Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II (СИ)

И тут он вспомнил о собственной участи и заплакал от страха.

- Господа, я не вино…

Стоявший рядом жрец дал Антефу зуботычину, оборвав его крик. Взывать к состраданию этих людей было все равно что взывать к каменным богам этого храма. Юноша в ужасе обводил взглядом лица жрецов и стражников, и только на лице одного воина увидел жалость.

- Погоди, разберутся, - буркнул он рабу и тут же отвернулся, чтобы жрецы не увидели.

Нечерхета увели, и стихли вдали его последние крики ужаса и гнева; а Антефа оставили в этой каморке. Он все понял, когда двое стражников вышли следом за жрецами, а один загородил собой дверной проем, положив руку на рукоять меча.

Антеф не пытался бежать – что он мог, нищий слабый раб? Юноша только опустился на колени перед воином Амона и тихо повторил:

- Я не виноват…

Это был не тот воин, что посочувствовал ему, и лицо этого стража не дрогнуло. Антеф вернулся на тюфяк и зарыдал, повалившись ничком. Кому он еще может сказать, что не виноват – и кто здесь его послушает?..

***

Тамит не испугалась, когда муж не пришел домой ночевать – это случалось не так уж редко; и весь второй день она только немного беспокоилась. Как всегда с этим беспутным человеком.

Действительно испугалась Тамит только на вторую ночь отсутствия супруга.

Она поняла, что Нечерхет схвачен за преступление, схвачен и ждет суда. Ее никто об этом не известил – да и почему бы ее извещать? Кто она такая?

Ей не скажут, должно быть, и тогда, когда Нечерхета казнят – если только не сочтут причастной ее саму. Так действует суд в Та Кемет.

Проворочавшись без сна всю ночь, женщина встала рано утром и, тщательно совершив туалет – несмотря на свое состояние, из-за которого едва могла двигаться и думать – надела белое платье, повязала голову белой лентой, в знак своей чистоты и непричастности, и, босая, отправилась в храм Амона. Благо идти было совсем недолго.

В храме шло все по-прежнему – группки молящихся снаружи и во дворе, неподвижные стражники и жрецы, переговаривающиеся, совершающие обряды, принимающие подношения. Тамит было так страшно, что она готова была умолять о милосердии каждого встреченного жреца; но она сумела овладеть собой.

Огромным усилием воли.

Но Тамит никогда не жаловалась на слабость своей воли.

Она оглядывалась, ища среди служителей знакомые лица; но все казались незнакомыми, несмотря на то, что Тамит узнала многих за месяцы жизни с мужем-жрецом. Но сейчас никто не поможет ей – это дело Амона, и ходатайство непосвященной никого не смягчит.

И вдруг она увидела юношу, которым пренебрегала все это время – пренебрегала, не считая его достойным даже взгляда, хотя он нередко встречался ей. А вдруг он ее еще не забыл? Вдруг он ее еще любит?..

- Хепри! – Тамит бросилась к нему как к единственному спасителю, простирая руки, готовая упасть перед ним на колени и обнять его ноги. – Хепри, помоги мне, помоги!..

Он быстро отступил, чтобы воспрепятствовать этому. От неприязни – а может, не желал, чтобы она перед ним унижалась?

- Чего ты хочешь, госпожа? – спросил юноша-жрец. Лицо было печальным и замкнутым, но гнева на нем Тамит не увидела.

Ободренная, она выпрямилась и взглянула бывшему любовнику в глаза, пытаясь заплакать. Хотя это получилось без усилий.

- Хепри, что случилось с моим мужем, господином Нечерхетом? – прошептала несчастная женщина. – Скажи мне, умоляю тебя…

Юноша отвел глаза, и лицо еще больше посуровело.

- Он арестован, - глухо сказал Хепри. – Он ждет суда в храмовой темнице. Думаю, что его приговорят к смерти.

========== Глава 21 ==========

Тамит пошатнулась от потрясения и взмахнула руками, чтобы остаться стоять – неподвижная обличающая фигура юноши-жреца померкла перед ее глазами.

Тамит вдруг смутно увидела, как жрец шагнул к ней, чтобы поддержать под руку, но она удержалась сама. Однако не отдернула руки от его ладони, которая легла ей на локоть. Они теперь стояли рядом – с чувством взаимной неловкости от того, что когда-то было между ними; но в настроении Хепри чувствовалось что-то еще.

Он по-прежнему был к ней неравнодушен.

И тут Тамит вдруг вспомнила, как будто заново осознала, что Хепри ей только что сказал.

- Арестован? К смерти? – прошептала она; жрец прижал палец к губам, но Тамит сама замолчала. Юноша вздохнул, потом взял свою бывшую возлюбленную за руку и куда-то повел. Они отошли на некоторое расстояние от чужих ушей, и там Хепри остановился, повернулся к женщине и проговорил, быстро, тихо и с напряжением:

- Он согрешил с рабом храма, пойман сегодня ночью. За это полагается смерть, обоим.

Участь раба была Тамит безразлична, но преступление мужа и его участь ее потрясли. Она подозревала его в таком, да, но… ни на миг не думала, что это всерьез! Вдруг Тамит стало так мерзко между ног, что она вся сжалась там и чуть не прикрылась ладонями… стоило ей подумать, что она могла принимать мужа после того, как он…

- Как ужасно… – прошептала Тамит, чувствуя, как отвращение к себе заполняет ее по горло, будто пустой сосуд. Она с удовольствием казнила бы мужа собственноручно – за то, что он так ее осквернил… Как ей теперь отмыться? Неужели ее еще может кто-то желать… после такого?..

Но Хепри продолжал стоять рядом, не отодвигаясь и не убирая руки, касавшейся ее локтя. Тамит страдальчески улыбнулась ему.

- Этого уже не изменить – его приговора?

Хепри покачал головой.

- Не я властен это решить, госпожа, - ответил он. – Это решает великий ясновидец, как ты знаешь…

Он запнулся, и оба почувствовали стыд, вспомнив, как Тамит оболгала верховного жреца: кажется, Хепри догадался, что она обманывала его насчет своего происхождения. Но не стал ее укорять – Тамит была ему благодарна за великодушие… и ненавидела его за то, что он сейчас может прощать ее или не прощать. За то, что она опять пала ниже него.

- Уже нельзя попросить за моего супруга? – прошептала Тамит, сама не зная, чего хочет. Того ли, чтобы ее мужа казнили – или того, чтобы оставили его ей? Но при мысли, что ей снова придется с ним жить, Тамит сотрясла дрожь отвращения.

Нет, нет, пусть умрет.

- А что сделают с имуществом моего мужа? – спросила она Хепри. – Отнимут в пользу храма?

Эта мысль, до сих пор не посещавшая Тамит, ужаснула ее.

- Если его имущество даровано ему храмом – возможно, - ответил жрец. – Но это решит суд, госпожа.

Тамит кивнула, опустив подведенные глаза. Снаружи она оставалась такой же прекрасной и чистой, но того, что этот человек сотворил с ней, уже не отмыть никакими способами и не отмолить самыми горячими молитвами. Она навеки осквернена.

- Спасибо, Хепри, - грустно сказала она и протянула жрецу руку, бездумно. И уж никак не ожидала, что юноша прижмет ее пальцы к губам.

Тамит изумленно отдернула ладонь и увидела в глазах жреца горячую, возродившуюся в прежней силе тоску по ней.

- Я люблю тебя, - прошептал он. – Я тебя ждал, госпожа, и так страдал оттого, что ты соединилась с другим. Я смирился, потому что думал, что господин Нечерхет лучше…

Его лицо передернулось, а Тамит изумилась, что мысль о Нечерхете не отвращает этого мальчика от нее – ведь тот не может не помнить, за какое преступление осужден ее муж!..

- Могу ли я надеяться сейчас? – прошептал Хепри.

Тамит изумленно вскинула выщипанные и вычерненные брови – поверх их природной черноты:

- Ты хочешь меня?

Он снова поцеловал ей руку.

Тамит покраснела.

- Хепри, грешно говорить о таком, ведь мой муж еще жив!

- Да, да, - горячо подтвердил жрец, и Тамит захотелось засмеяться. – Но если… если ты… может быть, потом… - прошептал он.

- Потом, - шепотом ответила она и хотела уйти. Хепри посторонился, не смея ее задерживать. Но она вдруг остановилась сама, ее осенила новая мысль:

- Ты знаешь, где заключен мой муж?

- Да, - ответил Хепри. На его лице выразился испуг, когда он понял ее намерение.