Со всей силой страсти

–  Тут важно не только это, но еще и эмоции, которые они вызывают.

Герцогиня пожала плечами:

–  Ну, пожалуйста, давайте попробуем. Как только вы уйдете, мне опять будет совсем нечего делать, разве что играть с собаками.

Наверное, это будет верхом невежливости и, возможно, плохо отразится на бизнесе, если она откажется. Поэтому Сэди согласилась. А самой, после того как она вернет долг графу Гаррету, еще предстоит трудиться как проклятой, чтобы заработать на свой магазин.

Деньги обязательно нужно вернуть старику, после того что он выкинул вчера. Хотя страшно не хотелось этого делать, да и с практической точки зрения это тоже было неправильно.

Сэди как раз допила свой чай, поэтому опрокинула чашку на блюдце и три раза вместе с блюдцем перевернула туда‑сюда. На память ей пришло, как вчера, выходя из комнаты, она заглянула в лицо Джеку. Если бы она хорошо его не знала, то подумала, что разбила ему сердце. Его, конечно, уязвил ее отказ, но можно не сомневаться он быстро воспрянет духом. Ведь настырные мамочки начнут активно предлагать ему своих хорошеньких дочек. Ей надо поверить в это. Позарез!

Сэди передала свою чашку герцогине.

–  Опишите мне, что вы видите.

Ее собеседница задумалась.

–  Арфу. Арфу в круге.

Сэди замерла.

–  Вы уверены в этом?

–  Я, конечно, новичок. Но мне кажется, тут нет ошибки.  – Леди Райтон повернула чашку так, чтобы и Сэди смогла заглянуть внутрь.  – Посмотрите сами.

И действительно. Почти у кромки отчетливо виднелись очертания арфы, вписанные в идеальный круг, что свидетельствовало о скором исполнении желания.

–  А что это означает?  – спросила герцогиня.

Сэди проглотила комок в горле.

–  Арфа – это знак любви, а круг – завершение, например строительства дома. Это окончание, финал или что‑то, что прошло полный круговорот.

Герцогиня снова засмеялась, ее лицо оживилось.

–  Значит, вы подошли к финалу круговорота, и любовь возвращается к своему началу?

–  Что‑то в этом роде,  – пробормотала Сэди, пытаясь унять сильно бившееся сердце. Хотя стоит ли относиться настолько серьезно к гаданию этой, дамы ведь у нее нет никакого опыта, а может быть, и способностей?

Но ведь она своими глазами видела то же самое.

И кто она такая, чтобы судить, есть у герцогини способности или нет? Это лицемерие – взять и отбросить прочь всю свою веру в старинное ремесло только потому, что ее, видите ли, пугает перспектива, а вдруг предсказание окажется верным?

–  Еще я вижу песочные часы.

Сэди кивнула, придвигаясь ближе, чтобы взглянуть на то, о чем говорит герцогиня, одновременно пытаясь вспомнить значение этого символа.

–  Это означает необходимость принять решение.

–  Ой, а это сова!

–  Слухи – в общем, людские сплетни.

–  Итак, люди будут говорить о вас? В Лондоне? Ничего себе сюрприз!

Сэди попыталась легкомысленно посмеяться вместе с ней, но сердце у нее колотилось где‑то в горле, и она никак не могла прийти в себя.

Люди начнут судачить о ней. Вот как? Необходимо принять какие‑то меры.

–  Тут есть еще и туфелька. Это означает, что вы отправитесь за покупками, да?

У Сэди задрожали губы.

–  Рядом с песочными часами?

–  Ну да. Говорите же скорее!

–  Решение, которое я приму, приведет к переменам к лучшему.

Темные глаза герцогини вспыхнули от удовольствия, а полные розовые губы улыбнулись. Что за прелестная женщина!

–  О! Я делаю успехи, правда ведь?

Сэди кивнула.

–  Вы молодец! Еще что‑нибудь видите?  – Про себя она молилась, чтобы на этом все закончилось.

–  Подождите! Ой, как интересно! Я вижу… Свадьбу!

Нахмурившись, Сэди взяла у нее чашку.

–  Наверное, вы ошиблись.  – Никто не может увидеть этого, в особенности человек, у которого нет опыта. Но когда она сама заглянула в чашку, то на донышке отчетливо определила фигуры мужчины и женщины, стоявших рядом друг с другом, причем на голове у женщины было что‑то вроде фаты.

Один взгляд на мужчину, и Сэди поняла, что это Джек, но вот про невесту нельзя было сказать ничего определенного. Он собирался жениться, и хотя ее сердце вдруг наполнилось надеждой, она знала, что место невесты ей не занять. Ее решение было окончательным – она отпустит Джека. Так будет лучше для обоих. Поэтому женщина, которую Сэди различила в чашке,  – не она.

–  Превосходно!  – похвалила она леди Райтон и поставила чашку на блюдце. Та пару раз звякнула о блюдце – так от волнения у нее тряслись руки. Потом повисла тишина.

–  Если мне потребуется напарница, теперь я точно знаю, к кому обратиться.

Герцогиня улыбнулась, показывая прелестные ровные зубки.

–  Разве это не прекрасный повод для слухов? Герцогиня Райтон стала гадалкой! Напрасно вы подкинули мне эту идею, мадам Мун. Теперь я только об этом и буду думать.

Ее веселость была заразительна.

–  Хотела бы я иметь такую силу духа, ваша светлость.

Герцогиня легко взмахнула изящной рукой.

–  Наверное, мне нужно было более ясно выразиться. Моя дорогая, не только герцог или виконт могут поступать как им заблагорассудится. Это могут себе позволить и герцогиня, и виконтесса. Иначе, какая нам польза от денег и титулов? Я полагаю, мой долг заключается как раз в том, чтобы давать пищу писакам, которые распространяют сплетни в бульварных листках. Таким образом, я помогаю создавать новые рабочие места.

Сэди расхохоталась от всей души. Ее симпатии к этой милой даме росли с каждой минутой.

К сожалению, подошло время собираться, поэтому она еще раз поздравила герцогиню и попросила сразу же сообщить ей, как только ее беременность подтвердится. Сэди еще пообещала, что будет держать эту новость в тайне, пока не появится официальное заявление по этому поводу.

А потом, с одним из своих дневников, она отправилась с визитом в другой дом, в Мейфэр. Этот особняк был меньше, чем у герцога Райтона, но ничуть не уступал размерами соседским.

Дверь открыл пожилой дворецкий, который принял у нее визитную карточку, затем провел в небольшую, неуютную гостиную, а сам отправился на поиски хозяйки. Ждать пришлось недолго.

–  Мадам Мун! Леди Гослинг явно удивилась, увидев ее.  – Или я должна называть вас теперь леди Джерард?

Элегантная женщина эффектно вплыла в гостиную. Так актрисы выходят к рампе. Хотя, на взгляд Сэди, это было слишком нарочито.

–  Сойдет и миссис Мун. Если только вам не захочется, чтобы я называла вас Теона Дивайн. Ведь таков был ваш сценический псевдоним, я права? Он упоминается в программке, на которую я случайно наткнулась в старой шкатулке. Просто поразительное сходство!

Молча постояв, леди Гослинг села рядом с Сэди на диван.

–  Вот как! У кошечки, оказывается, есть коготки.

Сэди потребовалось полное самообладание, чтобы не закатить глаза к потолку, в ответ на такое глупое сравнение.

–  Помимо коготков, леди Гослинг у меня есть и жгучее желание попросить вас не вмешиваться в мою личную жизнь. Уверена, что вам совсем не хочется, чтобы общество вдруг узнало, что вы совсем такая же леди, как и я.

Дама внимательно изучала Сэди, на ее лице застыло удивление.

–  Но ведь вы фактически виконтесса. А я слишком долго добивалась, чтобы меня называли леди Гослинг. Думаете, вы лучше меня только потому, что заявляете, будто вам это вовсе не нужно? А мне нравится моя жизнь!

Сэди сдвинула брови.

–  Никогда так не считала, но вы правы, мне действительно не нужна такая жизнь, как у вас.

–  Даже если вы при этом потеряете Джека?

Она промолчала из‑за страха, что скажет что‑нибудь не то.

Леди Гослинг прищелкнула языком.

–  Вы чистоплюйка или просто боитесь, что жизнь не оправдает ваших надежд?

–  Не у всех же имеется такой, актерский талант, как у вас, миледи. Мне, например, плохо удается притворяться.

Собеседница покачала головой.

–  Ох, не надо! Вам несколько лет прекрасно удавалось прикидываться вдовой. А потом делать вид, что вы не знаете собственного мужа. Да мне далеко до вас, дорогая! При желании вы могли бы легко вписаться в эту жизнь. Чего я не понимаю – так это почему вы отказываетесь? Кто же добровольно отказывается от комфортного существования в этом мире?