Изумрудное пламя

Ей стало смешно. Годфри не смел вернуться слишком скоро, боясь потерять свое лицо, если кто решит, что он не взял ее. Что ж, можно подождать, если ему так не хочется разочаровывать своих наемников.

Через несколько часов, когда вода спала и они перешли бухту, Джоанна заметила, как Годфри поманил пальцем одну из шлюх и увел ее в амбар. Когда он вернулся, она уже легла в комнате, которую он нанял для нее, чтобы держать подальше от своей шайки.

Джоанна подумала, что ей удалось на время отвратить от себя его похоть, но как быть в следующий раз, если он опять захочет овладеть ею. Ладно, пока он не действует силой и она не знает наверняка, что Ричард умер, надо надеяться. Не может быть, чтобы ей было уготовано судьбой стать женой такого человека, после того как она познала любовь Ричарда Кингслира! Джоанна не могла представить, как это всю жизнь угождать желаниям Годфри!

Она слышала, что он лег возле ее двери, боясь, как бы она не сбежала ночью. Окон в комнате не было.

Все было бы по-другому, если бы Джоанна знала, что Ричард умер, но она чувствовала – он жив, он дышит, вот только лежит он в замке Уиллоуби или ищет ее, этого она сказать не могла. С этим Джоанна и заснула.

26

Болота уступили место поросшей вереском пустоши. Потом начались горы. Что только не делала Джоанна, чтобы задержать разбойников в надежде на появление Ричарда или хотя бы чтобы еще немного отложить решение своей участи. По крайней мере раз в день она требовала, чтобы Годфри осмотрел ее коня, потому что он-де захромал, и Годфри поднимал ему все четыре ноги, а потом еще смотрел, как он идет. Однако от этого пришлось отказаться. Годфри понял ее уловку и пригрозил, что посадит ее позади себя, а Робина привяжет к дереву и оставит на произвол судьбы.

Есть она тоже старалась помедленнее и в два раза чаще стала требовать остановок под предлогом того, что ворованные яблоки испортили ей желудок. Сбежать она, конечно, не могла, потому что рядом всегда были обе шлюхи, а чуть поодаль один из наемников Годфри, но она все равно радовалась, видя, как хмурится ее мучитель.

Через пару дней Джоанна поняла, что хотя женщины не разговаривают с ней, но по-своему стараются помочь, уводя днем мужчин в кусты. Один раз, когда Китт возвращалась, исчезнув вместе с Хаймо не меньше чем на час, она незаметно подмигнула Джоанне.

Годфри выходил из себя, а разбойники делали, что хотели, не обращая внимания на его ругань. Джоанна никак не могла понять, почему он не рассчитается с ними, ведь вдвоем они могли бы ехать гораздо быстрее. Годфри же боялся встретиться один на один с Ричардом или с кем-нибудь другим, кто пришел бы на выручку Джоанне, поэтому предпочитал все же не ссориться со своими людьми.

Поскольку Китт и Калотт мечтали попасть в публичный дом, то пришлось заехать в Лондон. Крестьянки млели от восторга, пялясь на многоэтажные дома и узкие улицы, по которым сновало множество народу. Они весело перекликались друг с другом на своем линкольнширском диалекте, предвкушая большие заработки и не замечая обезображенных сифилисом женщин, униженно выпрашивающих подаяние. Джоанна не желала им ничего худого и даже, помолилась, чтобы новая жизнь не обманула их ожиданий. В конце концов, кто знает, что ждало их в деревне.

Погруженная в невеселые размышления, она не, сразу услышала, что ее зовут.

– Леди Джоанна! Леди Джоанна!

Подняв голову, Джоанна увидела двух женщин, торговавших рыбой, и признала в них Бесс и Розу. Радостно улыбаясь и не обращая внимания на сэра Годфри, они подбежали к ней.

– 3дравствуйте, подружки, – отозвалась она, невольно оглянувшись на своих похитителей, не будут ли они мешать ей. И сразу же стала думать, как ей извлечь пользу из этой встречи. – Как это вы так быстро добрались до Лондона?

– Да мы только вчера приехали! До чего ж нам надоели лошади, ну мы и продали их, сели на торговый корабль и прямо к дому! – возбужденно протараторила Бесс.

– А вы как, миледи? – спросила Роза, с откровенным любопытством разглядывая незнакомого рыцаря и его странного вида свиту. – Сэр Ричард искал вас, а…

– А я решила возвратиться домой к жениху, – прервала ее Джоанна, боясь, как бы Годфри не приказал расправиться с торговками. Она чувствовала, что он не отрывает от нее глаз. Тогда она повернулась так, чтобы мужчинам не было видно ее лица, и прошептала: – Помогите. – Торговки еще не успели прийти в себя от изумления, а она уж громко сказала. – Мы едем в замок Хокингем и там обвенчаемся.

– Желаем счастья, миледи, – обменявшись взглядом с Бесс, нерешительно проговорила Роза.

Джоанна поняла, что ее мольба о помощи услышана.

– Дорогу, дорогу, женщины, нечего задерживать миледи! – крикнул Годфри, показывая торговкам, чтобы они отошли в сторону, если не хотят попасть под копыта лошадей.

Джоанна втайне повеселилась, посмотрев неприличный жест, которым Роза проводила рыцаря, однако вскоре ее опять охватила тоска. Что могут сделать две женщины, если даже Ричард не смог ее защитить?

Они переехали по мосту Темзу, потом поскакали мимо парков, предназначенных для травли медведей, грязных таверн и постоялых дворов, на стенах которых были написаны имена их хозяев.

– Вот что нам надо, – с важностью проговорил Хаймо, словно показывал крестьянкам дворцы. Они остановились перед двухэтажным домом с нарисованной пышнотелой бабенкой. – Это Слепая Лили. Идите к ней и скажите, что вас прислал Хаймо Бретонец. Он, мол, ручается за вас.

Китт и Калотт хихикнули, слезли с лошадей и наградили каждого из разбойников сочным поцелуем, несмотря на нетерпеливые жесты Годфри. Потом они постучали в дверь и исчезли.

Отвратительные притоны сменились сыромятнями, садами, роскошными усадьбами епископов, а потом они опять выехали на окраину города.

«Любовь моя, спаси меня, – повторяла про себя Джоанна. – Еще несколько дней, и мы приедем в Хокингем, и мне придется стать женой сэра Годфри Лингфилда, убийцы моего брата и мужа сестры».

Шесть дней Ричард, почти теряя сознание от боли и страха за Джоанну, мчался на юг, зная лишь от случайных очевидцев, что шайка перешла через Уош. А дальше они могли отправиться куда угодно, даже во Францию, однако что-то говорило Ричарду, что Годфри повезет Джоанну в Хокингем. Негодяй наверняка уверен в том, что если не убил соперника, то все равно он не сможет помешать ему, боясь обвинения в убийстве барона Уиллоуби.

Эрик остался дома, и барон попросил его проследить, чтобы Тим благополучно вернулся к родителям, однако парнишка заупрямился.

– Если вы не хотите отдыхать, милорд, кто-то должен присмотреть, чтобы вы во сне не свалились с Демона. Я еду с вами, сэр Ричард. Эрик скажет моим, чтобы не беспокоились.

Восхитившись его преданностью, Ричард тотчас решил, что, если останется живой и выручит Джоанну из беды, обязательно сделает Тима своим оруженосцем... И горе тому, кто посмеет сказать, что мальчишка не благородных кровей!

Дивился он и выносливости своего коня, покрывавшего лигу за лигой английской земли и готового вновь скакать, сколько надо после пары часов тревожного сна.

Чем ближе они были к Лондону, тем крепче становилась уверенность Ричарда, что он едет правильной дорогой. Он даже сам не мог сказать почему. У него не было времени спрашивать встречных, да и народу на дорогах было много, так что вряд ли кто обратил внимание на рыцаря и даму со свитой.

У него словно колокол гудел в груди и гудел все громче, не давая ему свернуть с лондонской дороги. Он найдет их. Достанет из-под земли. А когда они станут друг против друга, ему уже будет все равно, один человек сторожит Джоанну или целая армия разбойников.

Он убьет всех, кто преградит ему путь к Джоанне.

Видя округлившиеся глаза мальчишки, с восхищением взиравшего на все вокруг, Ричард все же решил не задерживаться в Лондоне дольше, чем потребуется, чтобы напоить лошадей и самим поесть в таверне на берегу Темзы. Едва он соскочил с коня и передал поводья Тиму, как обратил внимание на двух женщин, торговавших рыбой неподалеку, которые вдруг заулыбались и закивали ему.