Горец-дьявол

Горец-дьявол

Линси Сэндс

Глава 1

Северная Англия, 1273 год

— Миледи!

Тревожный возглас заставил Эвелинду прервать разговор с поваром и оглянуться. В кухню ворвалась горничная. Весь ее вид выражал одновременно злость и испуг. Такое смятение чувств могло быть вызвано лишь одним человеком — Эддой. Что мачеха придумала на этот раз? Эвелинда быстро пообещала повару закончить обсуждение меню позже и устремилась навстречу служанке. Как только они приблизились друг к другу, Милдред поймала руки хозяйки в свои, скривила рот в скорбной гримасе и возвестила:

— Вас зовет ваша мачеха!

Эвелинда нахмурилась. Эдда посылала за ней только тогда, когда пребывала в отвратительном расположении духа и желала поразвлечься, глумясь над беззащитной падчерицей. Может быть, пока не поздно, уйти и придумать себе какое-нибудь занятие на весь день за пределами главной башни замка? Впрочем, настроение мачехи от этого только ухудшится и она придумает новые изощренные гнусности.

— Лучше пойти и узнать, чего она хочет, — сказала Эвелинда, ободряюще сжала руки Милдред и направилась вперед.

— Она улыбается, — предупредила Милдред, следуя за ней по пятам.

Эвелинда вздрогнула и остановилась у дверей, ведущих в главный зал. Улыбка Эдды не предвещала ничего хорошего. Как правило, она сулила Эвелинде дополнительные страдания. Хотя Эдда никогда не осмеливалась ударить падчерицу, ее выходки бывали настолько отвратительными, что порой казались хуже побоев. Эвелинда нервно прикусила губу, затем спросила:

— Ты не знаешь, что именно вывело ее из себя?

— Нет. — Голос Милдред звучал виновато. — Она как раз поносила Мака, утверждая, что он недостаточно холит ее кобылу, когда прибыл гонец от короля. Она прочла послание, заулыбалась и потребовала вас к себе.

Эвелинда чуть слышно вздохнула, заставила себя расправить плечи, подняла голову и решительно распахнула дверь. А что еще ей оставалось делать? Только терпеть и молиться, чтобы настал тот день, когда она будет свободна от власти мачехи и ее издевательств.

— А, Эвелинда! — Эдда и в самом деле улыбалась, пугающе широко и лучезарно.

— Мне передали, что вы хотите со мной поговорить, — тихо произнесла Эвелинда, ощущая у себя за спиной молчаливую поддержку Милдред, всегда готовой в трудную минуту прийти на помощь.

— Именно так. — Эдда продолжала демонстрировать улыбку во весь рот. Во весь беззубый рот, следовало бы добавить для полноты картины. Половина зубов отсутствовала вовсе, а оставшиеся были кривые и коричневые. Эдда улыбалась нечасто, а уж если улыбалась, то так, чтобы не обнаруживать плачевного состояния своих зубов. Сейчас она нарушила это правило, и тревога Эвелинды десятикратно возросла.

— С тех пор как умер твой отец, все заботы легли на мои плечи и я неустанно пекусь о твоем благополучии.

При этих словах Эвелинда еле сдержала презрительную усмешку. Отец, барон Джеймс д'Омсбери, был хорошим человеком и верным вассалом своего короля. Когда король пожелал удалить назойливую Эдду от своего двора, где она всем докучала, он обратился к Джеймсу д'Омсбери с просьбой на ней жениться. Барон подчинился с готовностью, Эдда — с негодованием. Быть связанной брачными узами с человеком, обладавшим всего-навсего титулом барона, казалось ей оскорбительным. А поселившись в замке д'Омсбери, она с первого взгляда невзлюбила дочь своего мужа.

Поначалу все шло не так уж плохо. В присутствии отца Эвелинды и ее брата Александра Эдда пыталась держаться с падчерицей по крайней мере вежливо. Три года назад Александр отправился в Крестовый поход с принцем Эдуардом. И хотя принц уже вернулся в Англию и даже успел стать королем, Александр все еще оставался в Тунисе. Но самым печальным было то, что сразу после отъезда Александра их отец скончался от грудной болезни.

Останки Джеймса д'Омсбери еще не упокоились в семейном склепе, а Эдда уже отбросила притворную вежливость и продемонстрировала свои истинные чувства. Последние три года были для Эвелинды сущим адом, из которого она уже не чаяла выбраться. Единственной надеждой было возвращение брата. Возможно, он выдаст ее замуж куда-нибудь подальше от этой страшной женщины. К несчастью, Александр, казалось, не спешил в родные края.

— Я решила, что тебе давно пора выйти замуж, — объявила Эдда, — и король со мной согласился.

— Это значит, король принял решение выдать вас замуж и заставил ее согласиться, — проворчала сзади Милдред, понизив голос, чтобы Эдда не могла ее услышать. — Уж не думаете ли вы, что она добровольно отказалась от удовольствия и дальше вас мучить?

Эвелинда едва слышала слова своей служанки, она была полностью поглощена тем, что сказала Эдда. Возможно, со стороны мачехи все это просто жестокая попытка возбудить в ее душе надежды на будущее, с тем чтобы тут же безжалостно их разрушить.

— Итак, я выбрала для тебя мужа, а король вел переговоры об условиях брачного контракта, — величественно провозгласила Эдда. — Я только что получила послание. Все улажено. Ты выходишь замуж.

Эвелинда молча ждала продолжения. Должно последовать что-то еще. Сейчас Эдда либо объявит все это шуткой, либо назовет жениха, и им окажется какой-нибудь кошмарный смердящий старый лорд, с которым Эвелинда будет глубоко несчастна.

— Пока мы беседуем, твой будущий муж уже направляется сюда. Он владелец замка Доннехэд!

Эдда торжествовала, она произнесла последнее слово очень отчетливо, почти по слогам: «Дон-не-хэд».

У Эвелинды перехватило дыхание. То, что она услышала, было хуже смердящего старика. Это был Дьявол из Доннехэда.

Злобное ликование Эдды не знало пределов.

— Да, он твой жених, и я от души желаю тебе всех несчастий в мире.

— Тварь! — в бешенстве прошипела Милдред из-за спины Эвелинды.

Не обращая внимания на высказывание горничной, Эвелинда изо всех сил пыталась справиться с охватившими ее ужасом и смятением и сохранить бесстрастное выражение лица. Она не доставит Эдде дополнительного удовольствия, показав, насколько сокрушительным был удар. Дьявол из Доннехэда... Эдда не просто ненавидела ее, а за человека не считала, если решила отдать в жены этому страшному шотландцу.

— Теперь уходи, — сказала Эдда, насладившись сполна. — Я больше не испытываю желания видеть тебя.

Эвелинда сухо кивнула и, схватив Милдред за руку, устремилась прочь из зала и из главной башни замка.

— Корова! — выпалила Милдред, как только за ними закрылись двери.

Не отвечая, Эвелинда быстро шла через внутренний двор к конюшне.

— Подлая жестокая уродина, — продолжала Милдред. — У нее камень вместо сердца и вместо лица в придачу. Сам сатана веселился вовсю в тот день, когда король заставил вашего отца жениться на этой дьяволице.

Эвелинда втолкнула Милдред в конюшню и благодарно улыбнулась конюху Маку, увидев, что ее лошадь и любимый чалый конь Мака уже стоят под седлом и полностью готовы к выезду.

— Я видел улыбку на лице Эдды, когда она получила послание, — пояснил конюх. — Наверное, вам нужна хорошая прогулка после разговора с ней.

— Спасибо, Мак.

Эвелинда подтолкнула Милдред к своей лошади.

— Ваш отец, должно быть, в гробу переворачивается, — не прекращала браниться горничная, пока госпожа помогала ей забраться в седло.

Почти без помощи Мака Эвелинда легко вскочила на лошадь позади своей верной служанки, которая продолжала гневную тираду:

— И ваша благословенная матушка на небесах, уж конечно, ругается на чем свет стоит, желая оказаться здесь, с нами, и вырвать все волосы до одного у старой шлюхи.