Возвращение повесы

Дженси невольно улыбнулась:

– Не знаю…

И вдруг в ужасе замерла. Не баскет, а Хаскетт!

Глава 23

Выходит, она бредила и говорила, что она Хаскетт. Что же еще она наговорила в бреду?

– В чем дело, милая? Что с тобой?

– Нет-нет, ничего… – Она покачала головой. – Просто мне ужасно неловко, что я болею.

– Вспомни Нельсона, дорогая. Тебе нечего стыдиться.

Его светло-карие глаза были полны любви, но Дженси похолодела от страха. Что еще она наговорила Грейс Питт?

– Я чувствую такую слабость…

– Разумеется. Ведь ты десять дней почти ничего не ела. Хочешь бульона? Как думаешь, ты сможешь его поесть?

Она кивнула:

– Хорошо, попробую.

Он поцеловал ее в лоб и ушел.

Дженси села в постели и принялась за еду. Сначала она поела бульона с сухариками, потом съела тарелку каши, а затем выпила чая с тостом. Через несколько часов она уже смогла пройтись по каюте, хотя по-прежнему чувствовала слабость.

Ей хотелось побыстрее выздороветь, чтобы избавиться от Грейс. Но может быть, следовало сначала выяснить, что она говорила в бреду?

Дженси посмотрела в иллюминатор, но тут же отвернулась и, схватившись за спинку кровати, закрыла глаза – как только она увидела море, ее снова начало мутить.

Через минуту-другую ей стало лучше, и она открыла глаза. Сделав несколько шагов, подошла к зеркалу – и чуть не завизжала, увидев свое отражение. Из зеркала на нее смотрела мерзкая всклокоченная ведьма. Настоящая Хаскетт!

Дженси со стоном присела на тумбочку.

– Какой ужас, какой ужас! – бормотала она.

В этот момент дверь открылась и в каюту вошла Грейс. Увидев, что ее подопечная встала, она что-то проворчала себе под нос и заставила ее снова лечь в постель.

– Вам еще рано вставать, мэм. Надо набраться сил.

Дженси подчинилась, ей не хотелось спорить с этой женщиной.

Вечером пришел Саймон, и Грейс шепотом ему сказала:

– Она хорошо кушала, сэр. Скоро сможет есть свинину.

При слове «свинина» Дженси невольно поморщилась: ей показалось, что ее снова мутит.

– Вот и хорошо. – Саймон прошелся по каюте и приблизился к кровати.

– Пожалуйста, не надо, – пробормотала Дженси. – Я ужасно выгляжу. – Она накрылась простыней.

– Джейн, милая… Грейс, пожалуйста, оставьте нас ненадолго.

Женщина молча кивнула и вышла, закрыв за собой дверь.

– Любимая, ты же видела меня и в худшем состоянии…

– Ничего подобного. Мы каждый день тебя мыли.

Он наклонился к ней и прошептал:

– Хочешь, я тебя помою?

Но ей очень не хотелось, чтобы Саймон к ней притрагивался, когда она такая.

– Пожалуйста, уйди.

– Ладно, хорошо. Но может быть, ты сама помоешься?

– Тогда принеси горячей воды.

– Я могу придумать кое-что получше.

Дженси откинула простыню и вопросительно посмотрела на мужа:

– Ты о чем?

– Дакр пожаловался, что ему не хватает душа. Но на «Эверетте» не может чего-то не хватать, так что теперь у нас есть душ. В одной половинке бочки стоишь, другая, с дыркой, – над твоей головой. Когда дергаешь за веревку, течет теплая вода. Замечательно придумали. Правда, вода морская, но для ополаскивания есть пресная, дождевая.

Дженси просияла.

– Когда?!

– Не торопись, милая. Подождем до завтра.

– Но я хочу побыстрее!

– Завтра, моя дорогая Джейн. Завтра я все устрою. – В дверях Саймон обернулся и с улыбкой добавил: – С возвращением тебя, любимая.

Он вышел, но дверь не закрыл, потому что у самой двери стояла Грейс. Дженси услышала, как та прошептала:

– Простите, сэр, вы назвали свою жену Джейн?

– Да. А что?

– Когда ей было совсем плохо, она звала какую-то Джейн. Кричала: «Джейн, не умирай!»

Дженси покрылась холодным потом.

– Должно быть, у нее есть какая-то знакомая по имени Джейн, – сказал Саймон. – Когда бредишь, разное вспоминается.

Грейс вошла в каюту и закрыла за сбой дверь. Дженси же тихонько вздыхала, думая о своей лжи.

Ночью она старалась не заснуть, опасаясь, что будет говорить во сне. Но потом Грейс засопела на верхней кровати, и Дженси тоже уснула.

Проснувшись на следующее утро, она увидела яркий солнечный свет в иллюминаторе. Начинался новый день, и ей предстояло встретиться лицом к лицу со своим будущим. Только теперь Дженси поняла, что оно – словно зыбучие пески, такое непредсказуемое. Сначала – оговорки по поводу Марты. Потом – появление Дакра. А теперь вот – бормотание в бреду. Что же еще?

И когда ее наконец разоблачат?

Наверное, следовало что-то придумать, как-то объяснить, что за Джейн она имела в виду. Увы, в голову ничего не приходило.

А впрочем… Говорят, воровство с каждым разом дается все легче. Вероятно, так же и со враньем. Прошло несколько минут, и вот она уже вплела новую нить в свой гобелен лжи: в детстве у нее была подруга Джейн, которая утонула. Тогда им было… по шесть лет.

Она села в постели и осмотрелась. Грейс в каюте не было. Дженси вздохнула с облегчением и поднялась. Ноги подкашивались, и она с трудом добралась до тумбочки, чтобы поискать чистое белье. Но есть ли оно? Осталось ли хоть что-нибудь?..

Оказалось, что чистого белья вполне достаточно, так как в последние десять дней она ни разу не переодевалась.

Когда пришла Грейс, Дженси послала ее узнать, готова ли ванна, затем, сев на тумбочку, принялась расчесывать волосы. И ей вдруг вспомнилось, что она расчесывала волосы Джейн, даже когда та угасала, умирала… Дженси пыталась отогнать эти ужасные воспоминания, но у нее ничего не получалось – перед глазами снова и снова возникала умирающая Джейн.

Вскоре пришел Саймон и сказал, что душ готов. Если бы была такая возможность, Дженси бы спряталась от него.

– А где? – спросила она.

– В углу салона, возле печки. За занавеской.

– Там есть кто-нибудь?

– Только Шор. Все остальные на палубе, любуются солнечным днем. Я уговорю его сделать то же самое.

Дженси собрала чистое белье, завернула его в одеяло и вышла из каюты.

Устройство душа оказалось на удивление удобным, а печь, стоявшая в углу, поддерживала тепло. Каждый раз, когда Дженси дергала за веревку, на нее выливалось немного теплой воды. Правда, мыло в морской воде мылилось плохо, но у него был очень приятный запах. Когда же Дженси помыла голову, она почувствовала себя почти счастливой.

Закончив, Дженси облилась дождевой водой из кувшина, затем досуха вытерлась и надела нижнюю рубашку и платье. Взяв щетку для волос, она тщательно причесалась перед висевшим на стене зеркальцем.

Замечательно! Дженси невольно улыбнулась. Теперь она нисколько не походила на хаскеттку.

Еще раз посмотрев в зеркало, Дженси вышла из-за занавески. В салоне был только Саймон. Он улыбнулся ей и проговорил:

– Любовь моя, ты настоящая красавица.

Она в смущении пробормотала:

– Ах, прости меня. Наверное, я ужасно себя вела, когда болела.

– Не думай об этом, дорогая. Сейчас Грейс и Керкби отмывают нашу каюту, так что мы пока посидим и выпьем чаю.

– Боюсь, у них слишком много работы, – сказала Дженси. Сев в кресло, она приготовилась к вопросам о Джейн.

Но Саймон ни о чем не расспрашивал. Он стал рассказывать о том, что происходило, когда она болела.

– Мы отлично проводили время. Стоддард говорит, что мы уже проделали большую часть пути, поэтому доберемся до Англии даже быстрее, чем предполагалось.

– Неужели? – искренне удивилась Дженси.

– Да, моя милая.

– Скажи, только я болела?

– Нет, не только. Мы все мучились, особенно во время сильного шторма. Но лишь ты и Дакр с полковником по-настоящему страдали.

– По-моему, я не заметила шторм. Или он мне показался частью того ада, в котором я находилась.

– Ах, бедняжка… Хочешь, Грейс останется при тебе как горничная до конца плавания? Ночью она может спать у себя на нижней палубе, а днем будет подниматься к тебе.