Леди и Волк

Кэтрин неподвижно стояла у кровати. Сжимая кулаки с такой силой, что ногти впивались в ладони, она из последних сил старалась не упасть в обморок. Так происходило с ней всегда у постели умирающих во время чумы. Она не знала, чем помочь Констанции. В надежде, что простыни будут чисты, она приподняла одеяла.

— О, Господи! — прошептала девушка, глядя на расплывающееся пятно крови под бедрами женщины. — Мы должны остановить кровотечение.

Но Кэтрин не имела ни малейшего представления, как это можно сделать. Внезапно спасительная мысль озарила ее лицо. Глаза девушки засверкали, словно два изумруда, только что ограненных руками ювелира.

Окинув комнату взглядом, она увидела кинжал, который лежал на столе. Аккуратно, боясь поранить женщину, девушка разрезала на ней платье сверху донизу и освободила Констанцию от грязной одежды. И хотя теперь женщина оказалась обнаженной, это было лучше, как думала Кэтрин, чем лежать в окровавленном платье.

— Ты вся в крови, милая, — прошептала она, чувствуя свою беспомощность. Что еще могла сказать девушка? Она ничего не знала о боли, которая мучила женщину. — Что мне делать? Ты только скажи, и я сделаю все, чтобы помочь тебе!

Констанция не могла ей ответить. Она глубоко дышала, вцепившись в живот. Когда она взглянула на девушку, в ее глазах мелькнул едва заметный огонек надежды.

— Травы… Я не взяла их с собой… Но ты привезла их из Даунинг-Кросс…

Девушка стремительно поднялась. Легкая улыбка окрасила застывшие черты ее лица.

— Они наверху. Я точно знаю, где их взять. Только прошу, продержись еще немного.

Девушка развернулась и оказалась прямо в объятиях Стефана, который бесшумно вошел в комнату.

— О, Стефан, Констанция очень плоха! Она родит раньше срока. Я боюсь, что очень скоро. Надо немедленно послать в Блэкмор за повивальной бабкой. Я, к сожалению, ничем не могу ей помочь. — Губы у Кэтрин задрожали, и на ресницах заблестели слезы.

— Я пошлю кого-нибудь прямо сейчас.

Он заботливо вытер слезы на ее щеках и направился выполнять поручение. А Кэтрин зажгла свечу и поднялась наверх.

Она открыла дверь в комнату, где Элизабет хранила свои травы. Холодный порыв душистого ветра распахнул дверь, едва не погасив свечу. Пустынный коридор вдохнул в себя волну целебного воздуха, словно умирающий, которому остался последний вздох. Девушка прикрыла пламя рукой и закрыла дверь.

Она направилась к волшебной сокровищнице трав, подняв свечу высоко над головой.

— Где вы? — прошептала она, глядя на пучки трав и брошенную накидку Элизабет.

Кэтрин напрягла свою память и отыскала деревянные бочки, из которых старая женщина вынимала нужные травы. Она сыпала горсти трав прямо в складки своего платья. Завязав ткань под грудью, она огляделась вокруг. Как Элизабет в прошлый раз, она многозначительно помолчала и торжественно произнесла:

— Великая Богиня Земли! Сотвори чудо и подари матери здорового ребенка.

С этими словами девушка перекрестилась и закрыла за собой дверь.

К тому времени, когда Кэтрин вошла на кухню, Рамси и Джеффри уже ждали ее, готовые помочь чем могут. Кэтрин распорядилась согреть воду и заварить травы. Стефан сообщил, что послал в Блэкмор Силея, который вернется с повивальной бабкой, если Марлоу позволит ей покинуть замок, на что девушка пренебрежительно пожала плечами.

— Я не знаю, как ей помочь. Я перепробовала все, что могла, — заварила травы, делала припарки, но все, кажется, бесполезно.

— Тогда молись.

Кэтрин удивленно посмотрела на Стефана, она и предположить не могла, что он так искренне верует. Но ее удивление сменилось досадой.

— В таких случаях молитвы не помогают.

Она на цыпочках вернулась в гостиную. В ее сердце снова заползал удушливый страх.

— Ты вернулась, — Констанция схватилась за руку Кэтрин, словно нищий за кусок хлеба. На бледном лице ее обезумевшие от страха глаза были похожи на два коричневых омута.

— Да, я пришла. Травы скоро будут готовы.

— Я так жалею теперь, что была несправедлива к тебе, когда ты появилась в Блэкморе. Ты казалась мне такой неприятной! Как ты могла терпеть мою грубость?!

Кэтрин усмехнулась.

— Я тоже ошибалась, считая тебя безвольной и слабохарактерной женщиной.

Констанция была довольна комплиментом.

— Дружба может родиться в самых неожиданных местах.

— Мне так нужен друг. — Девушка опустилась на колени и потрогала лоб больной. — Поэтому набирайся сил и выздоравливай.

Девушка проследила за взглядом подруги и увидела Стефана, который бесшумно, словно ангел, появился в комнате. Он стоял около окна, готовый в любую минуту прийти на помощь.

Некоторое время они молча ждали, пока Джеффри принесет отвар. Констанция выпила его с удовольствием, веря в его целительную силу. Через четверть часа, когда Стефан вышел на кухню, Кэтрин приподняла одеяла, которыми была укрыта женщина, чтобы проверить, не произошло ли чудо. Девушка вздрогнула. Крови было столько, что она уже не впитывалась в тюфяк, а оставалась на простыне кровавой лужей.

Отвернув одеяла в сторону, она вбежала на кухню. Она дрожала так, что сама не могла расслышать своих слов.

— Простыни… Нужны простыни. И любая одежда. Немедленно!

Услышав ее, мужчины, которые и прежде беспокоились о здоровье Констанции, теперь не на шутку испугались. Рамси и Джеффри кинулись за тряпьем, а Стефан помчался в гостиную.

Кэтрин присела возле кровати и потрогала изнанку тюфяка. Ее рука была в крови. Глаза полны ужаса. Стефан смотрел на нее с состраданием и, видит Бог, понимал, как растеряна она была.

Девушка не слышала шагов и не видела Стефана. Она только почувствовала, что он поднял и обнял ее. Прижимаясь мокрой от слез щекой к его рубашке, она вдыхала мускусный аромат его тела. Глухие удары его сердца эхом отдавались в ее голове. Жизнь, сладкая жизнь! Он был живым и сильным. Он обнимал ее, прижимал к себе, говорил какие-то нежные слова, которых она не слышала, но чувствовала по вибрациям груди. Она хотела раствориться в этих звуках и еще крепче прижималась щекой к завиткам волос и сплетениям мускулов.

— Не умирай, Констанция, — бормотала она сквозь слезы. — Не умирай. Не умирай, Стефан! Не оставляйте меня одну.

— Я не покину тебя, — тихо ответил он.

Когда вернулся Рамси, Кэтрин посмотрела на него остановившимися глазами. Волосы ее запутались в клубок, рука была в крови. Она выхватила у него из рук чистые тряпки и со злостью стала оттирать запекшуюся кровь. Впитавшись в поры, липкая бронзовая корка покрывала ее пальцы и ладонь, оставляя на ней кровавый рубец вдоль линии жизни. Девушка повернулась к своей подопечной, которую уже покинуло сознание.

— Оставьте нас, пожалуйста, — потребовала она, и мужчины удалились.

Сначала Кэтрин вытерла кровь, которая уже стекала с кровати. Затем стала осушать постель под Констанцией, складывая чистые сухие простыни между ее бедер. Она меняла их снова и снова, не в состоянии остановить кровавую реку, текущую из женщины.

— О Боже! — шептала она побелевшими губами. Ее руки тряслись, в глазах полыхало пламя ужаса. — Джордж! — прошептала Кэтрин. Она снова видела его изможденным, доведенным до отчаяния, изуродованного черными пятнами. Почему умер он, а не она? Почему Констанция, а не Марлоу? За что они наказаны? В ее ли силах задержать их уход? Нет.

Кэтрин в изнеможении бросила на пол мокрое тряпье. Ее усилия были бесполезны.

Жалобные стоны Констанции внезапно стихли. Ее глаза широко раскрылись, из груди вырвался сначала один душераздирающий крик, затем другой, скорее похожий на бульканье. Она схватила девушку за руку.

— Все. — В голосе женщины слышалось безнадежность и отчаяние. — Мой ребенок вышел. Спаси его, если сможешь. Спаси его, Кэтрин.

— Ему всего пять месяцев! Этого так мало… ничего нельзя сделать. Ничего.

— Попытайся…

Взгляд девушки со страхом опустился к низу живота распростертой женщины. Там, между ее ног, лежал наполовину сформировавшийся ребенок. Уронив на грудь голову, Кэтрин всхлипнула. Беззвучные слезы текли по щекам, когда Констанция потянула ее за платье.