Изумрудное пламя

– Пусть вас прикончит топор, сэр Годфри, – глухо проговорил он.

Годфри повернул голову и увидел направляющихся к нему стражников и берущегося за топор палача.

– Неееет! – завопил он и попытался встать. Он не баран и не будет покорно лежать, ожидая, когда топор опустится ему на шею. Забыв и о женщине, и о мести, он хотел только одного – убежать подальше от Ричарда и от толпы и скрыться в зеленой траве.

Король кивнул, и два воина подняли арбалеты. Стрела угодила Годфри в спину. Он споткнулся и упал, дергая руками и ногами.

Ричард решил прекратить его страдания, если он еще жив. Он подошел к нему и осторожно перевернул его на спину. Годфри Лингфилд еще дышал, хотя лицо у него уже посерело, а изо рта бежала струйка крови.

Его губы кривились в усмешке.

– Поздравляю... с женитьбой... на графине Хокингем... милорд, – прошептал он. – Неплохое... состояние... она принесет вам... не считая... прелестного тела... Я хочу... сказать... граф... что от него осталось... лежит... в пещере... в лесу... возле замка... у входа... виноград... там река... делает петлю...

– Вы убили его? – спросил Ричард. Годфри кивнул.

– Годфри, не лгите перед смертью, – попросил Ричард, видя, что тот уже теряет сознание. – Вы не спали с леди Джоанной?

Годфри усмехнулся и затих. Ричард еще долго тряс его, пока не понял, что он умер.

Джоанна радостно прижалась к леди Габриэле, когда Ричард расправил плечи и направился к ним, снимая по пути шлем.

Роза, Бесс, Джон и Мэри Бейкеры, не говоря уж о Вениамине бен Иосифе и его брате Аврааме, бросились к королевской ложе поздравить победителя, и были вознаграждены сияющей улыбкой Джоанны.

Распорядитель объявил о признании Годфри в убийстве графа Хокингема.

– Лорд Кингслир, мы поздравляем вас с победой, удостоверяющей вашу невиновность в убийстве барона Уиллоуби. Мы отдаем вам руку леди Джоанны, графини Хокингем. Также мы считаем, поскольку у барона Уиллоуби не осталось наследника, что его владения по праву принадлежат вам. Лорд Ричард, выбудете одним из самых богатых моих баронов!

– Спасибо, ваша милость, – сказал Ричард, отвешивая низкий поклон королю, однако Джоанна успела заметить в его глазах странное выражение, не похожее на радость от счастливо закончившегося поединка.

– Ну что ж, милорд, церковь Святого Варфоломея рядом, – напомнил король Ричарду веселым звонким голосом. – Не хотите ли вы немедленно обвенчаться с леди Джоанной?

Ричард посмотрел на Джоанну.

– Милорд, мне бы не хотелось идти рядом с невестой, не смыв с себя пот и грязь. Если леди Джоанна согласна, я просил бы отложить венчание до вечера.

Эдуард удивился, однако Джоанна не возражала, и ему ничего не оставалось, как сказать да.

– Хорошо, милорд, если ваша невеста согласна, мы тоже согласны. Назначаем венчание в церкви Святого Иоанна Евангелиста.

– Сир, могу я попросить вас еще об одном?

Король кивнул, не зная, чего и ждать.

– Я прошу вас, ваша милость, разрешите всем, кто был с нами и помогал нам, всем паломникам и еще двум евреям присутствовать на венчании, а потом и на празднестве.

Эдуард, не скрывая изумления, глядел на бедно одетых торговок рыбой, на молодую чету и дольше всего на Вениамина бен Иосифа и его брата, на темной одежде которых были нашиты желтые полосы.

Он кивнул.

– Как вам угодно, милорд.

Уже смеркалось, когда Джоанна, вымытая и благоуханная, в шуршащем и сверкающем платье, вдруг получила весточку, что Ричард ждет ее на одной из башен Тауэра. Она не стала медлить и нашла его на стене, за которой был зверинец короля Генриха.

Он сам был похож на льва, попавшего в клетку, и Джоанна испугалась. Почему он отложил венчание до вечера? Она ни на мгновение не поверила, что дело было в его усталости или запахе пота. Может быть, он думает, будто она настолько чувствительна, что не может венчаться сразу после смерти Годфри? Если так, придется его разочаровать! Слишком долго они ждали, и слишком много страданий пришлось им претерпеть, чтобы придумывать всякие предлоги и откладывать свадьбу. Джоанна решила, что не будет молчать и все скажет ему.

Почуяв аромат лилий, Ричард обернулся и радостно улыбнулся ей, отчего Джоанна немножко осмелела. Однако в глазах у него не было радости.

Он тоже вымылся и был одет в бархатную синюю тунику с золотым шитьем вокруг шеи и на рукавах. Черные волосы блестели.

– Милорд? – произнесла Джоанна, радуясь, что он позвал ее, и спрашивая, зачем он позвал ее сюда перед венчанием.

– Моя прекрасная Джоанна... – сказал он и наклонился поцеловать ей руку.

Когда он выпрямился, Джоанна ничего не смогла прочитать в его глазах.

Это было невыносимо.

– Милорд, король и королева ждут, когда мы позовем их в церковь. Наверняка паломники тоже там. Что случилось, Ричард? Вы собираетесь венчаться со мной сегодня или вы раздумали брать меня в жены?

– Нет, любовь моя, я хочу венчаться, успокоил он ее. – Я люблю тебя, и ничто не может это изменить.

– Что ничто, милорд? У нас нет тайн друг от друга.

– Да, у нас не было тайн. Годфри сказал мне перед смертью... Я должен знать, Джоанна… Он вынудил тебя лечь с ним, любимая? О, я знаю, по своей воле ты бы ни за что!.. Но в его руках была власть над жизнью и смертью. Клянусь тебе, если он... Это ничего не изменит. Но я должен знать, Джоанна.

Он не смотрел на нее, но Джоанна чувствовала, что он с трудом держит себя в руках.

Джоанна видела его гордую прямую спину и представляла, как Годфри бросил ему в лицо страшные слова... чего доброго, еще сказал, что она сама отдалась ему, словно ей безразлично, Ричард с ней или кто другой!

Ричард сказал правду. Он никогда бы не попрекнул ее, если бы что случилось, не из тех он мужчин, которые мучают женщину из-за того, что она не в силах предотвратить. Джоанна была рада, что он не верит в ее измену, и она пожалела его, понимая, какую боль причинил ему Годфри; своим «признанием».

Она знала эту боль, ибо не раз представляла Алисию в постели с Ричардом... и, взяв его за руку, заставила посмотреть ей в глаза.

– Нет, Ричард, любимый. Годфри Лингфилд сказал неправду. Я не была его ни добровольно, ни насильно. Правда, он хотел, но мне удалось отговориться. Я ему сказала, что... В общем, если ребенок родится слишком рано, будут говорить, что это ваш ребенок. И он оставил меня.

– Умница! Какая же ты умница, Джоанна! Ты ему не принадлежала и не могла принадлежать, потому что ты моя!

Джоанна согласно кивнула, и ее изумрудные глаза заблестели от счастья.

Ричард взял обе ее руки в свои.

– Леди Джоанна, пора сказать королю и королеве Англии, что мы готовы венчаться!