел выпить пинту эля.

«Голова вепря», как всегда, была переполнена. Билли и Роб сидели за своим традиционным столиком в углу, и Мик, получив кружку от хозяина паба, направился к ним.

Усевшись, он заметил, что двое его лучших друзей как-то странно на него поглядывают. Вероятно, сверхъестественные способности Софи были заразны, потому что он был уверен, что знает, о чём они оба думают.

— Нет, — заговорил он прежде, чем кто-либо из них открыл рот, — я не сошёл с ума. Нет, меня не очень-то волнует, что люди могут так подумать. И да, я действительно верю, что Софи Хэвершем — ясновидящая. Вот, — добавил он вызывающе и откинулся на спинку стула, — а теперь можете начинать развлекаться по полной, парни.

Но, к его удивлению, ни Билли, ни Роб не стали напоминать ему обо всех тех шарлатанах, уверявших в своих сверхъестественных способностях, которых он арестовал за время своей работы в полиции. Они не стали обвинять его в том, что он растерял весь свой здравый смысл или даже практически лишился рассудка. И не посоветовали ему, уехав в Брайтон, устроить себе продолжительные каникулы.

Вместо этого его друзья посмотрели друг на друга и подняли свои кружки с пивом в молчаливом тосте.

— Так оказываются повержены великие, — сказал Билли. Сделав по глотку, они поставили кружки на стол и широко ухмыльнулись, увидев агрессивное выражение его лица.

— О чём это вы говорите? — требовательно поинтересовался Мик, хотя и сам прекрасно знал ответ на свой вопрос.

— Ты думаешь, на этот раз всё по-настоящему? — спросил Роб Билли. — В смысле, он постоянно твердит, что ждёт подходящую женщину, верно? Думаешь, этой подходящей женщиной может оказаться темноволосая, темноглазая красотка из высшего общества с роскошными губами, искренне верящая в то, что она ясновидящая, но при этом совершенно неспособная играть в покер?

Мик пренебрежительно фыркнул, но промолчал.