Любовь первая, любовь бурная

— Я буду тебе хорошей женой, — говорила Нежный Ветер тихим и нежным голосом, шелестящим, словно шелк, на слабом летнем ветерке. — Я знаю, нам будет хорошо вдвоем.

Шункаха хотел сказать что-то, но Нежный Ветер закрыла ладонью его рот.

— Я не против быть второй женой, — убеждала она его, положив свободную руку ему на грудь. — Я могу родить тебе сыновей. Много сыновей. — Она соблазнительно повела бедрами, слегка касаясь его мужского достоинства. — Сыновей Лакота.

Бриана долго смотрела на них, сердце отчаянно колотилось в груди. Не выдержав, она вышла из тени.

— Ты можешь стать его первой женой, — отрывисто и грубо сказала она холодным, как лед, голосом. — Я ухожу назад к своему народу.

Она не осталась ждать, чтобы посмотреть, какой эффект произведут ее слова на Шункаха. Развернувшись, Бриана ринулась в укрывающую темноту, слезы обжигали глаза, в сердце кипели боль и отчаяние.

Она стремилась сквозь ночь, сама не зная, куда, зная только, что должна убежать как можно дальше от Шункаха Люта и Нежного Ветра. Когда стало тяжело дышать, легкие наполнились огнем, ноги сделались, словно ватные, она опустилась на землю, обхватив себя руками.

Бриана считала себя взрослой женщиной, умеющей управлять своими эмоциями, пока не встретилась с Нежным Ветром. Лакотская женщина была красивой, зрелой, спокойной. У них с Шункаха Люта было общее происхождение, она понимала его так, как Бриана никогда не сможет понять. Она часто слышала, как они вспоминали прошлое, называя людей и места, о которых Бриана ничего не знала. Нежный Ветер и Шункаха. У них была одна и та же кровь, одно и то же наследие, одни и те же обычаи и верования.

Она не слышала, как Шункаха последовал за ней. Одну минуту она пробыла одна, а в следующую он опустился на колени рядом с ней.

— Ишна Ви.

— Уходи.

— Дай мне объяснить.

— Здесь нечего объяснять.

— Нечего?

— Нет. Нежный Ветер любит тебя, и ты явно питаешь к ней интерес. — Бриана пожала плечами. — Надеюсь, вы будете очень счастливы вместе.

Шункаха Люта возмутился:

— Ты говоришь глупости.

— Неужели? Я слышала, что она сказала. Она практически умоляла тебя жениться на ней.

— Но я не принял ее предложение.

— Почему бы нет? — Бриана швырнула в него словами, желая ранить так же сильно, как ранили ее. — Она сходит с ума по тебе. Я видела, как она смотрела на тебя сегодня вечером. Как она смотрит на тебя каждый вечер. Я видела, как она угождает каждому твоему желанию, как улыбается тебе. О, просто иди к ней и оставь меня в покое!

— Ишна Ви, посмотри на меня.

— Нет.

Он не стал просить снова. Вместо этого, нежно касаясь ее подбородка, повернул голову любимой и заставил посмотреть себе в лицо.

— У тебя нет причин ревновать к Нежному Ветру.

— Я не ревную, — резко возразила Бриана, но она лгала, и они оба знали это.

— Если я скажу, что у тебя нет причин ревновать, ты мне поверишь?

— Нет.

— Почему?

— Потому что она такая красивая! И потому что она индианка, как и ты. У вас с ней намного больше общего, чем у тебя со мной… — Неожиданно все ее страхи и переживания прорвались в потоке слез. — О, Шункаха… — всхлипнула она. — Я так боюсь потерять тебя.

— Не бойся, ле мита чанте. Тебе нечего бояться.

— Я не могу. Скажи мне правду, разве ты не предпочтешь иметь лакотскую женщину, как свою жену, как мать твоих детей? — Она опустила в землю глаза. Она сказала, что родит тебе сыновей. Сыновей Лакота.

Шункаха погладил ее волосы, понимая лишь небольшую часть ревности, поедавшей Бриану, которая дала волю новому потоку слез.

Он приподнял ее подбородок, их глаза встретились, он завладел ее взглядом.

— Я хочу только тебя, Золотой Волос. Только тебя.

— Правда?

— Правда.

С огромной нежностью он обнял ее и поцеловал, и страсть между ними вспыхнула, подобно цветам весной. Их губы жадно встретились, и Бриана прижалась к Шункаха, поднимая его руки к своим грудям, застонав от наслаждения, когда его пальцы стали ласкать ее нежное тело.

— Ишна Ви, — упрекнул он мягко. — У нас есть целая ночь.

— Я не могу ждать, — бесстыдно ответила она. — Не заставляй меня ждать. Я уже и так долго жду.

Шункаха усмехнулся в темноту, когда ее руки гладили его тело, перемещаясь все ниже и ниже к бедрам. Его ответ был немедленным, и Шункаха пробормотал:

— Тебе не придется ждать…

Всю ночь он руками, губами и каждой нежной лаской доказывал Бриане, что она — его женщина, единственная женщина в его жизни. И как она могла сомневаться в нем, если их губы были вместе, а руки совершали сладостное волшебство?

Щеки Брианы были ярко-розовыми, когда на следующее утро они вошли в вигвам Нежного Ветра, но она не отвела глаза. Наоборот, она высоко держала голову и встретила любопытный взгляд индианки, как она надеялась, зрелой самоуверенностью.

Войдя в вигвам вслед за Брианой, Шункаха Люта положил руку ей на плечи и погладил.

— Наступило время обзавестись нам своим собственным вигвамом, — сказал он Нежному Ветру. — Мы благодарны за твое гостеприимство, но нам нужно место, где мы можем оставаться одни, — Шункаха усмехнулся. — Зима приближается, и мы не можем проводить все наши ночи в лесу.

Нежный Ветер неловко кивнула.

— Я понимаю.

— Я буду продолжать снабжать тебя мясом, — сказал Шункаха, — и защищать.

— Я благодарна.

Бриана улыбнулась, когда они покинули вигвам Нежного Ветра. Наконец-то она одна, целиком и полностью, будет владеть Шункаха Люта. Она будет готовить ему, заботиться о нем и баловать так, как Нежный Ветер никогда не помышляла.

Остаток дня Шункаха провел, собирая шкуры у соплеменников, обещая взамен мясо и помощь. Чтобы сделать типи, требовалось двадцать шкур, и когда они собрали необходимое количество, Нежный Ветер показала Бриане, как сшить их вместе. Другие женщины племени пришли помочь ей. Усевшись в большой круг, они смеялись и разговаривали. Бриана была рада их помощи. Сшить двадцать шкур — это громадная задача, которая заняла бы несколько дней.

Шункаха и еще десять мужчин большую часть дня валили деревья на жерди для вигвама, обрубали ветви и обдирали кору, и к наступлению ночи вигвам был готов.

Внутри типи ничего не было, кроме их постели и нескольких личных вещей. Отсутствовали даже самые маленькие мелочи, которые сделали бы их жилище удобным и уютным. И все же у Брианы появилось чувство собственности, когда она огляделась вокруг. Этот вигвам был ее первым домом, и все, что в нем, принадлежало ей. Мужчина владел только своей одеждой и оружием.

Шункаха Люта зашел в вигвам, его глаза зажглись желанием, когда остановились на лице Брианы.

— Добро пожаловать домой, — произнесла Бриана и шагнула в его объятия, ее губы приоткрылись, чтобы заполучить его поцелуй, ресницы дрогнули и опустились, когда он обвил руками ее тело. И сейчас ей не нужно было ничего больше.

На следующий день Шункаха отправился в набег с еще несколькими воинами и вернулся с хорошим запасом одеял, кухонной утвари, шкурами и лошадьми. И теперь, по индейским стандартам, они сделались состоятельными людьми, потому что у них были дом, чтобы жить, одежда, чтобы носить, лошади, чтобы ездить, и пища. В самом деле, жизнь была прекрасна.

Однако в середине сентября уставший воин, известный как Буйволиный Рог, въехал в деревню с плохими новостями. Чуть раньше в этом же месяце капитан Ансон Майлз и полторы сотни отборных войск напали на стойбище Буйволиного Рога у Тонких Петель, убив несколько индейцев и разогнав остальных. Лакота переговаривались между собой. Тонкие Петли были первым актом возмездия после сражения у Маленького Большого Рога, но не последним. «Три Звезды» участвовали в походе к Гусиному Ручью; Терри и Джиббон двигались по территориям к северу от Желтого Камня. В районе Агентства Красного Облака отряд из тридцати Чейенов был атакован из засады четырьмя сотнями солдат из Пятого кавалерийского полка под командованием генерала Меррита.