Госпожа его сердца

Лиззи попыталась сесть, невольно вскрикнув от боли, и увидела в дальнем углу комнаты Марту.

– Где он?! – воскликнула она охрипшим голосом. – Где Джеффри?

Марта поспешила подойти к ней.

– Не волнуйтесь, мисс. Лорда Сомервилла здесь нет, но с ним все в порядке. Он отправился в Лондон с леди Торнборо.

От мысли, что с Джеффри все в порядке, сердце Лиззи чуть было не выскочило из груди от радости. Но она знала, что ей не послышался ужасный звук чьего-то падения с лестницы, и она нерешительно спросила:

– А что случилось с мистером Хайтауэром?

По мрачному выражению лица Марты уже был понятен ее ответ.

– Мистер Хайтауэр мертв, мисс.

Душу Лиззи переполнила странная смесь облегчения и тоски. Она была рада избавиться от Фредди и от той угрозы, что он представлял для Тома. Но какой ценой? У нее возникла страшная мысль: неужели Джеффри нес ответственность за смерть Фредди, неужели его в Лондоне из-за обвинения в убийстве арестовала полиция?

– Марта, это был несчастный случай! – воскликнула Лиззи – как будто Марта была судьей и присяжными в одном лице. – Лорд Сомервилл не хотел, он никогда бы не…

Марта ласково похлопала ее по руке:

– Тише-тише, мисс Лиззи, вам нельзя беспокоиться. Никто ни в чем не обвинял лорда Сомервилла. Всем было ясно, что он лишь пытался защитить вас.

Мисс Лиззи – так теперь называла ее Марта. Значит, и она уже знала ее настоящее имя.

– Лорд Сомервилл сказал вам, кто я?

– Да, мисс. Но только в этом не было никакой необходимости.

Лиззи в изумлении уставилась на пожилую женщину.

– Так ты знала?..

– Конечно, я не знала, кто вы, но была готова поклясться, что вы – не мисс Рия. – Марта внимательно посмотрела на Лиззи. – Когда вы только прибыли в Лондон и попали под карету, вас так лихорадило, что вы, должно быть, не помните, но именно я сняла с вас грязное старое платье, помыла и протерла ушибы.

Лиззи кивнула, вспомнив, как она проснулась в чистой ночной рубашке, озабоченная тем, что исчез драгоценный браслет с бриллиантами и сапфирами.

– Осматривая ваши раны, я заметила кое-что необычное, – продолжала Марта. – Большой шрам на правом колене, полученный еще в детстве от лазанья по деревьям, чудесным образом исчез.

Лиззи знала этот шрам; она видела его, когда помогала принимать роды у Рии.

– И ты запомнила такую мелочь, Марта?

Служанка кивнула:

– Да, конечно. И я сказала себе, что Австралия должна быть воистину благодатным местом, если там можно полностью излечить такой страшный шрам.

– Но ты же не подумала так всерьез?

– Во всяком случае, это заставило меня задуматься…

Лиззи тихо вздохнула.

– Значит, ты что-то подозревала, да?

– Я внимательно наблюдала за вами, – призналась Марта. – Но я не хотела совать нос не в свое дело. Время шло, леди Торнборо была очень вами довольна, и я была только рада, что придержала язык. На земле, как и на небе, происходят удивительные вещи. Так что шрам мог действительно исцелиться сам собой.

Лиззи улыбнулась с благодарностью, и из ее глаз брызнули слезы.

– Рия всегда говорила, что ты, Марта, самая замечательная женщина на всем белом свете.

Служанка показала свою щербатую улыбку.

– Хорошо, что ее светлости здесь нет. Не хотела б я, чтобы она такое слышала.

Упоминание о леди Торнборо быстро отрезвило Лиззи.

– Ты не знаешь, зачем она отправилась в Лондон?

– Она сказала мне, что ей следует позаботиться о подробностях смерти мистера Хайтауэра, а также о других юридических вопросах.

Фраза про «другие юридические вопросы» звучала зловеще.

– Должно быть, она в ярости из-за всего произошедшего. Она наверняка хочет привлечь власти.

В душе Лиззи ждала от Марты слов о добром расположении леди Торнборо, но выражение лица служанки стало неожиданно суровым.

– Я не знаю, что она намерена делать. Уж конечно, ее милость не будет откровенничать со мной про свои планы.

– Она не оставила мне никакой записки? – с надеждой спросила Лиззи.

Марта покачала головой:

– А лорд Сомервилл?

Марта сочувственно улыбнулась.

– Им пришлось уехать очень спешно, на письма времени не было. Я уверена, что мы получим весточку в ближайшее время.

Однако предсказание Марты не сбылось, письмо от Джеффри не появлялось, и с каждым днем беспокойство Лиззи росло.

Она продолжала напоминать себе, что Джеффри вернулся в Роузвуд ради встречи с ней, что из-за нее он дрался с Фредди, но эта уверенность таяла с каждой минутой.

Отсутствие же вестей от леди Торнборо пугало не меньше. Возможно, она собиралась не только вышвырнуть ее из своего дома, но еще и привлечь к суду. Каждая минута приближала Лиззи к часу расплаты – так ей это виделось теперь.

Она напоминала себе, что сейчас должна сосредоточиться на своем здоровье, которое понадобится ей в ближайшее время – независимо от того, что произойдет дальше. Но, увы, сейчас она могла только час за часом обвинять себя в совершенных ошибках. Как могла она согласиться на просьбу Рии? И она ведь ни разу не призналась самой себе в том, что этот план был чистой воды безумием.

После недели самобичевания Лиззи наконец вспомнила о своей клятве жить честно и добродетельно. Она отыскала в памяти слова проповеди преподобного Грина о том, что Господь прощает тех грешников, которые искали Его прощения. Лиззи отчаянно желала, чтобы Бог сделал то же и для нее.

– Господи, Ты читаешь в наших сердцах, исцеляешь их. Я доверяюсь Тебе, – прошептала она.

Ей показалось, что после молитвы бремя, отягощавшее душу, стало немного легче.

Едва она произнесла «аминь», как за окном раздался стук колес подъезжавшей к дому кареты. Лиззи подбежала к окну с горячим желанием совершить правильный поступок – чистосердечно признать свою вину и раскаяться.

Она открыла окно как раз вовремя, чтобы заметить, как Джеймс помогает леди Торнборо выйти из кареты. Он поднял голову и, увидев ее в окне, жестом приказал ей оставаться на месте. Лиззи затаила дыхание, ожидая увидеть сходящего со ступеньки экипажа Джеффри. Но слуга закрыл дверь кареты и направил лошадей в конюшню. Других пассажиров не было, и Лиззи, разочарованная, тяжко вздохнула.

Когда Джеймс наконец появился в дверях гостиной, она сразу подбежала к нему, задыхаясь от тысячи вопросов.

– Джеймс, что происходит? Леди Торнборо будет говорить со мной?

– Успокойся, милая, – радостно улыбнулся ей Джеймс. – Тетушка устала с дороги, и ей нужно время на отдых, вот и все. Поездка на поезде оказалась серьезным ударом по ее нервам и скрипучим старым суставам.

– А где Джеффри? Он в порядке? Что с ним?..

– Ах, сколько вопросов! – воскликнул Джеймс, скорчив гримасу. – Ты что, совсем не рада видеть меня?

Лиззи снова вздохнула:

– Ты, безусловно, прав, Джеймс. Я должна извиниться перед тобой за свое ужасное поведение. Я воспользовалась твоей добросердечностью.

– Полагаю, извиняться следует мне, – с грустью заметил Джеймс. – Если бы я поговорил с тобой раньше – поговорил по-настоящему, начистоту, – ты могла бы избежать этой отвратительной сцены с Фредди.

От его слов у Лиззи перехватило дыхание.

– Ты знал, что я не Рия? Когда ты догадался?

– Почему бы нам не присесть, – предложил Джеймс, подводя ее к креслу. – Ты очень бледна. Я понимаю, что у современных леди это считается модным, но все же должен сказать, что тебе бледность вовсе не идет.

Она опустилась в кресло. Джеймс сел подле нее.

– Теперь мы можем говорить открыто, – сказал он. – Ты не единственная, кто может пустить пыль в глаза, мисс Лиззи Пул. Когда я сказал, что уезжаю по делам, то на самом деле отправился прямиком в поместье Джеффри. Видишь ли, к тому времени я уже пришел к выводу, что ты не Рия.

Но как он догадался? Что именно подтвердило его опасения? Лиззи перебирала в памяти их разговоры – и вдруг нашла разгадку.

– Дуэты! – выдохнула она.