Горец-дьявол

Эвелинда помедлила и спросила:

— Вы хотите сказать, что она погребена под этими камнями?

Каллен кивнул.

— Почему? — растерянно взглянула на него Эвелинда.

— Так захотела Бидди, — коротко ответил он, но, увидев замешательство на лице жены, пояснил: — Дженни покончила с собой и не могла быть похоронена на освященном кладбище. Но она любила это место и проводила тут много времени, поэтому Бидди решила, что здесь будет последнее пристанище ее сестры.

— Она покончила с собой? — переспросила Эвелинда, вновь оборачиваясь к каменному надгробию. — Почему?

Каллен нахмурился:

— Мне тогда было всего четырнадцать, знаю только, что ее собирались выдать замуж за Кэмпбелла.

— За Кэмпбелла?

— Да. Он отдал концы лет пять назад, но при жизни был гнусным скотом, жестоким и бессердечным. Говорят, Дженни предпочла убить себя, только бы не становиться его женой.

Эвелинда кивнула, но ее мысли сосредоточились отнюдь не на Кэмпбелле.

— Вам было четырнадцать, когда она умерла? Ваш дядя погиб в том же году, не так ли?

— Да. Она умерла за две недели до несчастного случая на охоте.

Эвелинда снова повернулась к обрыву. Ужасное место — пустынное, бесплодное и унылое.

— Неужели ей действительно тут нравилось?

— Да. Она часто приходила сюда, когда приезжала в Доннехэд.

— Она не жила в Доннехэде? До того, как покончила с собой?

— Да. Она гостила здесь за пару месяцев до этого, — ответил Каллен. — Дженни была намного младше Бидди и тогда приехала впервые. Думали, что на месяц, но она осталась только на три недели. Трэлин сильно расстроился. Он находил ее прелестнейшей девушкой на свете, — поведал Каллен.

Польщенная доверием мужа, Эвелинда улыбнулась и, стремясь поддержать беседу, спросила:

— А вы?

— Она была достаточно миловидной, — признал Каллен и пожал плечами: — Но я относился к ней гораздо спокойнее, чем Трэлин.

Эвелинда втайне порадовалась этим словам и задала следующий вопрос:

— Значит, она вернулась за две недели до смерти вашего дяди?

— Да. Она приехала неожиданно, чтобы поговорить с Дараком.

— Почему с ним? — удивилась Эвелинда. — Почему не с Бидди?

— Дарак был лэрдом, — объяснил Каллен. — Только он один мог взять на себя ответственность и помочь Дженни избежать брака с Кэмпбеллом. Им предстоял серьезный разговор, поэтому он посадил ее на своего коня, и они уехали. Должно быть, Дарак отказал ей в защите — она вернулась вся в слезах, убежала в свою комнату и больше не выходила. Бидди нашла ее на следующее утро. Дженни повесилась в соларе.

Брови Эвелинды взлетели вверх. Вот в чем причина того, что солар пустует. Видимо, так распорядилась Бидди. Для нее это помещение навечно связано с воспоминаниями об умершей младшей сестре.

— Пойдем. — Каллен взял ее за руку и повел к своему коню.

Эвелинда молча последовала за мужем и не произнесла ни звука, пока он усаживал ее в седло и сам располагался сзади. В конце концов, он по-настоящему поговорил с ней, и это очень приятно. Но теперь все ее мысли сосредоточились на том, что удалось выяснить. Сестра Бидди умерла за две недели до гибели дяди Каллена и похоронена на том самом месте, где потом встретили свою смерть отец и первая жена Каллена. Странное стечение обстоятельств... возможно, отнюдь не случайное.

Глава 13

— Спасибо.

Эвелинда мягко поблагодарила Милдред, добавившую в чашку свежую порцию медового напитка, и скользнула взглядом по главному залу. Утром Каллен ушел, не разбудив ее, и к тому времени, когда она спустилась вниз, все остальные обитатели замка уже позавтракали. Теперь здесь остались только Милдред, Рори и Джилли. Мужчины расположились на дальнем конце стола, тихонько переговариваясь друг с другом. Они по-прежнему охраняли ее.

— Сегодня вы выглядите страшно рассеянной, — отметила Милдред, усаживаясь на скамью рядом с Эвелиндой. — Да и вчера после того, как вернулись от Коминов, словечка не вымолвили. Что-нибудь случилось, когда вы были там? Плохо съездили?

— Нет. Я чудесно провела время, — заверила Эвелинда совершенно искренне.

Однако она действительно была рассеянной после возвращения в Доннехэд. Все ее мысли сосредоточились на одной проблеме — как потактичнее подступиться к Бидди с разговором о Дженни. Эвелинда не сомневалась: самоубийство Дженни за две недели до смерти Дарака, затем гибель отца и первой жены Каллена на том самом месте, где бедная девушка нашла свой последний земной приют, — эта цепь трагедий не является случайным стечением обстоятельств. Должно быть, есть какое-то связующее звено. Но какое? Без разговора с Бидди этого не выяснить, вопрос только в том, как причинить ей поменьше боли расспросами.

— Ну хорошо, — сказала Милдред, обращаясь к молчаливой хозяйке. — Если вы не испортили очередное платье, забыв сказать мне об этом, тогда я закончила штопку вашей одежды. Не желаете сегодня заняться соларом? Вы говорили, что хотели бы убрать там и снова сделать это помещение жилым, — напомнила горничная.

Эвелинда задумчиво кивнула. Да, она собиралась привести комнату в божеский вид, но это было до того, как выяснилось, что там покончила с собой Дженни. Не то чтобы Эвелинда изменила свое намерение, просто ей очень не хотелось огорчать Бидди.

— Скорее всего получится премилое местечко. Вы с Калленом могли бы подниматься туда по вечерам из забитого людьми главного зала и спокойно ужинать вместе, не используя для этого спальню.

— Да, — пробормотала Эвелинда и со вздохом добавила: — Однако, боюсь, Бидди будет неприятно. Наверняка это заставит ее заново переживать печальное прошлое.

— Печальное прошлое?

Эвелинда молчала, сосредоточенно обдумывая сложившуюся ситуацию. Ей в голову пришла интересная мысль. Милдред и Бидди в последнее время много разговаривали друг с другом. Долгими часами они сидели после ужина у камина и беседовали о том о сем, занимаясь штопкой, вышиванием или еще каким-нибудь рукоделием. Дружба леди со своей личной горничной — довольно частое явление, но чтобы леди подружилась с чужой горничной — это очень необычно. С другой стороны, обе женщины были примерно одного возраста. В общем, Эвелинда не имела ничего против их взаимного расположения, а сейчас оно могло принести некоторую пользу.

— Милдред, Бидди никогда не упоминала о своей сестре?

Горничная озадаченно переспросила:

— О сестре?

— О Дженни, — уточнила Эвелинда.

— Нет, я понятия не имела, что у нее есть сестра.

Заметив обиду на лице служанки, Эвелинда тихо сказала:

— Милдред, несколько лет назад Дженни покончила с собой. Несомненно, Бидди больно говорить о ней.

— О, — протянула Милдред, и обида уступила место состраданию. — Но каким образом приведение в порядок и обустройство солара связано с печальным прошлым?

— Дженни повесилась в соларе за две недели до того, как умер Дарак, муж Бидди, — объяснила Эвелинда.

Милдред ошеломленно распахнула глаза, затем сочувственно вздохнула и прошептала:

— Бедная леди Элизабет! На ее долю выпало столько горя.

— Да, — согласилась Эвелинда и в один прием проглотила сыр и хлеб, остававшиеся от завтрака. Покончив с трапезой, она пробормотала: — Полагаю, нужно спросить, не возражает ли она. Возможно, ей самой не хочется пользоваться соларом, но она не будет против, если там поселится кто-то другой.

Милдред немного помедлила, но потом кивнула:

— Уверена, она не будет против.

Эвелинда допила медовый напиток, тряхнула головой и встала. В ту же секунду Джилли и Рори поднялись со своих мест. Преодолев вспыхнувшее раздражение, она заставила себя улыбнуться и жестом предложила им вновь присесть на скамью:

— Не беспокойтесь, джентльмены. Отсюда вы прекрасно увидите лестничную площадку и дверь в солар.

Мужчины поколебались, но, обменявшись взглядами, все-таки уселись обратно за стол, а Эвелинда решительно повернулась и направилась к лестнице. Милдред устремилась за ней по пятам.