Что надеть для обольщения

Прескотт положил руку Дженел на плечо, словно говоря ей «хватит».

– Так что же вам известно о сэре Ли, Дженел? – спросил он, чтобы перевести разговор на другую тему.

– То, что он работал в министерстве иностранных дел, – сказала Дженел, – держа в поле зрения иностранцев и занимаясь другой деятельностью, род которой мой осведомитель не пожелал обсуждать. Только намекнул, что работа эта была секретной.

Эдвина насторожилась.

– А не может ли именно этот человек оказаться шантажистом? Учитывая особый характер его работы, сэр Ли мог располагать сведениями об уязвимых местах многих людей.

– Вполне возможно, – согласилась Дженел. – Я должна познакомиться с сэром Ли и узнать, что он за тип.

Эдвина наклонилась к Прескотту и сказала:

– Прескотт, не могли бы вы сделать то же самое? Вы тонко чувствуете натуру людей, и для меня крайне важно узнать ваше мнение.

– Разумеется. А ещё мы можем обыскать комнаты сэра Ли в первую очередь. Будучи на службе в министерстве иностранных дел, он вполне мог ездить в Париж – отсюда туфли Франсуа Миллисана. Наверняка на такую грандиозную вечеринку он должен привезти их с собой.

С улицы доносился какой-то шум, и Эдвина выглянула в открытое окно экипажа.

– Мы подъезжаем к Уидему. Здесь мы поменяем лошадей, а дальше поедем без остановок прямо до места назначения. – Она откинулась на сиденье, стараясь справиться со своим волнением.

Эдвина поймала взгляд Прескотта. Она прочитала в его глазах сочувствие и желание приободрить ее.

– Чем скорее, тем лучше для вас, Эдвина. Совсем скоро мы уберем дамоклов меч, который висит у вас над головой. Все будет хорошо. Я вам обещаю.

Эдвину охватило чувство вины от того, что она до сих пор не сказала Прескотту всей правды.

– Прескотт, я должна признаться вам…

Дженел метнула в ее сторону гневный взгляд.

– Эдвина!

Но Эдвина, не обращая внимания, продолжала:

– Прескотт, шантажируют не меня, а кого-то, кем я очень сильно дорожу. – Эдвина кусала губы. – Сожалею, что мне все это время пришлось вам лгать. Просто я боялась, что вы откажетесь. А я не могла потерять доверие моей подруги.

– Джинни?

– Откуда вы?..

Прескотт посмотрел на нее, а потом перевел взгляд на Дженел.

– У меня возникли некоторые подозрения, когда я заметил, как странно вы все три вели себя на балу у Бонов. А Джинни – единственный человек, который объединяет вас обеих. Вы заступаетесь за нее, как пара клушек защищает своих цыплят.

– Вы не сердитесь на меня?

Прескотт покачал головой.

– Я, возможно, поступил бы так же. – В уголках его губ заиграла озорная улыбка. – Хотя на вашем месте, Эдвина, я бы приложил больше стараний, притворяясь, что у меня было грязное, непристойное прошлое.

Эдвина с трудом удержалась от улыбки.

– Здесь я должна с вами согласиться, Прескотт. – Дженел подняла вверх указательный палец. – Из Эдвины неважная актриса.

– Знаю. И это мне в ней нравится. Как и многое другое.

Как и многое другое? А что именно? Весьма довольная его словами, Эдвина подняла глаза на Прескотта. Их взгляды встретились, и она ощутила знакомое волнение. В его изумрудно-зеленых глазах играли веселые искорки. И еще в них светилась неподдельная нежность.

– Эдвина со всеми общается с одинаковой теплотой. Простой владелец магазинчика получает от нее столько же доброты и сердечности, сколько получил бы граф или барон. С глазу на глаз со мной или на светском рауте, в присутствии посторонних, Эдвина всегда относится ко мне с одинаковым вниманием. Я редко встречал такое.

– Но разве вы не желаете узнать тайну Джинни, Прескотт? – спросила Дженел. – Наверняка Джинни захочет, чтобы вы все узнали, раз уж вы рискуете ради нее.

Прескотт сомневался.

– Не вижу в этом никакой пользы…

– У нее была связь с Жераром Вальмоном.

Он изумленно округлил глаза:

– Со знаменитым анархистом, который опубликовал тот памфлет о королевской семье?

– Да, именно с ним, – подтвердила Дженел, кивая.

– Да, я помню его. В газетах его имя склоняют каждый раз, когда появляется какой-нибудь человек, который поет не в унисон с остальными людьми. Но мне прекрасно известно, что Вальмона выслали из страны почти двадцать лет назад. Тот роман – если он действительно имел место – дело прошлого, и едва ли он может запятнать репутацию Джинни…

– Вальмон – отец дочери Джинни. Джудит родилась, пока Джинни была замужем за лордом Энсли. Если об этом узнает семья жениха дочери Джинни – свадьбе не бывать. Джудит будет опозорена, все будут ее сторониться, и Джинни тоже станет отверженной.

Эдвина нахмурилась и покачала головой:

– Джудит никогда не простит свою мать. И этого Джинни не переживет.

В глазах Прескотта вспыхнула решимость.

– Тогда мы позаботимся о том, чтобы о связи Джинни никто не узнал.

– А Эдвина, оказывается, права, – просияла Дженел. – Вы не робкого десятка, Прескотт Дивейн. Настоящий герой.

– Дженел! – воскликнула Эдвина, и ее щеки зарделись.

– Так, значит, вам я кажусь героем, да? – расплывшись в улыбке, спросил Прескотт Дивейн. – Вы выразились именно так?

– Ах… Я… я просто шутила… Ну не совсем, однако… – Эдвина вздохнула. – Ну мало ли что я сказала не подумав. Не стоит придавать слишком большое значение моим словам. А то я боюсь, вы задерете нос.

Прескотт, все так же улыбаясь, откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Эта глупая, блаженная улыбка оставалась у него на лице всю дорогу, пока они не прибыли в имение Кендриков.

И, положа руку на сердце, Эдвина не имела ничего против его улыбки.

Глава 25

– Должна признаться, я думала, что он несколько выше ростом, – пробормотала себе под нос Дженел, когда они спускались вниз по ступенькам, ведущим в сад.

– А я думала, что он немного моложе, – добавила Эдвина, закрываясь рукой от послеобеденного солнца. – По-моему, ему лет семьдесят, не меньше.

Тот, о ком они разговаривали – сэр Ли, – был в саду. Он стоял, опираясь на трость с золотым набалдашником. Этот седовласый, морщинистый старик был одет в черный пиджак, старомодные сизые бриджи до колена, белые чулки и туфли с черными пряжками. Он держал перед собой и внимательно разглядывал какой-то предмет, который ярко блестел на солнце.

– Ладно, даже если на первый взгляд сэр Ли похож на божий одуванчик, это не должно усыпить нашу бдительность. Нам надо быть настороже, – заявила Дженел, ступая на дорожку из белого гравия. – Среди всех гостей он вызывает наибольшие подозрения.

– Ты хотела сказать, не считая леди Помфри? – тихо пробормотала Эдвина, шагая рядом. Хотя она и старалась не думать об этой даме, как только объявили, что прибыл экипаж леди Помфри, у Эдвины на сердце легла свинцовая тяжесть.

Единственное, что успокаивало Эдвину, было то, что Прескотт обыскивал в этот момент комнаты сэра Ли и поэтому не мог находиться рядом с бывшей любовницей.

Дженел глубоко вздохнула.

– Пойдем, Эдвина. Нам нужно убедиться, что сэр Ли не собирается с минуты на минуту вернуться в дом.

Сэр Ли повернулся и помахал дамам.

– Это зеркало Клода – поистине оригинальное изобретение! – Он протянул им слегка изогнутое зеркало шириной в ладонь. – Вы только посмотрите! Все вокруг выглядит по-другому, совершенно необыкновенно!

– Полагаю, мы не имели удовольствия быть представленными друг другу, – заметила с мягким упреком Дженел. – Я – леди Бланкетт. А это моя подруга леди Росс.

Старик приложился рукой к своей шляпе.

– Сэр Ли Дивейн, к вашим услугам.

Как только Эдвина выпрямилась после реверанса, пожилой господин вложил зеркало Клода ей в руку.

– А теперь смотрите.

Зеркало сверкнуло на солнце, на мгновение ослепив Эдвину. Потом она подняла его вверх и увидела отраженное в нем безоблачное голубое небо.

– Нет, не так. – Старичок передвинул зеркало в руках Эдвины, и ее взору открылась впечатляющая панорама: зеленые деревья, пунцовые розы, изумрудная зелень травы, а сверху над всем этим – голубой небесный свод. От такой красоты у Эдвины захватило дух. – Ну, что я вам говорил? Видите, миледи? – Морщинистое лицо сэра Ли расплылось в улыбке, и Эдвина увидела, что его зубы пожелтели от табака.