Ангел в моих обятиях

Но все, что происходило с ней и привело к этому событию — самому важному событию в ее жизни! — было неразрывно связано с бухтой.

Как-то раз Маркус и Сара пошли на прогулку и вдруг выяснили, что они оба в течение многих лет прибегали по ночам на вершину утеса, чтобы поразмышлять. О жизни, о любви, обо всем, что их волновало, а также о ситуациях, которые казались неразрешимыми, хотя на практике оказывалось, что простое решение и есть самое правильное.

Много ночей провели они здесь, глядя на то же самое, уходящее за горизонт море, возможно, не раз разминулись, не заметив друг друга в темноте.

Маркус искренне и с удовольствием поддержал ее и согласился обменяться торжественными клятвами на вершине утеса — на этом священном для них месте, где они поверяли морскому ветру свои сокровенные желания, которые, в конце концов, соединили их сердца.

Он попросил ее только об одном — чтобы она не умчалась в лес посреди церемонии.

Сара со смехом заверила его, что больше никогда не будет убегать. Ни от него, ни от жизни. Ни от чего, что встретится им на пути.

И все-таки, подумала Сара про себя, но вслух не сказала, она вполне могла бы сбежать из церкви.

С легкой улыбкой на лице девушка вернулась в настоящее и к заботам своей матери.

— Ты упускаешь из виду одну важную деталь, мама, — сказала она мягко и погладила ее по руке, прежде чем снова повернуться к зеркалу, — мы с Маркусом оба хотим этого, и ты должна быть на нашей стороне.

В зеркале Сара видела отражение своей матери, которая беззвучно открывала и закрывала рот, как форель, выброшенная на берег.

Затем, без всяких видимых причин, она вдруг сделала глубокий решительный вдох и кивнула:

— Пойду позову Клер. И, Сара, — добавила она, ласково погладив дочь по плечу, — я очень тебя люблю.

С этими словами она повернулась и быстро вышла из комнаты, оставив Сару в полном недоумении.

— Черт возьми! Если бы мне раньше пришло в голову, что всего-навсего надо быть упрямой, чтобы добиться своего, я бы воспользовалась этим много лет назад.

— Думаю, невесте в день свадьбы дозволено все, — заявила Клер, вплывая в комнату, ослепительно красивая в великолепном аметистовом платье, — но только ругаться нельзя, дорогая. Кто-нибудь может невзначай услышать.

Она крепко обняла подругу и прижала к себе, но так, чтобы не испортить великолепную прическу.

— Ты самая красивая невеста на свете.

— Спасибо, — ответила Сара растроганно, и слезы подступили к глазам. Она осторожно смахнула слезинки с ресниц кончиками пальцев и взволнованно посмотрела на Клер. — Ты ни за что не угадаешь, что сейчас произошло.

Клер, с трудом наклонившись, сняла светлую ниточку с платья подруги.

— Это как-то связано с твоей матерью? Она прошла мимо меня в холле с таким видом, будто ее ударили чем-то тяжелым… и большим.

— Я впервые в жизни сказала ей то, что думаю. Без прикрас.

В первое мгновение Клер была в замешательстве, но затем ее глаза округлились от удивления:

— Без прикрас?

— Вот именно.

— И она не превратилась в пылающий костер гнева? — спросила Клер, подтрунивая над подругой.

— Ни единой искорки, — ответила Сара, сама себе не веря. — А еще она сказала, что очень любит меня, — тихо добавила она.

Клер смахнула слезинку, которая медленно катилась по щеке девушки.

— Воистину сегодня — день чудес, — мягко сказала она, — и ты в этом еще убедишься, Когда закончится свадебный пир.

В комнату вошел Худыш, чья грациозная и мягкая поступь разительно отличалась от тяжелых шагов Титуса, который шел следом.

Шеи обеих собак были украшены воротниками из перьев, нарядный лиловый оттенок которых прекрасно гармонировал с платьем Клер.

— О! — вздохнула Сара и опустилась на колени, чтобы принять поцелуй от каждого из своих питомцев — мокрый и слюнявый от Титуса и нежный, деликатный от Худыша. — Ну, теперь я точно расплачусь…

— И не вздумай, — приказала Клер и, взяв подругу за руки, подняла ее на ноги. — Может быть, на твою мать и снизошло озарение, открыв ей на тебя глаза, но со мной это не пройдет.

Она расправила складки на платье Сары и критически оглядела ее с головы до ног.

— Леди Тисдейл не простит мне, если ты появишься на церемонии в мятом платье. Ну-ка покрутись! — скомандовала Клер, смахивая незримые пылинки и расправляя складочки то тут, то там, пока Сара послушно следовала ее инструкциям.

— Дамы, — послышался из коридора голос Грегори.

— Уже пора? — спросила она, и сердце сильнее забилось в груди.

— Да, пора, — подтвердила Клер. — Зови своих собак и пошли.

— Есть новости о Марлоу?

Кармайкл заложил руки за спину и с укором взглянул на собеседника.

— Оставь, Маркус, у тебя же свадьба.

— Я чувствую ответственность. Если бы только я раньше понял, что он…

Предводитель «коринфян» вздохнул.

— Нам удалось собрать все восемь изумрудов, а это на время остановит Наполеона. Большего я не могу от тебя требовать. Что касается Марлоу, то, наверное, у него были свои причины так поступить. А ты должен идти своим путем.

— Мне кажется, или там и правда появились собаки? — спросил Кармайкл, быстро сменив тему и вновь став бесстрастным. — Невероятно, у них на шеях воротники из лиловых перьев?

Маркус, который собирался возразить, замолчал и не смог сдержать улыбки, наблюдая, как важно шествуют Худыш и Титус по усыпанному цветами проходу между рядами кресел, высоко подняв морды, ибо их чуткие носы мгновенно уловили божественный запах фазана, приготовленного кухаркой и намеренно спрятанного за букетами цветов возле того места, где он стоял.

— Мне кажется, этот цвет называется аметист, как драгоценный камень, символизирующий верность.

— Несомненно.

Собаки ускорили шаг, чуя близость своей награды. Найджел достал из укрытия лакомые кусочки фазана и отошел подальше, вынудив собак подойти к нему.

Маркус улыбнулся мальчику, и на сердце потеплело, когда в ответ он получил добрую, благожелательную усмешку. Ему было непросто вновь завоевать расположение Найджела, но он справился.

Они много говорили, но то, что по-настоящему сблизило их, было время, проведенное в компании друг с другом.

Мужчина и юноша почти не расставались, и рыбалка вскоре стала их любимым пристрастием. Они часами терпеливо выслушивали откровения леди Тисдейл по поводу длины рукавов, модных в этом сезоне, или пытались — как правило, безуспешно — загнать Персиваля в стойло на ночь, но род их занятий не имел значения. Главным было то, что они чувствовали себя комфортно в компании друг с другом, и это сближало их с каждым днем.

Клер медленно шла по проходу с торжественной улыбкой на очаровательном лице. Она заняла свое место напротив Кармайкла.

Желание поговорить или, что более важно, послушать привело сюда Найджела, решил Маркус и теперь поочередно смотрел то на Клер, то на мальчика.

Этот юноша немного напоминал Маркусу себя в том же возрасте. И благодаря Саре он, как никто другой, мог во многом помочь ему.

И вдруг, как будто прочитав его мысли на расстоянии, появилась Сара.

Она напоминала видение в струящемся шелке; ее темно-рыжие волосы были убраны наверх и уложены в высокую прическу; глубокое декольте открывало взору красивые молочно-белые плечи и стройную шею.

Эта хрупкая девушка возродила в нем уверенность в том, что он может быть кем пожелает, а не тем, кем хотят видеть его другие.

— Я прочитал твое письмо, — шепнул Маркусу Кармайкл, прервав его размышления.

— Письмо, которое я просил вас прочитать завтра после нашего отъезда в свадебное путешествие?

Кармайкл смущенно откашлялся.

— Пора бы тебе понять, что я очень предусмотрительный человек.

Маркус обернулся и встретил взгляд Кармайкла с иронической усмешкой.

— И?

— Ты действительно хочешь уйти из «Молодых коринфян»? — спросил Кармайкл с несвойственной ему печалью в голосе.