Дикое Сердце (ЛП)

- Моника, не уделишь мне минуту?

- Конечно. Как пожелаешь, Ренато, – они были в одном из фойе, примыкающем к просторной столовой. Моника и Ренато едва попробовали кофе и коньяк, поданные после ужина. Хуан только что ушел, и Моника, казалось, вздохнула теперь уверенней. Присутствие Ренато все еще было для нее драгоценно. Она все еще наслаждалась его присутствием, как лакомством, вызывающим беспокойство и горечь в напряженные и тревожные минуты, даже предчувствуя опасность катастрофы.

- В первую очередь, я хочу поблагодарить тебя. Ты единственная, кто не сбежал, кто разделил нашу трапезу с Хуаном.

- Айме больна, а мама…

- Да, знаю, страдает от мигрени. И у моей матери будет мигрень несколько дней, пока Хуан будет в доме. А что касается болезни Айме, думаю, она преувеличивает, ведь ей тоже неприятен бедный Хуан.

- Она тебе сказала?

- Откровенно сказала. Я спросил ее и, как всегда, она была искренна со мной, и за это я благодарен ей. Но мне бы хотелось, чтобы она была с Хуаном любезней и отзывчивей!

- Не думаю, что Хуан сочетается с духом этого дома. Ты и сам это видишь, Ренато. Он не кажется довольным. Почему не позволишь ему уехать?

- Я позволю, что еще мне остается! Но как нелепа недоброжелательность к Хуану. Он мрачный и угрюмый, потому что много страдал. Это очень длинная и долгая история. Я расскажу тебе ее как-нибудь в другой раз, хотя по правде, в этой истории для меня много темных пятен. У отца было к нему такое сильное обязательство, он был заинтересован в нем, но оставим папу, хотя он и связан с этим. Я хочу полностью изменить рабочий режим в Кампо Реаль. Мы начали с самого срочного – больных, но приложить руку нужно ко всему. Конечно же, для этого мне нужен здесь старый Ноэль, и посмотри, какое совпадение. Я думал послать за ним на следующей неделе, и недавно мне передали, что он задержался на половине пути из-за сломанного колеса наемной повозки. И естественно, я послал за ним другую. Что с тобой происходит? Ты так неспокойна.

- Со мной ничего не происходит. Столько всего, что…

- Одну за другой мы их постепенно решим. Если ты не слишком устала, выйдем посмотреть, не приехал ли Ноэль. Боюсь, что и его присутствие не будет радостным для мамы.

- В таком случае?

- Ей не нравится ничего, что предпринимается против Баутисты, но я готов покончить с его злоупотреблением власти. Его присутствие здесь – зло, которое нужно искоренить, здесь нужно действовать решительно. Слышишь? Мне кажется, подъезжает карета. Пойдем!

- Сеньор Ренато и сеньорита Моника вышли в сад, потому что услышали, как подъехала повозка, они ждали этого гостя. Это была большая карета, с заказами сеньориты Моники для больных, о которых она печется. Так что они были очень заняты таким количеством сумок и пакетов, – сообщила Ана, в соответствии с заданием, что та ей дала.

- А Хуан? С ними был Хуан?

- Как бы не так! Хуан ушел из столовой, закончив есть и сказал, что ляжет спать. Но как бы не так. Он пошел искать мальчика, которого привез с собой, узнать, дали ли ему поужинать. И сказал Эстебану, чтобы того не отправляли в комнату для слуг, потому что Колибри, так зовут негритенка, должен спать с ним в той же комнате.

- И где он сейчас?

- Гуляет с мальчиком во втором дворике и не разговаривает.

- Послушай, Ана. Нужно, чтобы ты позвала этого ребенка, увела его куда-нибудь, чтобы оставила Хуана одного.

- Для чего, хозяйка? – удивилась служанка.

- Не спрашивай, делай, что говорю. Посмотри, тебе нравится это кольцо? Возьми его. Оно твое. Для тебя. Но делай немедленно, что я приказываю. Иди.

- Мой хозяин…

- Что такое, Колибри?

Прогуливаясь с одного конца двора в другой, Хуан медленно остановился. Он бродил с мальчиком, но не смотрел на него и не разговаривал. Он был слишком погружен в горькие мысли, и когда тот с ним заговорил, он удивился, словно пробудился ото сна, полного зловещих образов. Его немного успокоило маленькое и темное лицо друга.

- Мы останемся в этом доме, хозяин? На кухне говорили, что останемся навсегда, и что вы будете управлять, и что выгонят очень плохого человека, который сейчас управляет. Но когда он пришел, все замолчали. Это очень скверный старик, капитан! Он пришел молча, и ударил ногой кошку, которая пила молоко. Он правда очень плохой, ведь кошка ничего ему не сделала. Это правда, что говорят, хозяин?

- Нет, Колибри, это неправда. Завтра мы уедем из этого дома.

- И не увидим новую хозяйку? Не будем ее искать?

- Нет твоей новой хозяйки, Колибри, – вздохнул Хуан с глубокой грустью. Мы снова уедем на Люцифере. Возьмем курс в море, и больше не вернемся на Мартинику.

- А большой дом, что вы собирались построить там, в горах? А все красивые вещи, о которых вы думали, хозяин?

- Всему пришел конец, Колибри. Уедем, и не вернемся больше!

- Пс… пс…! – тихо позвала служанка-метиска.

- Что это? Что происходит? – пришел в ярость Хуан.

- Я позвала мальчика, сеньор Хуан. Позвала, чтобы увести с собой. Вы будете говорить наедине, – прошептала Ана низким и таинственным голосом. – С вами хотят поговорить, и чтобы никто не знал.

- Кто хочет поговорить?

- Не кричите. Нужно, чтобы никто не узнал. Идите в тот темный угол и не кричите. Не говорите громко. Это секрет. Хозяйка не хочет, чтобы кто-то узнал.

- Хозяйка? Какая хозяйка? – спросил Хуан, но вскоре понял и воскликнул: – Айме!

- Пс… Не кричите… Не кричите… – умоляла Ана. И удаляясь, приказала: – Пойдем, мальчик.

На миг Хуан оцепенел, потрясенный от удивления и гнева, а также чем-то вроде дикой радости. Айме там, перед ним, в нескольких шагах. Он почти угадал ее в темном углу, разглядел, и приблизившись, увидел бледное лицо, дрожащие губы, умоляюще протянутые к нему руки. Непроизвольно он понизил голос. Возможно, его душило биение сердца, которое бушевало, или необъяснимый озноб, пробежавший по спине, и он прошептал:

- Ты! Ты!

- Убей меня, Хуан! Я пришла, чтобы ты убил меня.

- Я пришел убить тебя, Айме. Но, в конце концов, не считаю, что у меня есть такое право.

- Не считаешь, что у тебя есть это право? А когда тебе нужно было это право, чтобы руками вырвать у жизни то, в чем она тебе отказывала? Разве оно когда-нибудь было нужно тебе, Хуан?

Айме шагнула из полумрака и удивленно взглянула, почти со злостью. Она увидела холодное, невозмутимое, непроницаемое лицо – не такое лицо Хуана она желала видеть. Чтобы опередить его, избегая его ярости, одной фразой она поставила на кон все, а теперь чувствовала себя обманутой в болезненном желании. Хуан, ее Хуан Дьявол казался теперь другим в одеждах кабальеро. Казался другим, загадочным, с сатанинской вспышкой в глазах.

- Для чего хочешь, чтобы я убил тебя? Ты не любишь мужа, благородного кабальеро Д`Отремон? Не счастлива, будучи хозяйкой Кампо Реаль? Не счастлива со всеми этими шелковыми тряпками, хламом бус и драгоценностей?

- Ты хорошо знаешь, что делает меня счастливой, и ничего из того, что ты сказал, Хуан.

- Я ничего не знаю. Что я могу знать о сеньоре Д`Отремон, супруге лучшего друга? Супруге Ренато Д`Отремон, такому благородному и внимательному ко мне, словно у нас одна кровь, столь озабоченному моим будущим, что не хочет отпускать меня снова уплыть в море; столь внимательному к моему благополучию, что лично хочет о нем побеспокоиться; столь уверенному и мне доверяющему, что предлагает мне место, на котором можно было бы очень легко его разорить, да и опозорить.

- Ты с ума сошел?

- В любом случае, он такой. Хотя мои слова и прозвучали для тебя язвительно, но это чистейшая и суровая правда. Забавно, не так ли? Чрезвычайно забавно. И нет причины показывать свое отчаяние. Наоборот. Ты удачливая женщина, Айме, чрезвычайно удачливая. Чего ты еще хочешь?

- Хотелось бы знать, искренен ли ты и почему так говоришь. И кроме того, для чего приехал? Чего добиваешься? Что будешь делать, в конце концов?