Утро нового века (СИ)

Но он понял больше, чем, если бы Арсений был в сознании и признался ему.

***

На столе попыхивал самовар, аромат ванильных булочек разносился по всему дому. Елена, с сестрой и Полиной, пила чай.

Когда Даша, выполняя предписание доктора, ушла к себе в комнату отдыхать, Елена поинтересовалась:

— Ты давно служишь здесь?

— Давно, — охотно откликнулась Полина. — И отсюда не уйду. Господин Рунич платит хорошо. К тому же здесь есть человек, который мне не безразличен. — Она не смогла скрыть улыбку. — Мой Леонид.

— А-а, понятно, — усмехнулась Елена. — Какой большой дом. Никогда не жила в таком.

— В левом флигеле постоянная прислуга живёт.

— Екатерина тоже тут живёт?

— Да. Она у нас недавно, всего-то три года. Андрей Михайлович её, почитай, с того

света вытащил.

— Как это? — широко открыла глаза Елена.

— Она была в публичном доме и почти там умирала. Андрей Михайлович увидел её и выкупил у хозяйки. С тех пор она живёт здесь.

— Она любовница Андрея Михайловича? — Слегка покраснев, поинтересовалась

девушка.

— Нет. Скорее любимица и экономка. Он ей во всем потакает, советуется с ней, дарит подарки. Хотя, я это знаю наверняка, она мне сама призналась, Катя вовсе не прочь стать его любовницей, потому что любит его.

— Вот как. — Елена украдкой посмотрела на Катерину. — Катя красивая девушка.

— Госпожа Карницкая ещё лучше.

— Кто?

— Это дама из высшего света. Она любовница хозяина, хотя и замужняя.

— А как же муж этой дамы?

— Что муж? — Полина рассмеялась. — Муж в таких делах не помеха. Даже наоборот.

Их разговор оборвался на полуслове. В столовую вошёл молодой Рунич.

— Здравствуй Полина, — он приветливо кивнул девушке и с чувством поцеловал руку Елены. — Рад вас видеть, Елена Лукинична.

— Как ваше здоровье, Арсений Андреевич? — Полина протянула ему чашку чая.

— Отлично! — юноша отпил глоток.

— Куда-то собрались?

— Пойду, прогуляюсь.

— Смотрите, — укоризненно покачала головой девушка. — Ваши прогулки до добра не доведут.

— Не думай обо мне плохо, Поля. Доктор Краев просил навестить его.

Арсений допил чай и, поставив чашку на стол, направился в прихожую. Внезапно его заставил остановиться печальный голос.

— Ты пойдёшь по улицам Петербурга. В летнем саду гуляют люди. Дети играют на солнышке.

— Елена, что за грусть? — Арсений вернулся и присел рядом с ней на корточки. Взял ладонь в свои руки. — Если ты не против прогулки, пошли вместе.

Полина попыталась вмешаться.

— Хозяин приказал никуда им не выходить.

— Елена Лукинична сама решит, как ей поступать. Не волнуйся, со мной она будет в безопасности.

Елена решительно встала из-за стола.

— Идём.

Арсений, не скрывая довольной улыбки, повёл её к выходу.

Извозчик, высокий ростом, сухощавый, загорелый мужик, с длинными усами и окладистой бородой, подал пролётку к подъезду. Большие ладони с узловатыми пальцами, крепко держали вожжи. Из-под вылинявшего картуза сверкнули весёлые зеленоватые глаза.

— Куда едем, барин?

— Угол Литейного и Кирочной. Не тряси.

— Так ведомо же кого везу! — он не нескрываемым любованием смотрел на девушку рядом с молодым барином. — Барышня-сударушка, не боись, не растрясу. А ежели Захарке гривенник даст барин, прокачу с ветерком!

— Отвезёшь, получишь! — рассмеялся Арсений. — Успеешь ещё в трактир отнести.

— Эх, свезло вам, барин, с супружницей. Век бы такой красотой любовался.

От неловкости Арсений кашлянул и, покосившись в сторону смутившейся девушки, протянул ей руку, помогая усаживаться в пролётку.

Они поехали по шумному проспекту в сторону Кирочной.

Разукрашенная бумажными цветами, серая в яблоках, лошадка, весело цокала копытами по мостовой.

Они свернули на Невский проспект и, покатили мимо самой большой торговли в столице: мимо Гостиного двора с вереницами складов, лавок и магазинов. Сразу за ним высилась башня Дворянского собрания.

У ступеней крутой лестницы, ведущей к парадному входу, стояло несколько богатых экипажей.

Проезжая мимо соборной церкви, Елена осенила себя крестным знамением и, украдкой, посмотрела на своего спутника.

Арсений не обращая внимания на святое место, спокойно наблюдал как мимо них, промчалась пожарная команда.

Ещё несколько кварталов и извозчик остановил уставшую лошадь возле пятиэтажного дома, где жил доктор Краев.

Возвратившись с биржи, Андрей Михайлович обнаружил в доме отсутствие Елены и накричал на прислугу.

Сообщение, что в город она ушла не одна, а с его сыном, еще больше разозлило его.

Он не ушел в кабинет, а угрюмый и злой, сидел в буфетной, поджидая их возвращения. Прислуга чувствовала приближение грозы.

***

Из клиники доктора Краева, расположенной на углу Кирочной и Литейного, Арсений вышел в приподнятом настроении духа.

Заключение врача, относительно здоровья, успокоило его.

На углу цветочница продавала цветы. Он долго выбирал букет для Елены. Наконец, выбрал белоснежные розы, вдохнул их нежный, чуть пряный аромат, послал воздушный поцелуй юной цветочнице и направился к открытой террасе кафе, где

виднелось белое платье Елены.

Девушка ожидала его там, пока он был у врача.

Она, не скрывая удовольствия, посмотрела на Арсения, взяла букет и, бережно положила его на край стола.

— Какой чудесный день, — он сел напротив. — Совсем не вериться, что скоро закончиться лето и придут холода.

— Ещё будет бабье лето, которое у нас всегда прекрасно. — Отозвалась она. — Что сказал доктор?

— Я совершенно здоров. Закажем что-нибудь?

— Если ты хочешь.

— Я как ты.

— Мне вовсе не хочется есть. Я наслаждаюсь свободой и свежим воздухом.

— Ты, раньше, бывала в Петербурге?

— Я училась в институте для благородных девиц. Периодически, классные дамы выводили нас на прогулку.

— Ты — бывшая смолянка?! — воскликнул юноша. — А я всё думаю, почему в тебе нет даже признака кокетства.

— Простота до последнего предела, таков был закон воспитанниц! — с улыбкой ответила Елена. — Очевидно, это делалось в воспитательных целях, чтобы привить нам скромность.

— Значит, ты не видела Петербург?

— Выходит, что живя в нём, я не знала его.

— Тогда не будем терять ни минуты! — он протянул ей руку. — Разреши, я покажу тебе столицу.

— Если ты в состоянии.

— Вполне. — Арсений, осторожно взял её под локоть. — Идём гулять.

Елена оперлась на его руку.

Двухместная, рессорная пролётка, на резиновом ходу, с кожаным верхом, который при надобности мог укрыть их от дождя, три часа мягко колесила по шестигранным торцевым мостовым столицы.

Торцевыми, с деревянными шашками на бетонной основе, мостовыми были вымощены центральные улицы и несколько набережных.

В Петербурге встречались улицы с асфальтированным покрытием, но в основном улицы столицы были вымощены булыжником, который считался достаточно сносным покрытием, не смотря на его неудобства и примитивность. На участках такой дороги невыносимо трясло, и подкованные копыта лошадей грохотали по мостовой.

Широко открытыми глазами Елена смотрела на архитектурные ансамбли дворцов, зданий, богатых храмов, многоэтажные дома с квартирами для состоятельных господ, памятники, широкие мосты.

Некоторые улицы были застроены богатыми особняками знати, промышленных королей и торговых тузов.

Большие гранитные плиты покрывали тротуар, в центре города, на набережных Невы, и известковыми плитами в некоторых частях рек и каналов.

От времени, и погодных условий на известковых плитах появлялись следы разрушения в виде выбоин и трещин. Ходить по ним нужно было с большой осторожностью, особенно в зимнее время.

Чуть ближе к окраине, начинались казенные постройки.

Ехать туда Арсений не захотел. Окраина столицы для отдыха не годилась.

Он опасался, что у Елены, хорошее впечатление от Петербурга, на его окраинах, может измениться. Нарвская застава, Невская, Московская и Выборгская сторона, это — фабрики, заводы и отсутствие дорог.