Разбуженная страсть

Гранвилл отложил карандаш и выпрямился на стуле.

– Что ж… – Он наконец поднес чашку к губам. – Вы все досконально изучили.

Тео снял «крышечку» с яйца и ложечкой принялся выбирать содержимое.

– Управляющий миссис Расселл, тот парень, который объяснил мне про крыши, очень помог. И мне удалось раздобыть кое-какие документы. Не сомневаюсь, у отца будет сотня вопросов, когда я попрошу у него денег, и мне бы хотелось подготовиться как можно лучше.

– Я весьма поощряю ваше самообразование. – Управляющий отхлебнул чая и поставил чашку на стол. – Однако вам не придется ни в чем убеждать сэра Фредерика. Когда он устроил ваше пребывание здесь, то выдал определенную сумму в поддержку подобных планов.

– Правда? – Ложечка Тео замерла у рта. – Он мне ничего об этом не говорил.

– Верно. И попросил меня хранить молчание. Он не желал, чтобы вы искали способы потратить эти деньги. Предпочитал, чтобы сначала появилась идея, а потом уже и деньги.

– О Боже!.. – Серебряная ложечка звякнула о фарфоровое блюдце. – С чего он взял, что я вообще додумаюсь до подобного плана?

Гранвилл приподнял плечо, и на его губах появилась улыбка.

– Он наблюдал за вами двадцать шесть лет. Видимо, у него сложилось определенное представление о ваших возможностях.

– И все же… – Тео всегда считал, что прекрасно знает, что в действительности думал о нем сэр Фредерик. Он и сам соглашался с подобными суждениями о себе. И даже теперь доброе мнение его отца – если таковым оно являлось – казалось ему странным и неуместным… словно плащ с чужого плеча.

Плащ с плеча женщины, если точнее. Этого бы не случилось без влияния миссис Расселл. Да, в глубине души Тео мечтал, чтобы люди на его земле жили лучше, но никогда бы всерьез не подумал о том, чтобы изменить условия их жизни.

– У вас на руках достаточно средств, чтобы избежать обращения к инвесторам. – Гранвилл нарезал тост на полоски и принялся с аппетитом жевать. – Но признаюсь, мне очень нравится эта мысль, и трудно от нее отказаться. Мне кажется, ваша идея ясно указывает на то, каким землевладельцем вы со временем станете.

Тео с трудом подавил смех. Но тут же взял себя в руки. В конце концов, не было ничего смешного в том, что управляющий представил его землевладельцем, умевшим соединять различные интересы таким образом, чтобы все стороны могли извлечь для себя выгоду. Возможно, у него действительно имелся кое-какой талант.

– Тогда скажите, каково ваше мнение относительно еще одного способа использования средств сэра Фредерика. – Тео потянулся к чашке. – Его преподобие мистер Аткинс из Сетон-парка рассказывал мне о своей школе. Как думаете, удастся убедить наших работников отдать туда детей?

Снова пришли гости. Мировой судья мистер Риверз с женой, а также мисс и миссис Ландерс. Они пробыли столько, сколько позволяли приличия, и разговор был вполне вежливым. Все одобряли благочестивые замыслы мистера Мирквуда. И все были рады познакомиться с Мартой. С неожиданной добротой они настаивали: мол, если ей понадобится помощь с работниками, слугами или иными делами, затруднительными для молодой леди, она должна обратиться к ним. Прежде они были всего лишь соседями, но теперь, когда их пригласил мистер Мирквуд, вдруг стали добрыми друзьями.

– Никогда прежде не была знакома с человеком, который пользовался бы такой любовью, – сказала Марта, лежа с Тео в постели. – Я имею в виду людей вообще, не только мужчин. Думаю, местное общество только выиграло от вашего приезда. – И снова она не дала ему никаких явных знаков, и ему пришлось получать удовольствие в одиночестве. Скорее всего он давно уже утратил надежду увлечь ее.

– Возвращаясь к вопросу о любви… – Удовлетворенный, он лежал рядом с ней, рассеянно теребя локон ее волос. – Это правда?

– Конечно. Все, кто заходил, прекрасно отзывались о вас. Они от вас без ума. – Трусиха! Это было не то, что он желал услышать. А она хотела сказать совсем другое.

Но они же знакомы едва четыре недели. Любое чувство, которое может испытать леди к джентльмену за это время, – не более чем иллюзия. Да, конечно, это справедливо. И все же именно любовь поддталкивала ее к тому, чтобы произнести более приятные для них обоих слова.

«Прикоснись ко мне, – могла бы сказать она. – Покажи мне свои чувства». Увы, ее робкие сигналы оставались без ответа, а других возможностей у нее не было. С ее последней менструации прошло тридцать дней. Но такое уже бывало. В любой момент все могло рухнуть. Еще всего лишь несколько дней – и конец их связи.

Она закрыла глаза, вспоминая благоухающую цитрусовым ароматом темноту со вспыхивающими звездами удовольствия – тысячи едва ощутимых прикосновений, когда он теребил ее волосы. А порой кончики его пальцев восхитительно прикасались к ее плечам.

«Прикоснись ко мне». Если бы она пожелала, то могла бы сказать это с закрытыми глазами.

– Вы ведь придете завтра? – Внезапно он опустил руки. – То есть после моей встречи с работниками… Гранвилл тоже будет, но я хочу пригласить и вас, поскольку мы с вами занимаемся этим с самого начала.

Когда она открыла глаза, он уже оперся на локти и смотрел на нее так, словно хотел усилием воли заставить ее согласиться.

Как нелепо… Никогда прежде она не возбуждалась, когда он забывал о своей чувственности и говорил о каких-то других делах. А вот сейчас… Но она должна быть достойна его – и отбросить эти мысли.

– Конечно, приду, – ответила Марта. – Не хочу такое пропустить.

– Вообще-то я ничего не знаю о молочных фермах – только кое-что от других людей и из книг. – Тео сидел в конце огромного обеденного стола, упершись в него локтями и энергично жестикулируя в подкрепление своих слов. Если бы он встал, то вид у него был бы более внушительный, но зато сейчас его слушатели могли чувствовать себя свободно. – Мы также должны иметь в виду, что меня не будет здесь, чтобы за всем приглядывать. Надеюсь снова вернуться в Лондон. – Он улыбнулся Гранвиллу. Ссылка в Суссекс заиграла новыми красками, когда он узнал, что отец отложил для него денег, надеясь на его исправление. – Так что успех этого дела – в ваших руках. Хотелось бы послушать, что вы все об этом думаете. Пожалуйста, говорите откровенно. Если все это бессмысленно, так и скажите. Мистер Барроу, начинайте.

Тео взял чашку и откинулся на спинку стула. Справа от него в доставленном из гостиной кресле сидел мистер Барроу с накинутым на плечи пледом. Он еще не совсем поправился, но с каждым днем ему становилось все лучше.

За спиной старика, заговорившего о различных способах производства молочных продуктов, Тео ясно видел миссис Расселл на краешке стула. Марта отказалась занять место за столом и предпочла наблюдать за собравшимися со стороны. Она смотрела на них с пристальным вниманием, сложив руки на коленях и сидя очень прямо. Очевидно, вдова не привыкла сидеть в креслах.

Три недели назад – нет, даже две – он понятия не имел, от чего Марта получала удовольствие, ибо она совсем не походила на тех женщин, которых он знал. Впрочем, кое в чем походила. Она, например, с радостью принимала гостей, а также…

– А может, завести еще и ослиц? – спросила миссис Роулендсон, привлекая всеобщее внимание. – Их молоко очень полезно для больных детей или детей, оставшихся без матери, и мне кажется, у нас в окрестностях ослиц совсем нет.

– Я так и знал, что добьюсь немалого, пригласив и дам. – Тео снова уперся локтями в стол. – Никогда об этом не слышал. Расскажете?

Краем глаза Тео видел, что миссис Расселл следила за разговором. Неужели он надеялся на ее одобрение, пригласив жен работников? Все может быть. И он не станет сожалеть об этом. Как можно о чем-то сожалеть, если все собравшиеся здесь люди действительно нуждались в его помощи?

Марта сидела очень прямо, словно в противовес позе мистера Мирквуда. Возможно, она попросила бы его сесть иначе, потому что он… Локти на столе, спина откинута назад, руки размахивают во все стороны, словно он находился в своем клубе и спорил с приятелями о том, как лучше завязать галстук. И еще она бы сказала ему, что управляющие носят более скромные сюртуки.